— Проявление эмоций — это признак слабости. А быть слабыми манульцы себе позволить не могут.
Даже не знаю, как и описать мои ощущения от услышанного.
— И каждому новорожденному нужно обязательно сделать инъекцию?
— Нет, не обязательно. Но не помню, чтобы кто-то от нее отказался.
Интересно, если бы я не разрешила своему малышу сделать инъекцию, мне бы это спустили с рук? Хотя, о чем это я?!
О звезды, спасибо, что вы не дали мне забеременеть! Даже не знаю, как бы я сейчас восприняла всю эту информацию, нося под сердцем ребенка. Но, с другой стороны, такова культура этого народа. Она складывалась столетиями, и я не имею права ее осуждать.
— Кстати, сейчас мы как раз подъезжаем к школе. Сможешь познакомиться с маленькими манульцами.
Около часа мы провели в школе.
Учреждение состояло из двух корпусов. Один — для девочек, второй — для мальчиков. Мы побывали в обоих.
Сайджел долго разговаривал с директором школы — манульцем средних лет. Я так поняла, речь шла о каких-то ремонтных работах, необходимых школе.
Ну, что я могу сказать?
Странно, конечно, видеть детей чрезмерно серьезными. Они не смеялись, не носились по коридорам, сбивая с ног, не суетились, не кричали. Ученики просто ходили, сидели, читали, писали, общались.
Да, видеть все это действительно было непривычно, но, с другой стороны, школьники не выглядели несчастными или уставшими. Их не били, над ними не издевались. Все имели благополучный и вполне здоровый вид. Здесь не было бедных или богатых, крутых или не очень. Все были равны.
И, кстати, форма учеников была не черной, а зеленой. И этот факт меня порадовал. Надоело во всем видеть много черного.
Не могу сказать, что я была в восторге от посещения школы, но поняла, что осуждать многолетние традиции — не моя прерогатива. Да, мне было дико представить жизнь без эмоций, но это было не самое страшное из того, что может случиться.
К тому же, думаю, что у каждого человека есть право выбора. И раз инъекция была не принудительной, значит, можно было попробовать идти по другому пути, просто никто не решался.
Не знаю, смогла бы я обречь своего ребенка на подобную жизнь без эмоций. Пока я не готова дать ответ на этот вопрос. Но я осознавала, что, если захочу прижиться среди манульцев, то мне придется смириться со всеми традициями этой расы.
Хотя, признаться честно, от слова 'смирение' уже просто тошнило…
На обратном пути рассматривала джеррские земли. Много зелени и красок вокруг. Глаза радовались, а душа почему-то была не на месте.
Когда мы вернулись домой, Сайджел с Триксеном скрылись в кабинете, а я решила прогуляться по саду.
Присев на скамейку, закрыла глаза и откинулась на спинку. Благодать!
— Вы должны уехать!
Малийя. Надо оставаться спокойной, нельзя проявлять эмоции.
— Откуда вы здесь? — спросила нейтральным тоном.
— Дом МОЕГО жениха я могу посещать, когда захочу!
А до этого момента я никогда не понимала поговорку о том, что слышать правду часто бывает неприятно. Теперь я ее поняла. Решила промолчать и посмотреть, что будет дальше.
— На что вы надеетесь? — снова спросила Малийя.
Решила не лукавить:
— Хочу обустроиться на Джерре.
— В постели императора? — ее глаза гневно сверкнули.
Да, действительно, некоторые эмоции манулкам скрывать не удавалось.
Но ведь и я не железная!
— А разве вам не все равно? — решила не наступать, а атаковать.
— Вы не имеете никаких прав на императора. Собирайте вещи и уезжайте! Если надо, я помогу найти подходящий корабль.
Она это серьезно?! Ладно, Малийя меня разозлила!
— А если я этого не сделаю? — еле сдерживалась от переполняющих эмоций.
— Я вас убью! — сказала она совершенно спокойным тоном.
Внутри все похолодело, но я не дам себя запугать:
— Вы мне угрожаете?
— Нет, я просто описываю ваше будущее.
Встала, подошла к ней вплотную и сказала, глядя прямо в глаза:
— Убивайте!
А затем улыбнулась и ушла. Спина просто горела от ее взгляда. Ну и пусть!
Но когда я вошла к себе в комнату, поняла, что внешнее спокойствие далось мне не так уж и легко. Закрыв дверь, тут же опустилась в кресло, поскольку меня начала бить крупная дрожь. Страх, непонимание, вынужденное смирение — это все оседало где-то в чаше моей души. Я старалась быть терпеливой, понимающей, но, кажется, сегодняшняя выходка Малийи переполнила эту чашу.
В эти мгновения не представляла, как смогу жить без императора, но, в то же самое время, осознавала, что не могу так больше. Да, в этот раз я не забеременела, но где гарантия, что этого не случится в следующем месяце? Не мешало бы с кем-то поговорить о контрацепции, но с кем? Да и кого я обманываю?! Наши отношения с Сайджелом продлятся максимум до дня его свадьбы. Даже если он купит мне дом и полностью изолирует от общества Малийи, я просто сойду с ума, поскольку каждый раз, отпуская его к элрене, буду просто умирать от боли.
Между нами всегда будет стоять кто-то или что-то. И я буду вынуждена проявлять смирение снова и снова. И ради чего?! Чтобы носить звание любовницы, помещенное в красивую оболочку под названием 'элания'?!
Понимаю, мы уже слишком далеко зашли и нет возможности обрубить эту связь на корню, но я должна ее разорвать. Чего бы мне это ни стоило.
И когда Сайджел вошел в мою спальню, я его ждала, надев ту самую красную прозрачную ночнушку, в которой была в нашу первую ночь.
Я занималась с ним любовью нежно, как никогда. Старалась запомнить каждую его черточку, каждый изгиб тела. И постоянно смотрела в глаза — эти черные озера, которые тянули меня все глубже и глубже в свои глубины. И видят звезды, я хотела туда!
Я посылала ему дерзкие улыбки и жаркие взгляды; стонала и извивалась от истомы, охватившей мое жаждущее тело. Наслаждалась его вниманием, как могла. Но в укромном уголке моей души я обливалась слезами. Изо всех сил пыталась прогнать или хотя бы спрятать боль от осознания того, что, скорее всего, это в последний раз. Но боль не желала уходить. И я смирилась с ней, не обращая внимания. Снова смирилась…
Всю ночь не спала. Вдыхала запах кожи Сайджела, перебирала его волосы. И крепко прижималась к нему, кутаясь в его тепло, черпая силу из его мощного тела.
Я не знала, что будет завтра…
Утром мы снова занялись любовью. И когда волны пережитого наслаждения стали утихать, я тут же встала с постели и начала одеваться. Нельзя снова запустить инстинкт касания.
— Шания.
