«золотишко», что с таким трудом копила Алексис все эти годы. Отдам ей по прибытию. Зайдя в спальню, я застал картину того, как она пытается снять швы с уже кое, где заживших ран, но не везде было все так гладко. От ран гидр, кровь плохо сворачивается и раны при любых средствах заживают медленней.
— Перестань заниматься бесполезным делом. — Ставя на стол, еду и быстро подойдя к ней, я проверил все швы. Только две маленькие царапинки зажили, остальные же до сих пор выделяли немного сукровицы.
— Я хочу помыться. Больше не могу ходить и вонять. — Ответила Алексис.
— Вот значит, как.… Ну что ж, придётся тебе помочь, ведь ты наверняка намочишь раны, а мне потом что делать, лечить?
— Безусловно. Я что ли себя зашивать буду! — Она вызывающе задрала головы, и, приподняв бровь усмехнулась.
— Хорошо. Но перво — наперво поешь, а я позабочусь о том, что бы подготовили ванну.
Алексис
Когда мы только заехали в гостиницу, и все разбрелись кто куда, а я осталась одна в комнате, ко мне, наконец, добралась моя стрекоза и я наградила ее вкуснейшим эликсиром из тигриного сердца. За что в благодарность получила информацию, о делах в поместье. Действительно, мне удалось разжечь нешуточный конфликт между бывшими партнерами по бизнесу. Так же ныне вторая жена, дочь великого барона из гильдии купцов Риса Кватралсиуса, леди Астерия была заключена в темницу. Первый брак Вэргара был политическим, но он принес больше возможностей, чем хорошего потомства, первую дочь по договоренности отправили в земли Кватралсиус, вторая не прошла испытание и была устранена, а младший сын был еще слишком мал. Леди Бриар же сидела под домашним арестом, потому что один из поваров кухни проговорился не тому человеку, что подавали на чайной вечеринки и кому. Тени незамедлительно донесли об этом герцогу. С матушкой к счастью было все в порядке и это не могло меня не радовать. Но так же ей еще не сообщили ужасную весть о дочери, чтобы не сломать окончательно.
— Хорошая работа, дорогая. Вот твое долгожданное лакомство — ставя перед стрекозой блюдце, я наблюдала, как жадно она вбирает своим тонким хоботком темно красную жидкость, и брюшко ее раздувается, становясь все толще. Это показалось мне необычным, и, присмотревшись к ней сквозь просвет играющих солнечных лучей, я заметила, что брюшко у нее набито личинками. — Значит, и так вы можете размножаться… Интересно, а откуда тогда берутся такие громадные коконы, в которых вы ко мне прибыли? Хотелось бы разгадать эту загадку.
И тут я осознала, что мне зверски хотелось, есть, так как от вяленого мяса ком стоял в горле, и иногда казалось, что желудок начинал танцевать невиданные доселе танцы. Подойдя к столу, я с жадностью накинулась на свое любимое блюдо жареную птицу, но и она встала куском в горле. Еле проглотив хороший кусок, я отложила ее обратно на всякий случай. Взяв кувшин и налив воды в стакан, я залпом осушила его. Стало намного легче дышать. Неужели все мясо испорчено? Рядом стояла кукурузная каша, посыпанная сверху кусочками бекона, на всякий случай, отодвинув его, я попробовала кашу на вкус. Вроде нормально приготовлено.…А если с беконом? Щедро зачерпнув и того и другого и поднеся все ко рту, я удостоверилась что эксперимент не удался. Доев кашу без бекона, и взяв спелое яблоко, я села на кровать, и потянулась совершенно забыв о швах. Интересно, куда же так надолго мог испариться Дэй? Неужели в этой гостинице нет ванн?!
Дэй
Спустившись вниз и заплатив за ванну, я пошел взглянуть, как обслужили лошадей. Мне не внушал доверие здешний беззубый конюх, вероятно, он даже с лошадями нормально дел иметь не мог, поскольку остался без передних зубов в столь молодом возрасте. Подойдя к мерину, я проверил, хорошо ли подбиты подковы и нет ли какой либо деформации копыт. Так же посмотрел, насколько чисто его вымыли и вычесали.
— Прохиндей! Дерет такую цену за эту работу! И ничего нормально не делает. Надо вернуть деньги…. — Почесывая шею, я уже направился к выходу, как вдруг увидел перед собой знакомое до боли лицо. — Савлий!
— Господин, вы живы?! — Чуть ли не прокричал он. — Мы отправились большим отрядом за вами, но не ожидали, что один человек сможет сотворить такое…. Вы даже не представляете, что…. — Тараторил он.
— Я знаю. Это Ливэй Стайлес. Так ведь? — тот остолбенел от удивления.
— Но как? Как вы узнали? Наш отряд… Он пал…Я единственный кто выжил, а точнее, бежал, как трусливая шавка…. Мне нет прощения. Только трибунал.
— Я знаю об этом от Алексис Стайлес. — Савлий презрительно сплюнул и рыкнул. — Не советую, тебе больше так делать, поскольку именно она станет госпожой в нашем дома.
— Мой господин, вы больны? — ошарашено подняв взгляд на меня, спросил Савлий. — Я понял! Ваш разум отравлен их ядами, не так ли?
— Ты должен знать лишь одно… — И мне пришлось пересказать ему все, что со мной происходило в мельчайших подробностях, не скрывая ни малейшей детали, иначе Савлий бы мне не поверил. — Вот так все и происходило. У меня только одна просьба, как к самому доверенному лицу и правой руке. Поддержи меня, чтобы не происходило. А сейчас перестань прятаться и езжай, сообщи новости матери. Трибунала не будет. Клянусь от имени дома.
— Раз все так складывается, я не могу предать Ваше доверие, господин. Но я не знаю, насколько искренны намеренья Стайлес, так что, не будет ли винить меня господин за необоснованную грубость по началу? — Уклончив как всегда, но честен.
— Ты сам для себя решишь все со временем. — Так же уклончиво ответил я.
Зайдя в комнату, я первым делом взглянул на стол, где стояла еда. Надкусанная ножка птицы, кукурузная каша полностью съедена, а вот бекон сдвинут на край тарелки, кувшин воды почти пуст, сыры и вино остались в темном углу незамеченными, на полу возле кровати валялся огрызок яблока, на который то и дело садилась жирная муха, которая была не прочь полакомиться таким десертом. А на кровати мирно сопел клубок из черной одежды и разметавшихся каскадом по подушке волос. Приблизившись, я убрал прядь с лица Алексис, к ее губам прилип маленький кусочек яблока, не удержавшись и наклонившись над
