Ознакомительная версия.
Женщина ворошила память в поисках своей оплошности. Вот приезд в замок Эдуана. Ее встречает граф Солоу. Никак нельзя принимать его знаки внимания, за ней наблюдают дядюшкины люди. Вот беседа с Громмом. Он не захотел открывать шкатулку, расчет барона не оправдался. Тут бы и отказаться от мечты стать герцогиней, тем более, что хозяин замка отослал Хэша и Трио, сам тоже уехал. Луззи припоминала овладевшие ей тогда чувства. Она была оскорблена равнодушием Эдуана, боялась дядиного гнева. Приэмм вел себя нерешительно, смущался собственной бедности и зависимости от герцога. О! Если б он проявил упорство! Будь он не так… жалок в своих попытках привлечь внимание девушки! Прояви он настойчивость, продемонстрируй самоуверенность и хватку, она бы не устояла. Потом привезли письмо Громма с предложением руки. Леди Стоун поспешила на зов и удостоилась унижений, обид, породивших злость. Знай она в то время, что Приэмм зовет отвергнутую Эдуаном девушку замуж, неужели отказала бы? Данетц не позволил ей встретиться с графом Солоу, а ведь граф дрался за ее честь. Дядю меньше всего беспокоила судьба племянницы, его разумом владело желание мстить. А Луззи вновь увидела Солоу, уже став обманной герцогиней. Стало слишком поздно!
Почему ее лишили счастья? За что? Не ощущая холода катившихся по щекам слез, леди Стоун любовалась видом полей, перелесков, холмов и речушек. В груди у нее теплело от мысли, что она могла стать хозяйкой этих земель. Как бы она любила эти просторы, как обожала бы Приэмма и его семью. Наверняка у него прекрасная семья: добрая ласковая мать, веселые шустрые сестренки, отважный шумный братишка. Можно ли было потерять все это? Принести в жерту мстительным планам опекуна!
— Вам плохо, герцогиня? — спросил спутник, заметив мокрое от слез лицо Луззи, и протянул ей батистовый платок со своим вензелем.
— Хуже не бывает, эсквайр, — отозвалась она. Не глядя, взяла платок, развернула прижала накрахмаленную ткань к лицу и разрыдалась, дрожа всем телом.
* * *
Война стала неотвратима. Щит вывесили на крепостной стене, значит, впереди предстояли битвы, отражения вражеских атак, ночные вылазки. И в крепости хватало работы. Герцог Эдуан не оставлял без внимания ничего. Кажый участок стены, каждый отряд ратников был важен для предстоящего дела. Порученцы и днем, и ночью спешили доставить приказы на временные укрепления, к задним воротам, оружейникам, интендантам и фуражирам. Громм почти не спал, забывал о еде, только благодаря заботам Шугэ, он еще держался на ногах. Верный слуга перехватывал герцога на лестнице, на площади, или на крепостной стене и умудрялся вручить ему кувшин молока с краюхой хлеба, кусок сыра, ветчины.
Шугэ денно и нощно беспокоился о здоровье едва окрепшего господина, но еще его тревожила судьба жены и дочурки. Он мечтал отправить Золле вглубь королевства вместе с ее деревенскими родственниками, но те уехали раньше, чем он смог выбраться из замка и договориться с ними. Женщина рада была бы остаться рядом с мужем, она считала себя полезной, имея опыт ухода за ранеными, но тоже опасалась за жизнь малышки, поэтому согласилась покинуть замок, пока не началась осада. Узнав, что родные уехали без Золле, Шугэ надумал просить помощи у герцога, но шли дни, а обратиться к нему так и не получалось. Громм не замечал ничего, что не касалось обороны замка.
В тот день, когда отряд под руководством Солоу совершил успешное нападение на лагерь врага в обход по Кривой долине, Шугэ говорил с некоторыми воинами из тех, что побывали за крепостными стенами. Они советовали поспешить. Пока еще можно через задние ворота покинуть замок и уехать на безопасное расстояние незаметно для диоринов, но только до тех пор, пока враги не разведали этот путь. Выход из Кривой долины к замку эдунцы защищают, к сожалению, это не помешает врагам осыпать дорогу стрелами, с невысокой горы. Новость прибавила Шугэ мужества, ведь если он не обратится к господину сейчас, то может опоздать, и тогда Золле с дочерью останутся в осажденном замке.
