Неважно. Я хотела кинуться к нему в объятья. Но слова о том, что Герман должен его покарать, припечатали меня к месту.
— Рен, что ты имеешь в виду? — спросила я, когда охотник решительно кивнул.
— Лучше не вспоминать, как я давным-давно страдал от безумия, ибо, кажется, оно меня так быстрее настигнет.
— То есть оно сто процентов тебя накроет? — Герман преградил путь ко мне рукой. — Тогда вообще к ней не подходи!
— Я не уверен! Никто из таких, как я, не отказывался от Скиалира! И не могу к ней не подходить… Она — главная причина того, что со мной происходит. — Рен с горящим взглядом двинулся ко мне, отчего мое сердце объял бешеный трепет. — Ее прикосновения рвут нити, связывающие меня с тем очерненным раем… Мне еще никогда так не хотелось вернуть себе человеческий облик…
Меня потряхивало от пылкого желания прижаться к Рену сию секунду. Пусть даже он по ощущениям холоден, как арктические ледники. Я почувствую его энергетику, его пламенную душу.
Но нас продолжала разделять рука Германа. Я не хотела, чтобы он себя почувствовал третьим лишним. И я переплела наши пальцы — его кисть задеревенела от шока. Он явно не ожидал.
— Герман тоже волновался, где ты пропадал.
— Да, мне пришлось самому уговаривать босса! — хмыкнул он. — На завтра надо выковать три меча — придут добровольцы. Ты имей в виду, времени в обрез.
— Успеется. — Рен протянул ему раскрытую ладонь для рукопожатия, окончательно ввел охотника в ступор. — Спасибо, что присматривал за Ликой.
— Это моя работа. — Пожал плечами он, но руку в ответ подал. Демон стиснул ее от души, так что у Германа желваки на скулах напряглись и взгляд озверел.
— Обижал тебя? — спросил меня Рен, продолжая сжимать кисть.
— Нет, нет, все в порядке.
Герман ловко подрезал его ногой под колено, демон от неожиданности потерял равновесие, и они вместе грохнулись на пол.
— Зря, ты, демон, от лезвий избавился! — посмеивался охотник, прижимая собой Рена к полу и отводя его руку с мечом в сторону. — Когда сразимся врукопашную?
Тот рассеялся на мириады черных частиц и нырнул под стол. По моей спине пронеслись мурашки от близости вибрирующей в воздухе энергетики Рена — и через миг сзади меня обнял будто камень. Я прикрыла глаза, представляя, что левая рука Рена теплая, ее мышцы упругие, что его твердая грудь вздымается от дыхания, прижимаясь к моей спине. Но это лишь фантазии…
Приподняв веки, я ласково погладила грубую кожаную перчатку, а свободную руку протянула к Герману.
— Демон, хватит ее морозить. Пойди вселись во Влада и возвращайся. — Охотник крепко схватил меня за запястье и выдернул из каменного объятья. И я из промозглого холода нырнула в жаркое тепло. От резкого перепада температур по телу пробежала судорожная дрожь.
Герман уже, похоже, завелся — впился в мои губы ненасытным поцелуем, от которого подогнулись коленки.
— Проклятье! Что бандит пил?! — донеслось из гостиной. Охотник ненадолго оторвался от моих губ и крикнул в ответ:
— Подлечи его! — А мне сказал уже тише: — Так значит ты сегодня будешь исполнять все наши желания? — Его рука нагло припечаталась к моей ягодице.
— Только в рамках разумного…
— По-моему, тут уже ни у кого не осталось рамок. Но намеренно причинять тебе боль никто не будет. Будем причинять удовольствие.
Поразительно Германа перемкнуло, когда дело двинулось к сексу. Ему ведь нравилось делить меня с демоном — так нравилось, что свои колючки он снимал и переступал через стену между нами.
— Проклятье! — раздалось уже ближе. — Что тут произошло, пока я отсутствовал?
— Мы по тебе соскучились, — сказала я и, повернувшись в руках Германа, прижалась поясницей к его стояку. Охотник накрыл мои груди ладонями.
Рен, уже в теле Влада, морщился, словно от головной боли.
— Это мне, несомненно, безумно приятно. Но я про него, — и тыкнул в висок пальцем. — Память о сегодняшнем дне будто кто-то языком слизал!
— Наглотался какой-то гадости. Есть препараты, их обычно используют для изнасилования, которые отшибают недавние воспоминания.
