попытался убедить меня друг. — Мы с ребятами даже артефакт один стащили и с ним ночью в парке бродили, не нашли даже и намека на чьё-либо присутствие. Ты просто очень впечатлительная.
Я снова начала закипать.
— Да хватит, Мэтт! Сколько раз говорить, что меня не посещают галлюцинации, меня совершенно точно что-то тронуло за ногу! Что это, по-твоему, было? Ну скажи ещё, что трава.
— Не знаю, может, лист какой пролетел и задел, а, может, животное пробежало, ты на эмоциях и преувеличила. Знаешь такое выражение «у страха глаза велики»? Вот это оно самое.
— Хорошо, хорошо, — согласилась я, — в следующий раз, когда ты прибежишь ко мне с огромными глазами с блюдца и перескажешь очередной диалог с Лейлой, я тоже скажу, что тебе кажется, и ты ей на самом деле безразличен.
— Какая ж ты… вредная, — поджал он губы, — ладно, давай так: если в парке будет что-то странное, ну хоть что-то, то возвращаемся и идём в обход. Идёт?
— У меня есть какой-то выбор? — скептически посмотрела я на него.
— Нет. Пошли, а то точно словим наказание за нарушение комендантского часа, а мне сейчас выговоры вот совсем не нужны.
С этими словами он потянул меня к воротам, но я резко затормозила и огляделась по сторонам. Улица казалась совершенно безлюдной, по крайней мере, насколько хватало взора из-за тумана. Случись что с нами, никто и не узнает, сколько не кричи. Я перевела взгляд на парк. Высокие ворота с не читаемой надписью сверху неприветливо поскрипывали, навалившись на соседние покосившиеся стволики деревьев. Створки ворот отсутствовали, не уверена, что я вообще их застала. Ржавая кованая ограда тянулась вдоль парка, теряясь в листве и тумане. Напоминало старое жуткое кладбище. Один лишь этот вид в ночи в купе со скрипом деревьев и шорохами листвы навевал такой ужас, что я прирастала к земле и не могла двигаться.
Я сделала пару шагов и снова в нерешительности остановилась, чувствуя, что руки уже начали дрожать. Главная дорожка, освещённая тусклым оранжевым светом фонарей, уходила в густой туман, из которого тёмными силуэтами виднелись корявые ветви, словно чьи-то когтистые руки, чьи хозяева прятались в ночной мгле. Где-то вдалеке закаркала ворона, а потом подул лёгкий ветерок, протащив сырую листву по земле и принеся запах гниения. Мэтт указал головой дальше по дорожке и вопросительно посмотрел на меня. Всё казалось спокойным. Я невольно прислушалась: скрип деревьев, карканье ворон, шелест листьев, с веток капала вода. Вроде ничего необычного, кроме разве что будто металлического скрипа, столь далёкого, что я не уверена, что мне не показалось. Хотя парк такой старый, может, это ограда от ветра скрипит? Боковым зрением я заметила странное движение.
— Эй, вы! — столь резко раздалось сзади, что я аж вскрикнула и подпрыгнула на месте. Нас недобрым взглядом осматривало четыре городских стражника, нацелив на нас копья и один арбалет. — Кто такие? Чего здесь делаете?
— Мы служители Ордена, — быстро ответил Мэтт и показал браслет, пока я пыталась успокоить колотящееся сердце и отдышаться, мысленно ругая последними словами стражу. — Были тут по делам и сейчас направляемся в замок.
Стражник взглянул за браслет и перевёл выжидательный взгляд на меня, пришлось показать свой, и только потом они убрали оружие.
— Идите уже домой, только в обход, нечего по парку шастать. Тут давеча и так два человека исчезло, — посоветовал один из них, — да и вообще, всех любителей гулять после комендантского часа доставим до выяснения в тюрьму, ясно?
— Да-да, ясно. Премного благодарны, так и поступим, — заверил их Мэтт, и мы спешно покинули территорию парка и направились в обход, за что я мысленно даже поблагодарила стражу.
— О чём он говорил? Кто тут исчез? — задумалась я, — впервые слышу.
— Да выпивохи какие-то. Говорят, будто в парк зашли, и больше их не видел никто.
— С чего тогда взяли, что они исчезли, а не прошли дальше? Неужто выпивох сканировали артефактом поиска?
Но Мэтт лишь пожал плечами и покачал головой.
— Не знаю, просто слухи такие ходят, а там, может, вообще всё придумали, поди разбери.
Исчезли в парке… ну явно что-то не так с этим местом, я же говорила.
Невысокое старинное каменное здание в четыре этажа возвышалось над рекой со стороны Старого города и хорошо угадывалось за счёт конусообразных башенок на крыше. В спальном крыле почти не горели окошки, лишь некоторые проглядывали оранжевыми огоньками сквозь туманную ночь. В крыле магистров и вовсе нигде не горел свет. Минуя каменный забор и засыпающую охрану на воротах, кое-как стоящую на ногах, мы двинулись к ближнему заднему входу в спальное крыло вдоль живой изгороди и розовых клумб. Около входа было прилично натоптано свежей грязью.
Отворив тяжёлую створку двери, мы вошли внутрь и наконец-то очутились в тепле. Только сейчас я по-настоящему осознала, насколько замёрзла. Длинный коридор по обыкновению встретил нас тёплым оранжевым светом нескольких настенных ламп. На ковровой дорожке то тут, то там виднелись грязные следы обуви, местами заходящие на каменный пол. На диванах небольшого холла у лестницы никого не было, хотя ещё остались различимые мокрые следы на обивке, да и вообще кроме стражников мы никого не встретили. Видимо, в такую погоду людям даже высовывать нос из комнат не хотелось, и я могла их понять. Поднявшись на третий этаж по скрипучей деревянной лестнице, возвестившей о нашем приходе всех обитателей, мы молча махнули друг другу руками, и я проследовала в свою комнатку, а Мэтт устало поплёлся выше.
В коридоре этажа и небольшом холле я также никого не встретила, хотя если подумать, кроме меня тут осталось всего несколько девочек, остальные жили в Новом городе и не хотели возвращаться сюда. Да и новым служителям из адептов нужно было где-то жить по окончании обучения. Войдя в комнату, я закрыла за собой дверь, скинула мокрую одежду, и по телу прошла крупная дрожь. Не заболеть бы после такого дня. Стоило пойти в душ, но ничего не хотелось совершенно, у меня уже не было сил даже стоять. Рухнув на кровать и замотавшись в одеяло, я ожидала, что мгновенно усну, но сон никак не шёл.
Бесцельно рассматривая кучи книг, занимающих единственный стол маленькой серой комнатушки, я невольно начала погружаться в тревожные рассуждения. Последние дни выдались какими-то сумасшедшими. Беатрикс болела, да, но не казалась мне умирающей. Она не раз говорила, что ей предстояло ещё слишком много дел, поэтому в могилу она точно не собирается, а два дня назад её просто не стало. Как так? Почему? Я
