Я обнимаю его в ответ. Чувствую, Деккард на моей стороне. Даже если бы оказалось, что это я отравила Элизу, он всё равно защищал бы меня от всех. Злился бы, ругал, но защищал… Не смотря на все наши разногласия, недопонимания, ошибки… Потому что в этом и есть смысл «семьи», частью которой Викторию он считает. Считает несмотря ни на что.
— Спасибо, — говорю ещё раз.
Прямо сейчас я чувствую, что нашла ещё одну точку равновесия. Теперь мне кажется, что всё будет хорошо. В голову даже приходит безумная мысль — признаться во всём хотя бы брату. Но стоит об этом подумать, как странный холод сковывает изнутри. А потом я словно слышу идущее из угла комнаты шипение.
Из того самого угла, где стоит накрытое простынёй зеркало...
Глава 35
Деккард, кажется, ничего не слышит. А между тем, шипение становится громче. Оно походит на помехи от радио, от него болит голова и мысли путаются. Кристиния вновь хочет вмешаться, но кристалл на моей шее ей этого не позволяет.
Чувствую, как камень нагревается, жжёт кожу. Что бы случилось, не будь у меня его? От Кристинии хорошего ждать не приходится…
Я отстраняюсь от брата. Напряжение снова возвращается, накатывает, сковывая сердце.
— Извини, я так внезапно… — начинает оправдываться брат. Он принимает моё изменившееся настроение на своё счёт. Думает, будто я расстроилась из-за объятий.
— Нет, я… Просто устала.
— Да, вижу.
— Я рада, что мы, наконец, поговорили, Деккард. Мне это было нужно. Правда. Я тебе очень благодарна.
Мне ещё много хочется сказать, но дурацкое шипение мешает сосредоточиться, да и не выразить словами всех чувств, что бушуют внутри.
Повисает неловкая пауза. Потом Деккард откашливается, отводит взгляд, говорит:
— Тогда, спокойной ночи, Виктория. Касательно того, что произошло сегодня в саду… Постарайся быть осторожной. Если что, советуйся со мной. И держись подальше от принца.
«Это вряд ли получится», — думаю я, но забота приятна.
Я тепло прощаюсь с Деккардом. На брата теперь смотрю другими глазами. Да и он, кажется, растерян, что вместо осуждения и гнева, встретил понимание. Чувствую, что лёд между нами тронулся. Хотя пройдёт ещё немало времени, прежде чем он окончательно растает.
Когда дверь за Деккардом закрывается, то и шипение исчезает, словно кто-то опустил невидимый рубильник. Похоже, Кристинии не понравилось, что у дочери дела идут хорошо и без участия культа.
В мыслях всплывают её угрозы. Ведьма говорила, будто мне всё равно придётся прийти к ней. Якобы, она исполнит какое-то моё желание.
«Ты ошиблась, мама, — мысленно говорю я. — Единственное моё желание, чтобы ты оставила меня в покое».
Картинка происходящего складывается яснее. Я больше не чувствую себя так, словно шарю руками в темноте.
Если подруга Виктории, о которой говорил Деккард, это Элиза, то значит они знакомы с детства. А книга была написана из-за недопонимания. Элиза думала, будто её бросили… Помнит ли она об этом? Осознавала ли, что делает? Её кто-то надоумил, или история написалась спонтанно? Детская болезнь Виктории тоже, наверняка, связана с появлением книги, в которой она должна была играть роль злодейки. Роль, которая ей совсем не подходила… Не зря же после болезни характер Виктории так сильно испортился… Словно подстроился под сюжет.
Прерывая мои размышления, в комнату заглядывает Лили и предлагает набрать ванну. Моюсь как всегда одна. Вернувшись в комнату, переодеваюсь в ночнушку, забираюсь под одеяло и снова кошусь на закрытое тканью зеркало. Почему-то сейчас я совсем не боюсь. Чтобы не случилось завтра, я смогу справиться. Да, смогу!
Встречу с Аланом я намерена провести в деловом ключе, не поддаваясь чувствам. Выгоняю из головы лишние мысли. Мне столько всего нужно обдумать перед сном! Но едва касаюсь головой подушки, как проваливаюсь в объятья Морфея.
* * *
Просыпаюсь от аккуратного стука в дверь. И тут же подскакиваю на кровати. Точно! Уже скоро рассвет! Это пришёл Алан!