Слушая доклад Приэмма о вылазке его отряда, герцог рассматривал рисунки вражеского лагеря, сделанные со слов участников боя.
— Я так понимаю, граф, вы едва не напали на павильон самого князя Диоринского? — Громм указал на изображение огромного красивого павильона в форме города с двумя башнями при входе.
— К сожалению, это невозможно. Даже если б мы заранее знали, где расположены шатры военачальников, не прорвались бы к ним. Там удесятеренная охрана.
— Надо повторить вылазку, пока враги не разобрались, откуда мы нападаем. Теперь ночью.
— Они уже знают о возможном нападении с той стороны и перенесут шатер правителя и командирские палатки.
— Все-таки готовьте отряд к ночному бою. Главная цель — их стенобитные орудия, катапульты. Чем больше повредите, тем лучше.
— Слушаюсь.
Солоу ушел. Герцог продолжил изучать карту, куда успел нанести символы построенных укреплений, а теперь добавлял подробности диоринского лагеря. Его отвлекло настойчивое бубнение слуги:
— Какую-нибудь плохонькую лошадку, ваша светлость, и телегу самую разбитую.
— Шугэ! Я же сказал, мне ничего не надо! Иди! Я позову!
Мужчина продолжал стоять переминаясь:
— Она бы и пешком дошла, да с дитем тяжело. Крошка совсем.
— Ты еще здесь?! Позови лекаря!
Эдуан вспомнил о лазарете, который поручил устроить в нижнем этаже главной башни. Надо узнать, как продвигается дело и не нужно ли чего. Шугэ пошел было к выходу, но вернулся, понимая, что откладывать разговор нельзя:
— Ваша светлость, выслушайте! — Он грохнулся на колени.
— Что с тобой сегодня! — повысил голос Громм, — иди за лекарем!
— Как с моими близкими? Соблаговолит герцогиня взять Золле в услужение?
— Это еще зачем? У нее достаточно слуг, — Эдуан до этой минуты не слушал, о чем Шугэ ведет речь.
Слуга от беспомощности заливался слезами:
— Жене моей некуда пойти, где они с девочкой остановятся? Матушка ваша могла бы на кухню взять Золле. Нешто им здесь в осаде оставаться?!
— А! Вот ты о чем.
Герцог сел в кресло. Он вспомнил о матери и сестрах. Как там дела в Эду? Враги, когда отчаются захватить замок, будут передвигаться по окрестностям летучими отрядами. До столицы герцогства они не скоро доберутся, но… За князя Диоринского обещать не стоит, неизвестно, что у него на уме.
— Ты хочешь жену и ребенка отправить в Эду к моей матери? На чем они поедут?
— Если ваша светлость позволит…
— Пусть возьмет мою карету.
— С гербом? — изумился слуга.
— Да. Иди, вели запрягать, потом вернешься за письмом. Герцогиня позаботится о твоей семье. Я попрошу ее ехать в Колуи, а их взять с собой.
Шугэ низко поклонился и вышел. Громм принялся за послание матери. Занятый приготовлениями к войне, он забыл историю с ложным браком, а надо бы сообщить родным о мошенничестве Луззи Стоун.
Карета с гербом Эдуанов, запряженная четверкой лошадей, выехала из ворот замка и покатила в столицу герцогства. Диоринские лазутчики видели это, доложили князю, чем весьма его озадачили. Неужели его светлость покинул замок? А какая молва шла о великолепной военной подготовке герцога! Наверное, болезнь сделала свое дело, он сопротивляться не способен. Почему тогда не сдал крепость сразу? Нет, это не может быть сам Эдуан. Тогда кто? Князь велел отправить разведчиков и узнать, кто же был в злополучной карете, считая это важным, но посланные вернулись ни с чем. Они напоролись на засаду и едва вырвались.
Доказательство тому, что недооценивать противника нельзя, диорины получили этой же ночью. Вновь эдунцы напали на лагерь с защищенного горой фланга. Они нанесли противнику значимый ущерб. Полыхали палатки, разваливались, горели катапульты и стенобитные орудия. Ржание лошадей, людские крики, звон металла, рев пламени и треск обрушений в освещаемой гигантскими кострами ночи… Чем не ад? Иноземцы несли ад сюда, но и сами оказались посреди него. Ненависть, злость, гнев завладели людскими душами, заставили забыть цену жизни и чужой, и собственной. Начало было положено. Ненасытная смерть приступила к многомесячной трапезе.
Ознакомительная версия.
