Он достал гримуар, на страницах которого, как он думал, был заточен дух, вроде Аэрона.
Калеб и Коди сказали, что невозможно освободить Ниширу из книги, но он много об этом думал и решил, что если Малачай пленил йокай, он ее и сможет освободить. Как Ник сделал с Ксевом и Ливией. Книга явно была еще одной тюрьмой в другом измерении, вроде этой. Так?
Это казалось разумным. Если был вход, то был и выход. Инь и янь. Кажется, это одно четкое правило вселенной.
Но, может, они правы, а он нет. Он еще столько не понимал о том, что значит быть Малачаем. О многом вообще понятия не имел. Чаще всего он чувствовал себя малышом, который пытается научится ходить.
В отличии от других до него, его не вырастила мать-демон или демон-суррогатная мать, которая научила бы с рождения его истинной природе. Его сила была связана и спрятана, ограничена. Он был слабым и болезненным, даже для человеческого ребенка.
До того, как Амброуз рассказал ему, он понятия не имел ни о своем праве по рождению, ни о скрытом мире и своих сверхъестественных способностях.
Об этом он знал всего два года.
Всего лишь два года. До тех пор, пока его не подстрелили парни, которых он считал своими друзьями, не спас Кириан и не дал ему работу, он знать не знал о Темных Охотниках, Даймонах, Вер-Охотниках и всем остальном.
Он и представить не мог Малачая, даже переиграв в Нинтендо. Это все еще взрывало ему мозг, когда он задумывался об этом.
Так мало времени, чтобы привыкнуть, хотя казалось, прошла вечность с тех пор, как он узнал правду. Как будто он всегда знал обо всем в душе.
Может, инстинкты Малачая чувствовали это до того, как все прояснилось. Скрытый мир был под поверхностью человеческого. Всегда прятался в тени.
Наблюдал за ним, как существо в туалете, о существовании которого знали все дети, но которые исчезало, как только родители открывали дверь, чтобы посмотреть, что там в темноте.
Да, этот товарищ тоже был реален.
И теперь, когда он знал, кто он такой, стало еще опаснее. Не только для него, но и для любимых, которых он не мог защитить.
Таких, как его мать, которая все еще не знала правды. Это было плохо и для таких, как Коди и Калеб, которые знали. Хотя хуже было тем, кто понятия не имел.
«Мне нужно научиться контролировать и использовать эти способности. Овладеть ими, не использовать во вред».
Использовать, чтобы обезопасить друзей и семью от тех, кто хотел через них достать его.
Он пытался спрятать силы, чтобы враги не нашли его и не причинили им вред, и это не сработало.
Единственным выбором оставалось принять их. Стать тем, кем был рожден — Малачаем.
Были и другие существа, рожденные от темных сил, но не подчинившихся им. Они использовали тьму во благо и оставались на стороне хороших: Ашерон, Ксев, Калеб, Дэгон…
— Аэрон?
Свет пуки замер.
— Да, приятель?
— Думаешь, сможешь показать мне, как контролировать Малачая внутри меня? Ну то, что ты говорил мне во время битвы? Все это про боль, а не ненависть? Это все фигня или правда?
Он тихонько рассмеялся и продолжил путь сквозь лес.
— Тебе нужно научиться не контролю.
— Ты о чем?
— Приятель, Малачая не контролируют, он свободен.
Эти слова еще больше смутили Ника.
— Но разве не это мы пытаемся остановить?
Аэрон остановился, чтобы принять человеческую форму и быть наравне с Ником. Он посмотрел ему прямо в глаза.
— Ты готов довериться мне, Малачай? По-настоящему? Не только свою жизнь, но и жизнь дорогих тебе людей? Вложить в мои руки их сердца и души? Матери, любимой, брата, семьи, друга? Подумай над ответом. Если выберешь путь, назад дороги не будет. Ты либо спасешься… либо будешь проклят на веки вечные.
Глава 14
— Зачем ты доверился Аэрону, хотя не следовало бы?
Ник закрыл гримуар, когда к нему подошла Ливия. Они устроили привал, чтобы отдохнуть и поесть, прежде чем продолжить путешествие в самую глубокую и опасную часть леса.
— А почему нет?
Она недоверчиво нахмурилась.
— Ты его совсем не знаешь.
— Знаю так же хорошо, как и тебя.
Ливия грубо фыркнула.
— Я твоя Сарру-Ниним.
Точно. Как будто от этого она становилась лучше. Будто он должен был безгранично верить одному из генералов, чьей целью жизни было вести армию демонов уничтожать мир.
Ага, вполне разумно. Разбежался.
— Которую выбрал другой Малачай, а не я, — напомнил он мягко.
Но она по-прежнему хмурилась.
— Аэрону не верила собственная семья, его изгнали сюда навечно. Разве это тебя не беспокоит?
— Вовсе нет. С чего бы? — Ник указал на лес вокруг них. — Сюда изгнали одного из моих генералов, когда семья прокляла его.
Он многозначительно посмотрел на нее, чтобы дать понять, каким слабым был этот аргумент.
— Ты и правда хочешь поговорить об этом, Лив? Хочешь, чтобы я спросил почему тебе дали твое место и изгнали? Поверь мне, ты этого не хочешь. Просто подумай.
Она пождала губы и прямо-таки дымилась.
— Знаешь, я тоже могу научить тебя использовать твои способности?
Каждая частичка души предупреждала его не делать этого. Почему-то он ей не доверял. Ни капельки.
— Лив, это не соревнование. Ты не выиграешь и не проиграешь, так что расслабься и дыши.
Она ощетинилась.
— А выглядит иначе. Ты всегда заставляешь чувствовать себя на втором месте, будто я не важна. Не важно, по сравнению с Коди, Калебом или Завидом. А теперь и Аэроном. Мне кажется, что все нравятся тебе больше меня.
Она серьезно или сошла с ума?
Или просто ноет?
Ник не мог поверить, что со всеми ее способностями, ей нужно, чтобы он успокаивал ее раненое эго. Серьезно?
Но это так. Как она может быть такой неуверенной в себе? А еще такой дремучей и таким ребенком? Он был подростком, а ей были тысячи лет. Он точно не должен был успокаивать ее эго. Так?
Один взгляд на ее лицо дал понять, что это не так. Странно, да?
Ник вздохнул и покачал головой.
— Ну же, Ливия. Не поможет, и ты это знаешь. Ты очень привлекательная женщина, но иногда ты подходишь ко мне слишком близко.
— Что это значит?
— Значит, что я люблю Коди и не хочу, чтобы она неправильно поняла наши отношения, а еще не хочу ранить ее чувства. Я могу весь день сидеть голым на коленях Калеба, валяться с ним в кровати, есть с его ложечки в школе, а он бы кормил меня с рук, хотя я бы и не стал этого делать, но ей было бы все равно. Ты сядешь рядом со мной за столом, и если она окажется напротив — это война.
— Так не честно.
— Честно или нет, так работают чувства. Мне все равно, если бы она пила из одной трубочки с Брайнной во время ланча или слизывала с ее пальцев шоколадный соус…. Или мылась с ней и ЛаШондой в одной душевой после физкультуры, если честно, я об этом даже пару раз фантазировал. Но если Коди будет держаться с Калебом за руки или поцелует его в щеку, я этой гигантской волосатой заднице устрою.