— Умно, ничего не скажешь. Собрался скрыть свои сегодняшние грязные делишки, бандит? Поверь, мне хватит и того, что я уже подсмотрел из прошлого, чтобы наказать тебя, если понадобится.
— Может, у него стресс? — осторожно вставила слово я. — Он вчера понял, что мы втроем…
— Милая Лика… — Рен подошел вплотную и прижал палец к моим губам. — Твой бывший жених попробовал в жизни такие извращения, что психику мы ему точно не сломаем. Небось, сидит и мысленно дрочит. Я раньше видел в его воспоминаниях, как он ходил по закрытым клубам и…
Герман прижался ближе и зашептал на ухо:
— А ты хотела бы, чтобы к нам присоединился еще кто-то? Есть такие клубы, где можно вполне безопасно попробовать и с четырьмя парнями…
Проверял меня? Хотелось его укусить хорошенько или придавить что-нибудь чувствительное. Как он не понимал? Только я открыла рот, чтобы ответить отказом, как Рен жестко заявил:
— Никаких клубов, ищейка! Кроме тебя, я никого рядом с Ликой терпеть не буду!
— Мне никто, кроме вас, не нужен. — Я потянулась к Рену, впиваясь пальцами в руки Германа на своей груди. Не отпущу. Демон накрыл мои губы своими, унося меня на облака. Сначала пушисто-нежные, сладко-ласковые, а затем на грозовые, стреляющие молниями, что пронизывали мое тело жгучим током. Его страсть накалилась диким желанием, его руки сжимали мои ребра, талию, пока Герман массировал грудь, задевая пальцами твердые соски.
— Что ты хочешь? — тихо спросила я, на сантиметр отстраняясь от губ Рена.
— Тебя.
Я улыбнулась.
— Я про желания.
Герман вдруг убрал руки и отстранился. По спине пробежал холодок.
— В чем дело? — обратился к нему Рен.
— Наверно, с меня довольно. Развлекайтесь без меня.
Его слова обрушились на меня градом камней. Лупили оглушающе больно.
— Герман, проклятьем тебя тресни! — взревел Рен, догнал его у двери и принялся тащить обратно. — Что с тобой творится?
Он вывернул руку из захвата. Его лицо раскраснелось, вены вздулись.
— Меня тошнит от химии между вами! Со мной острее, ты говорил? Я не хочу быть дополнением.
— Ты сам Лику отталкиваешь! С какой стати она должна воспылать к тебе любовью?
У меня нехорошее предчувствие — эта ссора может очень плохо закончиться.
— Ты проигрываешь мне по всем фронтам, ищейка, — изрек Рен. — И сегодня Лика будет исполнять только мои желания. К твоему несчастью, тебя они тоже касаются.
— Да пошел ты… — Герман толкнул его в грудь и, видимо, собрался уйти, но демон набросился на него с кулаками.
Я закрыла глаза и медленно выдохнула. Лишь слышать потасовку не так больно, как видеть. Но едва все затихло, я не сдержалась и приподняла веки — Рен сидел на полу у кухонного стола и крепко держал руки Германа у него за спиной, так что тот не мог освободиться, только с напряженным лицом дергался и тяжело дышал.
— Отпусти его… — попросила я. Ничего хорошего не получится, если заставлять его остаться, когда он хочет уйти. Пусть и мне от этого невыносимо горько. Я не знала, что ему сказать, что сделать. Почему он говорил, что стал дополнением? Как я дала ему себя так почувствовать?
— Нет, нет, Лика… — Рен перевернул Германа, усадил его спиной к себе между широко разведенных ног, продолжая крепко держать его руки. — Пора с ним разобраться. Герман, ты забыл, что поклялся меня мечом покарать? Кто будет от меня защищать Лику? Так что свалить я тебе не дам хотя бы по этой причине. Другая причина — Лика к тебе неравнодушна. Ты сам к ней неравнодушен, но творишь какую-то чушь. Зачем? Еще недавно ты упрекал меня тем, что я к ней плохо отношусь. Погляди на себя. Зачем ты так с ней?
Охотник склонил голову, молчал, лица почти не видно, черные волосы падали на лоб, тень скрадывала взгляд. Хотелось заглянуть ему в глаза, прочесть там хоть что-то, неважно что, лишь бы правду. И я подошла к ним, села на ковер и протянула руки к лицу Германа — он откинул голову назад, едва не треснув демона по подбородку.
