Позабытая уже злость вновь обнажила клыки.
Это во всем соколица виновата! Навертела не пойми чего, всех вокруг несчастными сделала ради себя любимой! Мужик ее игнорировать посмел! А так хотелось под ручку с оборотнем прогуляться! Не веда она, а эгоистичная, мелочная дура! Вот бы боги ее…
Любава с силой прикусила губу и зажмурилась.
Ярость и обида рвали сердце в клочки. Хотелось плеваться, топать ногами и сыпать проклятьями, но… смысл? Толку желать зла той, кого уже нет? Варвара свое получила, зачем ей сверху еще? Пусть уж боги ее судят. А она — Любава — не станет.
Гнев резко пошел на убыль.
А амулет нагрелся, словно на солнышке побывал. Любава сжала его в кулаке и тихо выдохнула. Глянула на сидевшего рядом Данияра.
Мужчина гипнотизировал ее взглядом, словно понимал, что она сейчас испытывает.
— Доброе утро, — нарушил молчание первым.
Протянул руку и нежно огладил большим пальцем скулу.
Последние крохи злости испарились, словно не было. Любава чуть не замурчала от удовольствия. Как же хорошо!
— Уже утро? — пробормотала, даже не пытаясь скрыть довольства в голосе.
Любимый кивнул.
— Ты спала долго… Опять сны?
Недолго думая, Любава выложила все от и до. И про заваленный экзамен, и даже про Владимира и рыженькую Алису.
— Может, ее найти как-то? — обеспокоилась вдруг, но Данияр только улыбнулся.
— Поверь, Владимир теперь ее точно встретит. Это его судьба, а от нее, как ни старайся, не убежишь.
— Не очень-то он и хотел, — засмеялась тихо. — Довольный весь, прямо светится. Странно, что я их в кафе увидела, а не в ЗАГСе.
А Данияр мигом стал серьезен. И взгляд янтарных глаз стал цепким и внимательным.
— Любава… А давай сегодня прогуляемся? Я хотел бы с тобой поговорить…
В горле мигом пересохло от волнения. Да, поговорить им стоило бы. Всю неделю они фактически не виделись. Любава подсознательно чувствовала, что ей лучше сейчас держаться в стороне, а Данияр был занят погребением и новорожденной дочерью.
Они обменивались лишь взглядами и ничего не значащими фразами, и то от случая к случаю. Но сейчас Данияр сам заглянул к ней в дом.
— Мне собраться надо, — пробормотала Любава, поглядывая на дверь. Данияр кивнул и вышел — ее дожидаться.
А через десять минут они уже шли прочь от селения. Утренний лес был насквозь пропитан росой и солнцем, от земли струился едва заметный пар, а птицы устроили целый концерт.
Любава отчаянно придумывала, как начать разговор, но в голову лезли всякие глупости.
Боги! Волнуется, как девочка! Может, Данияр хочет просто поговорить. Попросить о помощи или…
— Ой, — ахнула, разглядывая знакомое капище. То самое, где она ночь провела. Но когда они дойти успели?
На ее ошеломленный взгляд Данияр ответил легкой улыбкой.
— Сюда захочешь прийти — дорогу не найдешь, а когда нужно — сам окажешься.
— Не лес, а Бермудский треугольник какой-то, — пробормотала Любава, обхватывая себя за плечи.
Зябко утром в лесу. А она в одной легкой ветровке выскочила.
Данияр шевельнулся, и в следующее мгновение тело окутало жаром. Вокруг талии сомкнулись крепкие руки.
— Почти Бермудский, — пробормотал ей в макушку. — Не думай об этом…
Уже не думала. Голова кружилась, а под щекой Любава чувствовала быстрый и тяжелый стук сердца Данияра. В эту самую секунду он обнимал ее не для того, чтобы утешить или защитить, а потому что хотел обнимать. Как мужчина обнимает любимую женщину.
— …Я целую речь приготовил, — признался шепотом. — Столько всего сказать хотел, но в голове опять пусто. Любимая… — Данияр глубоко вздохнул. Стиснул крепче. — Наши обычаи предписывают траур в триста и еще три дня. После этого мужчина вновь может сочетаться браком. И я бы очень хотел видеть тебя женой, но…
— Что? — перебила, не выдержав.
Какие еще между ними могут быть преграды? Она не могла понять!
— …но у меня есть дочь. И я бы солгал, сказав, что она мне безразлична.
Любава облегченно вздохнула. Так он из-за этого переживает? Ну и глупости! А вот откровенность Данияра очень приятна. И требует взаимности.
