Но оказалось, что все следы на лице и теле козла — моих с Аленкой рук дело. Хотя насчет одного синяка на лице я сомневалась…
Бывший сначала не сказал ни слова, лишь смотрел, как Никс сплел наши руки, с такой злобной усмешкой, что хотелось отвернуться.
— Стог сена, водица из ведра, еда в тазике — это то, чего ты заслуживаешь! — Я обвела взглядом маленькое помещение.
Козел разлегся, как на сеновале, а потом сказал:
— Низко же ты опустилась. Стала звериной подстилкой? Так вот чем ты занималась на работе? Сношалась с животными?
Никс начал сжимать мою руку и тут же отпустил, будто боялся сделать больно. Шагнул вперед и сказал:
— Кажется, про тебя тут забыли на несколько дней и ты расслабился, да? Кира, любимая, какую участь ты хочешь для этого куска говна?
От слов козла я мигом почувствовала себя тонущей в выгребной яме. Грязно, противно, воняет, и я вот-вот задохнусь, если не выберусь. А еще меня затрясло от злости, от ненависти.
Никс спрашивал, что сделать с этим мусором? А я еще думала его отпустить? Этот самодовольный кусок отходов жизнедеятельности?
Конечно, я не была наивна и не сомневалась, что оборотни выпустят его запуганным до икоты, чтобы он не проговорился. Он будет дрожать на каждом углу, боясь повернуть, но я почувствовала, что этого мне мало.
— Возможно лишить его всех денег до копейки?
— Конечно, милая. Может, продадим еще почку? Одну, все равно она ему без надобности для жизни одноклеточного.
Бывший напрягся, и не было ничего лучше этого зрелища.
Я не была так жестока, но мне хотелось поиграть на его нервах в точности, как он на моих. Чтобы он испытал тот же страх, что и я, когда мне говорили, что по частям я стою дороже.
— Я подумаю, какой орган продать первым. Мне же нужно компенсировать свою квартиру в центре.
— Думаю, его всего хватит только на однушку на окраине — весь гнилой.
— И то хлеб! — Я блефовала и видела, что Никс прекрасно это знает. Слышит дрожь в моем голосе, чувствует мои мурашки на коже как свои.
Момент, когда бывший поверил, что я способна на такое, я не забуду никогда. Козел весь посерел, глаза забегали, а потом он кинулся ко мне, упал на четвереньки от одного рыка оборотня и стал умолять:
— Кира, Кирочка!..
Я больше не слушала. Вышла, чувствуя, что закрыла этот гештальт, и измученно улыбнулась.
— Устала? — мягко приобнял меня Никс.
Я только угукнула — на другое не осталось сил. Денек выдался просто чумовой.
— Пойдем. — И Никс провел меня, петляя по коридорам, пока не остановился перед дверью. — Это мой дом. Обещаю спать рядом только в виде песца!
То ли потому, что у меня не было сил спорить, то ли потому, что я глубоко внутри была совсем не против, я кивнула.
Никс наклонился, подхватил меня под колени и взял на руки.
— Ой, ты что?
— У тебя ноги подогнулись. Ты на миг потеряла сознание.
— Не было такого.
— Было. На долю секунды. — И песец перешагнул порог со мной на руках.
Хотелось пробурчать, что так только с невестой делают, что у нас вообще все не как у людей, но подняла взгляд и засмотрелась.
Говорят, что взгляд с неба — взгляд бога — прекрасный ракурс для фото, но я смотрела снизу — взглядом муравья, — и это был самый лучший вид. Он открывал все потаенное: тревожную морщинку между бровей из-за неприятностей у лис, чуть приподнятые уголки рта, говорящие о том, что ему по душе нести меня на руках, и мгновение, когда он засомневался, понравится ли мне его дом.
Я увидела это все! Ничего не пропустила.
И с любопытством посмотрела на пристанище песца.
Тренажеры, гири, штанги, спортивный уголок… Это что, спортзал?
— Ты тоже устал, да?
— С чего ты взяла?
— Это же спортзал. Мы не туда вошли.
И тут бледная кожа Никса стала стремительно розоветь. Он увидел, что его реакция не осталась незамеченной, и поспешил поставить меня на ноги. Откашлялся, отойдя на шаг, забавно почесал за ухом и сказал:
— Это мой дом. Он немного… — И тут его словно осенило — глаза засветились: — Он нуждается в женской руке.
