тем самым переняв проклятье на себя.
- В брачной клятве содержится. – Кивнул священник. – В горе и радости, до самой смерти.
- Не знаю. – Не стал настаивать дед. – Может быть, и как произнес ты ее, не просто повторил, бездумно, а от души, так и сработало проклятье, и стало оно твоим. До твоей теперь смерти.
- В целом я так себе механизм примерно и представляла. – Согласилась я. – И мама косвенно этот механизм подтверждает. Не зря она просила к мужу не привязываться, мол, все равно умрет.
- Ничего. – С поистине христианским смирением отозвался священник. – Мы все смертны, а мне Бог отмерил не так уж и мало. Иные и того не живут.
- Мальчиков нельзя рожать. – Вздохнула я. – Иначе проклятье на сына перекинется. А я не знаю, что хуже.
- Тогда не будем рожать мальчиков. – Согласился священник. – Если хочешь, то и девочек не будем.
- Девочки выходит, носительницы проклятья. – Ответила я. – Может быть, имеет смысл вовсе прервать на нас? И умерли они вместе в один день?
- Не знаю. – Скептически протянул дед. – Оно должно как-то сниматься.
- Как? – В отчаянье вскричала я. – Никто не может мне помочь, даже подсказать не может.
- Самопожертвование обычно помогает. – Ответил дед. – Ты принесла проклятье в дом, тебе и под силу его снять. Во всех сказаниях так. По сути, ведьма, твое это испытание, как ни крути.
- Нет! – Испуганно вскричал священник. – Ты на что ее толкаешь? Она же и так собой рискует постоянно, да я бы если бы мог выбрать, еще с десяток проклятий с нее бы снял, чтобы хоть чуток жизнь ей облегчить.
- Хороший он мужик! – Ободрительно протянул дед, не обращая внимания, что священник практически трясет его за рубаху, нависнув сверху. – Ты ведьма, хороший выбор сделала. Береги его.
Дед мне задорно подмигнул, аккуратно отцепляя руки священник от себя и силой усаживая его рядом.
- А ты, святой отец, подумай сам. Не сможешь ты всю жизнь за нее думать и от всего оберегать. Брак – это союз двух равных людей. Не знаю, как там в твоих книгах написано, но у нас жена – опора мужу. Коль убивают враги наших мужчин, так жены встают на защиту родной земли. Испокон веков мы девочек учим наравне с мальчиками. И оружие в руках держать в том числе.
- Нигде в моих книгах не сказано, что жена не ровная мне. – Глухо отозвался священник. – Но везде сказано, что должен я уважать ее, защищать ее и оберегать. Что и пытаюсь делать в меру своих скромных сил и умений.
- Молодец! – Еще раз хлопнул его по плечу дед. – Хороший ты мужик.
Домовой смотрел на нас как-то странно, замерев, так и не поставив на столик очередную тарелку чего-то вкусного.
- Ну, а теперь расскажу я вам, как и обещал историю. Расскажу-ка я вам про деву- валькирию, которая командовала кораблем в давние времена. Была она дочерью простого пахаря, как и я, однако же, после смерти конунга не стала рыдать и выть, как прочие бабы, а подняла его меч и сказала, что будет мстить.
Говорил старик хорошо и складно, ему бы не лекарем быть, а сказителем. Перед моим внутренним взором сама собой возникла эта крепкая русоволосая дева с обветренным лицом. Вот, она подняла меч и толкнула речь про честь и верность, вот собрала оставшихся воинов, которые были уверены, что идут умирать, но лучше пасть в бою, чем стать рабами врагов. Помимо мужчин к ним присоединились и женщины, которые могли держать в руках оружие.
Разумеется, ту битву они выиграли. Иначе бы не было этой легенды. И следующую тоже. Но меня удивила концовка:
- А потом она вышла замуж за славного воина и передала меч конунга своему первому сыну, который с честью прошел испытание.
- А она сама не захотела стать конунгом? – Удивилась я. – Она же выиграла эти битвы?! Значит она была хорошим предводителем, могла вести за собой людей. Ее воины доверяли ей и шли за ней.
- Дело женское оно мирное. Детей рожать и воспитывать. – Степенно ответил дед. – Иногда, конечно, случается так, что приходится женщине взять в руки оружие. Нет в том ничего плохого. Однако ж, коль есть возможность, так лучше не перечить предназначению.
- И она была счастлива? – Уточнила я. – Ну, после того как побывала практически конунгом, вновь сесть к прялке? Варить детей и рожать борщи?!
- Да кто ж, деточка, теперь знает-то? – Ответил дед. – Однако ж, если бы она захотела стать конунгом, то небось, стала бы. Были и такие в истории моего народа.
- Как звали ее?
- Не знаю. – Отозвался дед. – В легендах зовут ее Валькирия. Однако ж, наверняка, мирское ее имя было другим. Может быть, Мила, или Снежана. Кто теперь скажет?!
- Грустная история. – Вздохнула я.
- Ага. – Согласился священник. – Ужасно, когда женщинам приходится идти против своей природы.
- Да, почему?! – Взвыла я. – С чего вы взяли, что она мучилась оттого, что ей пришлось сражаться. Вот, вы, Вол, сами говорите, что не хотели всю жизнь землю пахать.
- Верно. – Согласился дед. – Так-то я. Родители-то мои небось счастливы были этим простым делом.
- Так почему вы отказываете ей в праве быть счастливой? – Взвыла я. – Может она всю жизнь репу растила, а мечтала головы мужикам рубить.
- Эм… - Задумались мужики. – Ну, не бабское это дело как-то. Понятно, что она с честью вышла из этого испытания и все такое, но вот, что ей нравилось…
- На корабле холодно. – Заметил дед. – Мокро. Дождь в лицо херачит, за шиворот льет. Кольчуга эта тяжелая, натирает шею. Не помыться толком. Грести тяжело, а не всегда под парусом походишь. Ссать с борта и то не так-то просто.
- А репу так прям просто растить. – Отозвалась я.
- Даша, ну ты что. – Тут даже домовой не выдержал. – Че там репу растить-то. Бросил семена в землю, да и растет она сама.
- Сама растет? – Возмутилась я. – Да ты посмотри, как бабы в его мире живут. – Я запальчиво ткнула в