— Меня это совершенно не отталкивает, — заявила уверенно. — Может, я не стану любящей матерью, но никогда не обижу ребенка и очень постараюсь, чтобы Наденька не чувствовала себя обделенной заботой и теплотой.
Облегченный мужской вздох не укрылся от ее внимания.
— У Нади очень любящая бабушка, — хмыкнул негромко. — К ребенку порою не подступиться…
Любава кивнула. Олеся действительно проводила большую часть времени с внучкой. Им обоим это было нужно, так зачем ограничивать общение?
— …Давай завтра сходим куда-нибудь? — нарушил затянувшуюся тишину Данияр, — Я могу показать водопад… Или ущелье. Там очень красиво…
Конечно, она хотела! Очень! Но разве можно? Данияр правильно понял ее беспокойство.
— … Обычная прогулка. В этом нет ничего страшного.
— С удовольствием! — ответила торопливо и тут же покраснела. Наверное, не надо так радостно… Неуместно.
А Данияр склонился и легко коснулся своим лбом ее.
— Люблю тебя, — пробормотал едва слышно.
И от трепетной нежности, омывшей сердце, внутри стало легко и щекотно.
— А я тебя, — так же тихо ответила Любава.
Пусть их признание скрепил не поцелуй — разве это сейчас важно? И долгое время ожидания тоже не пугало. Когда любишь, то готов ради любимого на все — на терпение, принятие и понимание.
У них все еще впереди. Они молоды, и оба свободны. Да, их путь друг к другу был труден, но ведь он пройден! А это главное.
Амулет едва заметно нагрелся, словно подтверждая ее мысли. И Любава прикрыла глаза, наслаждаясь близостью Данияра. Он только ее теперь! Наконец-то…
Глава 29
(Год спустя)
Какой красивый комплект! И розовые цыплята с бантиками такие милые. Научились же делать красоту! Олеся осторожно погладила мягкую ткань.
У Наденьки через неделю день рождения. Ради такого стоило выбраться в Томск — купить подарок получше. Да и самой развеяться.
Олеся вытянула ноги и слегка прикрыла глаза, наслаждаясь теплым солнышком. В парке так хорошо! Дети играют, мамочки с колясками гуляют, парочки милуются… Кипит жизнь! И от этого на сердце немного легче.
По лицу мазнула тень и тут же пропала. Кто-то мимо прошел… Ну и пусть себе идет. А она женщина уже немолодая, отдохнуть после шопинга хочет. Никогда походы по магазинам не любила, особенно после того как сбежала от…
— Олеся?!
… Александра.
Давно забытый ею страх ударил в грудь кузнечным молотом.
Олеся распахнула глаза и тут же подскочила на ноги, полная решимости бежать. Нестись прочь сломя голову как можно дальше, а лучше — провалиться сквозь землю.
Ведь это действительно он! Александр стоял в нескольких шагах все такой же сильный, красивый и… опасный. Для нее и Наденьки!
Олеся отшатнулась, а мужчина качнулся следом.
— Любимая, стой! — протянул к ней руки. — Пожалуйста!
От неожиданности тело перестало ее слушаться. Как будто обухом по голове схлопотала! Александр назвал ее любимой?! Да еще и на «пожалуйста» расщедрился?! Нет, ей это снится! Никогда он не стал бы просить! Всего силой привык добиваться и ее силой хотел рядом оставить.
Давняя обида обожгла так, словно и не было двадцати лет разлуки. Затопила ядом воспоминаний.
«Я женюсь. Свадьба состоится через месяц…» — гудел в ушах его холодный голос.
«Не отпущу! Только попробуй сбежать — из-под земли достану!» — дергало нервы яростное рычание.
Конечно, она сбежала. С разбитым вдребезги сердцем и ребенком от любимого, но жестокого мужчины. Нет, никогда бы она не приняла роль любовницы! И неважно, что брак договорной. Так пусть к своей жене и катится!
Олеся сделала еще один крохотный шажок назад.
В карих глазах мужчины взметнулась паника. Быть не может! Никогда он не боялся! Всегда был в себе уверен, вот только с ней просчитался — никакая любовь не покроет то унижение, которое ей довелось испытать, услышав его жестокое решение. А ведь дурочка-Олеся без оглядки в чувства нырнула. Всю себя отдала питерскому красавцу, который так галантно ухаживал, завоевывал, покорял… А потом к ногтю прижал. Любовницей захотел сделать! А что, для чувств — одна, для связей и наследников — другая!