Я посмотрела на мечту качка, пытаясь найти привычный предмет обстановки: диван, кресло, стол наконец, но ничего подобного не видела.
— А где ты ешь?
— В общем зале. Лисы — это община, да и удобно это.
Ага, для мужика удобно, не поспоришь.
— Хорошо, а спишь ты где? Или ты предлагал прилечь на матах?
— Ну что ты, совсем меня за зверя держишь? У меня есть спальня! — И Никс пошел между беговыми дорожками, перешагнул через штангу и торжественно открыл дверь.
Фух! Уже хорошо! Обычная кровать! Огромная, двуспальная.
Стоп. Двуспальная. Огромная… И куда потекли мои мысли?
— Даже шкаф есть! — отметил с особой гордостью песец.
— И даже стол, — проговорила я себе под нос, разглядывая на рабочем столе что-то вроде макета нескольких зданий с фигурками животных.
Никс заметил мой взгляд и с гордостью стал рассказывать:
— Так мы разрабатываем план спасения или нападения. Это помогает словно вживую проиграть разное развитие ситуации, найти слабые места противника и закрыть свои.
И тут мой живот совершенно нагло перебил песца так громко, что настала моя очередь краснеть.
Никс улыбнулся как-то особенно по-хулигански и поднял указательный палец:
— Подожди немного! Сейчас организую!
Я смотрела мужчине в спину и думала, что мой голод, между прочим, его вина. Никса-то с рук покормила, а у самой потом кусок в горло не лез, потому что думала о чем угодно, но не о еде.
Прошла минута, а я так устала, что соблазнилась присесть на кровать. Несколько секундочек полежу, потом встану, да-да…
Мне снилась наша весна в заснеженном переулке. Жар тел, который топил снег. Мои руки путешествовали по его телу, а где-то в отдалении кто-то так противно скрипел зубами.
Никс
Неженка спала так тихо, что даже с чутким слухом лиса он наклонился пониже, чтобы убедиться, что все в порядке. Кира заснула на самом краю, смешно подобрав под себя одеяло и уткнувшись в него носом.
Никс осторожно взял за концы одеяла и потянул его так, чтобы девушка передвинулась на нем на безопасное от края расстояние, а сам лег рядом.
Запах Неженки сплетался с запахом дома, и песец заподозрил, что именно так и пахнет уют.
Оборотень боролся с желанием уткнуться носом ей в шею. На секунду, всего на миг. И проиграл.
Такая теплая, нежная, мягкая…
Тело тут же отозвалось, зверь напер на кости, и песца словно сдуло с кровати.
Никс обещал, а командир спецотряда лис всегда держит слово!
Душ! Нужен ледяной душ, который загонит голодного до тела Киры зверя обратно.
И вот ледяная вода струями льется по телу, а зверь все не унимается. Нюх обострился, слух стал в сто раз лучше. Каждый сонный вздох Неженки кажется томным, каждый стон при потягивании — самым соблазняющим звуком в мире. И все это Никс слышал за шумом воды!
На кровать он запрыгнул песцом, как и обещал. Вот только до этого умотал зверя на беговой дорожке до рассвета.
И тут Кира прижала его к себе, закинула ногу, как на любимое одеяло, и зарылась носом теперь в его шерсть.
Так, дыши, Никс, дыши. Помнишь же дыхательные практики буддийских монахов, с которыми как-то встречался? Сейчас они придутся очень кстати!
Но тут зверь сделал настоящую подлость. Такой же хитрый, как хозяин, истинный лис, он вдруг исчез, отдавая контроль над телом человеческому разуму.
Как человек Никс был хитер, но его зверь оказался хитрее. Быстро понял, что близость светит только в людском облике и куда быстрее дело пойдет, если рядом с Кирой будет лежать мужчина, а не песец.
Никс держался, видит лисий бог! Он думал о проблемах клана, о пропаже Макса, о баге приложения.
Но тут рука Неженки начала совершенно бессовестно шалить!
Кира
Как в знойный день воздух у раскаленного асфальта плавится и картинка расплывается, так и сейчас я открывала глаза, а видела лишь смазанное пространство вокруг. Зато Никса — как никогда четко. То, как он сжимал зубы. Как стискивал руками простыню с такой силой, что она порвалась, а он и не заметил. Как забыл дышать.