— Десять минут! — торопливо говорю через дверь, и принимаюсь носиться по комнате, собираясь.
Для прогулки выбираю удобное, платье, глубокого синего цвета с разрезом. Под ним - лёгкие штаны, которые не портят вид. На плечи кидаю белую накидку, волосы подбираю изящной заколкой. Макияж Виктории не нужен, но я всё равно наношу немного румян.
«Ну и зачем ты так наряжаешься? — саркастично спрашивает внутренний гаденький голосок. — Разве так готовятся к деловой встрече?»
Я отмахиваюсь от этих мыслей. Подумаешь, хочу выглядеть красиво. Разве для девушки это зазорно? И не стоит искать двойного дна… так ведь?
По прошествии пятнадцати минут я готова. Алан встречается меня в коридоре. Ри стоит чуть в отдалении. Не похоже, чтобы Алан хоть от кого-то пытался скрывать свои намерения. Повсюду стоит тишина, замок спит. Темноту разгоняет лишь маленький магический светильник в дальнем конце коридора.
— Доброе утро, ваша светлость, — присаживаюсь я в реверансе.
— Доброе утро, Виктория. Вы быстро. Я уж думал вас придётся подарком выманивать, — улыбается Алан.
От звука его голоса у меня внутри разжигается тёплое пламя. Улыбка сама собою захватывает губы, румянец расплывается по щекам.
— Подарком? — удивляюсь я.
— Да, вот этим, — он делает шаг навстречу и аккуратно прикалывает к моему платью брошь из с искристым лазурным камнем. Таким красивым, что взгляд не отвести.
— Какая красота, — выдыхаю я.
Брошь сделана настолько искусно, что я могу разглядеть каждую прожилку на серебряных листочках. От камня исходит слабое свечение, будто внутри живёт кусочек солнца. Мне вдруг становится ужасно неловко. Это наверняка очень дорого!
— Вам очень идёт, — тихо говорит Алан.
— Такой невероятный цвет. Что это за камень?
— Называется: «Лунный». Его добывают в Руанде, в самых глубоких подводных пещерах. Он начинает светиться после захода солнца и гаснет с рассветом. Если будете держать его рядом, то даже ночью вам не будет темно.
— Да вы романтик, ваша светлость, — смущённо улыбаюсь.
— Только с вами, — серьёзно говорит он. Глаза Алана светятся голубоватым, отражая свет камня.
— Даже не знаю… Могу ли принять столь дорогой подарок. У меня для вас ничего нет.
— Назад не возьму. Но вы не обязаны его носить. И вас это ни к чему не обязывает.
— Ну… ладно. Спасибо. Это очень неожиданно.
— Хорошо, — Алан улыбается уголками губ. — Давайте спустимся на улицу, — он протягивает мне руку.
Такой простой жест, но почему-то у меня сердце ёкает. Я сегодня сама не своя. Протягиваю свою ладонь навстречу. Он мягко сжимает её, смотрит заворожённо, будто перед ним картина или редкая скульптура, а принц пытается понять, что хотел сказать автор.
А потом ведёт за собой, по коридору, вниз по лестнице, на улицу. Там нас уже ждут лошади. Его гнедой лоснящийся жеребец и моя серая пятнистая лошадка. Серка трясёт гривой, приветствуя. По умным глазам я вижу — узнала.
— Вы не против прокатиться, Виктория?
Против? Нет. Совсем нет. Хотя, наверное, местные дамы так не поступают. Не уезжают один на один с мужчиной ранним утром, не оставив даже весточки.
Я подхожу к Серке и легко запрыгиваю на неё. Сейчас не время цепляться за чуждые мне манеры. На кону кое-что гораздо более важное, чем репутация. Я оборачиваюсь на Алана, и смотрю как он, перекидывая ногу, седлает лошадь.
Вместе мы скачем через ворота, спускаемся к холмам. Ветер приятно холодит кожу. Воздух сладкий и пахнет свежескошенной травой и полевыми цветами. Небо укрыто тучами, но не везде. На востоке, где должно скоро встать солнце, небосвод чистый. Я чувствую себя невероятно свободной, мне кажется - я могла бы скакать так вечно. Но дорога заканчивается и приходится остановиться.
— Вот отсюда самый красивый вид, — тихо говорит Алан, подъезжая ближе и показывая на открывающееся взору зеркало озера.
