словно лед, опустошая мои вены.
— Мисс, вам нужна помощь, — я резко оторопела, шарахаясь от худого парня с белым чемоданом в руке.
— Нет, прошу, не трогайте меня, — отчуждившись от него, попятилась назад.
— Огнестрельное ранение! Сильная кровопотеря! — я слышала обрывки фраз.
Обернувшись, я неожиданно перед собой увидела, как два парня несут на носилках, спокойно лежащего, безжизненного парня. Его голова была обращена к небу, не реагируя на посторонние голоса.
— Дин! — подорвалась я с места, но меня что-то удерживало.
— Если с вами все в порядке, то вам сейчас лучше поехать с нами, — говорит человек, одетый в строгую полицейскую форму, который держал меня за край ветровки.
Я с силой отдернула ее, взглянув вслед скорой помощи. Грудь моя горела адским огнем от того, что я сейчас не рядом с ним, не могу его обнять, не могу взглянуть в его небесные глаза. Я задыхалась собственным бессилием, провожая белую машину растерянным взглядом.
— Итак, мисс Эванз, расскажите, что случилось с вами этим вечером? — я сидела в какой-то странной комнате, больше похожей на лаборантскую в больнице.
Я молчала, пыталась придти в себя, включая мозг. Он наотрез отказывался мне подчиняться.
— Мы с Дином ехали домой, — я напрягла свои губы, сделав один большой вздох.
— Прошу не волнуйтесь, — мужчина облокотился о край высокого белого шкафа. — Что было дальше?
— Дальше… нас обогнал мотоциклист и… — я с трудом сдерживалась, чтобы не зарыдать, вспоминая этот ужасный момент. — Он выстрелил в нас…Выстрелил из пистолета.
— Значит, это был мотоциклист? Вы видели как он выглядел?
— Он был в шлеме…
— Ну, может какие-то приметы, что нибудь?
— Да, не знаю я кто это был, — раздраженно вскрикнула я, ударив по столу ладонью. — Я понятия не имею, кто мог в нас стрелять! Скажите, что с Дином? Он жив? Жив?
Внезапная злость овладела моим телом, выступая красными пятнами на ладонях.
— Успокойтесь, выпейте воды, — хмурый полицейский налил в прозрачный стакан жидкость и подвинул его ко мне.
— Вы не знаете, кто мог покушаться на Дина Купера, сына влиятельного бизнесмена этого города? — как-то подозрительно спросил мужчина, потерев свои черные усы.
Я отрицательно махнула головой, успокаивая свою агрессию глотками холодной воды. Тушила бушующий пожар в груди.
— А, что вам известно о делах вашего отца и Роберта Купера? — мужчина слегка приподнял подбородок, пристально вглядываясь в мои глаза.
От его вопроса я лихорадочно залилась кашлем, едкая вода попала в легкие, душила меня.
— Что вы имеете ввиду? Я ничего об этом не знаю, — солгала я, уверенно бросил на полицейского свой взгляд. Он недоверчиво окинул меня своим взглядом и заложил руки за спину.
— Что ж, хорошо, вы свободны, пока. Но на вашем месте, я бы хорошенько подумал и вспомнил нападающего.
Язвительный тон усатого мужчины раздражающе действовал на мое сознание. Не думает ли он, что это устроил мой отец? Быстро вскочив, я яростно взглянула на полицейского, искажавшего некую опаску, и вышла из кабинета в длинный коридор. Это действительно оказалась больница. Я совсем не помнила, как сюда входила. Осторожно оглядевшись по сторонам, я заметила молодую мед-сестру.
— Постойте, извините, вы не подскажете, сюда должны были привезти молодого парня с огнестрельным ранением, где он?
— Купер? — я лихорадочно закивала головой. — Он в реанимации, по коридору и направо. А вы его супруга?
— Эм, скорее девушка, — замялась я, бегом помчавшись прямо по коридору, преодолевая сильножгущую боль в коленях.
Но путь в реанимацию мне преградил пожилой седовласый мужчина в белом халате и с папками в руках. Он удивленно поднял брови, оглядев меня сверху вниз.
— Девушка, вы куда?
— Мне нужно…туда! Прошу, мне нужно его увидеть. Нужно увидеть, — задыхаясь, умоляла я.
— Нет-нет, это исключено, Мистеру Куперу сейчас нужен покой и сон. Сейчас мы его переводим в палату.
— Что с ним? С ним все хорошо? — сердце выбивало ускоренный ритм, барабаня по перепонкам. Я ждала положительного ответа, как благословения.
— Да, все обошлось, пуля задела плечо. Но от большой кровопотери он сильно ослаб, поэтому ему сейчас нужен только покой для полного восстановления.
Слова доктора для меня были словно душевным исцелением. Я облегченно вздохнула. Грудь моя освободилась от страха и ужаса, наполняясь легким кислородом.
Из реанимации вывезли его, такого обессиленного и ослабшего. Его глаза были спокойно закрыты. Затаив дыхание, я наблюдала, как тихо вздымается его грудная клетка. Дышит…Сердце с трепетом запорхало, вселяя в меня новые силы. Я слегка улыбнулась, разглядывая его мягкие черты лица, следуя за докторами по пятам. Я смотрела только на него.
" Ты чуть его не потеряла, — сказало сердце, слегка выстукивая ритм."
" Да, — ответил обессиленный мозг."
" Разве это не любовь? Разве ты не её заказывала у гадалки? — вновь спросило сердце."
"Любовь… Он — единственный. Когда я с ним, я могу жить. Когда он рядом, мне так тепло. Его глаза — самые добрые, его улыбка — особенная. Он родной для меня, без него я умру…Мой любимый…"
***
— Мисс, вы здесь сидите уже всю ночь, лучше вам поехать домой и отдохнуть, — я вздрагиваю от прикосновения к своему плечу, распахиваю усталые изнеможенные глаза, облегченно вздохнув.
Меня осматривает тревожными глазами молоденькая девушка в белоснежном халате. Её лицо не меньше моего усталое и изнуренное, видимо она дежурила всю ночь, проверяя пациентов.
— Нет, со мной все в порядке, я хочу побыть здесь, — оглядываясь на белую дверь, сонно бормочу.
За дверью лежал он, самый дорогой моему сердцу человек. Я,ссутулившись, сидела около его палаты, пытаясь не сомкнуть и глаза. Время предательски шло очень медленно, мне хотелось побыстрее пережить эту длинную мучительную ночь, чтобы вновь взглянуть на него. Я нервно теребила в руках, запачканный засохшей бордовой кровью, телефон и вспоминала все дни, проведенные рядом с Дином. Вспоминала и вздрагивала от сладкого ощущения. Но мысли сразу же мрачнели, когда я гадала, кто мог стрелять в нас. Мое шестое чувство шептало мне, что это всё произошло именно из-за меня. В том, что Дин сейчас лежит под капельницей, была виновата только я, я одна…Я подвергла его жизнь опасности. Нарастающие жуткие мысли выедали в моей голове огромные дыры.
В больничном коридоре начинало немного светлеть, появились доктора в чистых выглаженных халатах. Они заботливо метались туда-сюда, обеспокоенно бегая глазами. Я, съежившись, наблюдала за их нервных копошением, а в душе таилось мучительное ожидание. Но я терпела, просунув холодные ладони под колени. Эта привычка не покидала меня. Мне было плевать на голод, сон и усталость. Единственной моей потребностью был он. Только он, который засел глубоко в моём сердце
