это лучшее, на что можно рассчитывать.
Синьора Рокуэлл рвала и метала. Она утверждала, что вина полностью лежит на глупых и нерадивых работниках. И грозилась всех уволить.
Люди переживали, боялись остаться без куска хлеба и… шли ко мне.
За последнюю неделю у меня перебывали почти все работники. Каждому нужно было найти доброе слово, утешить, успокоить, пообещать, что что-то придумаю.
Но что я могу придумать?
Я ведь здесь не хозяйка. От меня ничего не зависит. Да, я могу помочь на винограднике. Что-то посоветовать, подсказать, но появляться там мне запрещено. Если увидят синьора Рокуэлл или ее сластолюбивый сыночек – побьют палками с полным правом, как незваную гостью.
Сначала я пыталась это объяснить каждому, но меня не слышали. Люди приходили не за правдой, им нужна была поддержка. И мне приходилось быть сильной. Ради них.
Они ведь тоже часть дядюшкиного наследия.
За два дня до сбора ягод на мой участок заявилась неожиданная посетительница. Синьору Рокуэлл я заметила издалека и выпрямилась, поправляя сбившуюся куртку. На моём огороде тоже шёл активный сбор урожая.
Диего, приходившего ко мне поначалу почти каждый день, я уговорила не показываться здесь днём. И, как оказалось, была права. Если бы Прима сейчас застала его помогающим мне, Диего точно вылетел бы из шато. Причём без жалованья за прошедший месяц.
Синьора Рокуэлл шла медленно, нарочито разглядывая небольшой огород, скромный палисадник и домик с четырьмя окнами. На её лице крупными буквами было написано презрение.
Что же вам от меня так сильно понадобилось, синьора Рокуэлл, что вы были вынуждены подавить свою брезгливость и явиться ко мне?
– Эй, как там тебя, Катарина! – крикнула она издалека.
Не слишком разумное начало, синьора. Не стоит оскорблять человека, от которого вы хотите чего-то добиться.
Я сделала вид, что не слышу. И вообще вернулась к своим грядкам. Пока Прима дойдёт до сути, у меня кальсот завянет. Я срезала ещё несколько длинных толстых пучков, похожих на лук-порей.
А потом началось.
– Да как ты смеешь меня игнорировать?! – Прима была до того возмущена моим равнодушием к своей особе, что не поленилась добежать до меня через грядки и схватить за руку. Дёрнула, что было силы.
Я даже покачнулась.
– Руки убери! – грубо велела ей. Ненавижу такое неприкрытое хамство.
Поскольку в меня в руке был нож, звучало моё предупреждение весьма серьёзно.
Синьора Рокуэлл немного растерялась. Никогда прежде я не повышала на неё голос. Даже если Прима сыпала оскорблениями. Она ведь сестра синьора Портэлла, какой бы гадиной ни была. А его я не хотела расстраивать.
Теперь синьора нет, и сдерживаться мне больше не нужно. Можно высказать этой невоспитанной особе всё, что я про неё думаю.
И, похоже, она поняла, что что-то изменилось. Потому что выпустила мой рукав и даже отошла на два шага. Вот и умница.
– Что вам нужно? – я отложила нож, а то выглядела и вовсе устрашающе, и скрестила руки на груди.
– Роналдо прочитал в записях Одэлиса, что есть возможность улучшить урожай. Мой брат учил тебя. В память о нём помоги его винограднику.
Ох, как мы заговорили. А где волшебное слово?
Конечно, я могла бы поиздеваться над Примой. Заставить её меня уговаривать, просить. Вот только это было не по мне. Ведь всё равно помочь я ничем не могла.
– Слишком поздно, – ответила ей истинную правду, – за лозами нужно ухаживать всё лето и делиться силой. Теперь уже ничего не исправить.
Синьора Рокуэлл не умела принимать отказы. Её лицо побагровело от злости. В какой-то миг я даже подумала, что её сейчас хватит удар. Но Прима выплеснула весь гнев на меня, излившись словами, которые приличная синьора вообще не должна знать.
– Ты ещё пожалеешь об этом, – пообещала она и пошла прочь, безжалостно топча мои грядки.
Глава 36
Синьора Рокуэлл вернулась в шато, кипя гневом. Эта подлая девка не пожелала с ней даже разговаривать! Стояла себе среди корзин с луком и капустой и вела себя словно королева.
А ведь Прима не дура! Она сразу проверила все бумаги и убедилась – небольшой участок земли между фермой и шато действительно отписан этой замарашке! Без возможности его вернуть! Братец хоть и был лопух лопухом, но бумаги оставил в полном порядке. Даже письмо королю приложил, словно знал, что вот-вот умрет!
Синьора Рокуэлл подавила невольную дрожь – она не посмела сжечь эти бумаги. Просто припрятала подальше, в надежде, что у сына получится вырастить вино, достойное королевского стола. Но уже сейчас было ясно – ничего не вышло.
Роналдо спал до обеда, потом много пил, оправдываясь скукой, щипал служанок, обижал слуг-мужчин. И дошло до того, что убирать комнату молодого синьора ходила сама экономка – дама хоть и бодрая, но уже весьма зрелая.
Даже записи, которые он отобрал у наглой девки, не помогали. Их ведь надо было читать и соотносить с делами на винограднике, а Роналдо ленился выходить из дома в середине дня, а к вечеру, когда жара спадала, уже и не понятно было, что там нужно делать.
В общем, как Прима ни любила своего сыночка, как ни гоняла работников и слуг, но не могла перебить кислого привкуса страха, появляющегося во рту при одной мысли о том, что король потребует вино.
Была у хитрой синьоры мыслишка выдать старое вино за новое. Она даже в погреба наведалась, обшарила все углы и быстро поняла, что в шато нет и не было больших запасов вина. Да, есть пара бочек простого вина, но это не «Королевский лекарь». Есть некоторое количество бутылей, но все они маркированы прямо по стеклу и выдать старые за свежие не получится.
А ведь мало налить в бочки виноградный сок и убрать в подвалы! Магическое вино требует особого ухода, специальных добавок. Травы никто не запасал, апельсины все лето гнили, из прочих ягод, сок которых синьор Портэлл добавлял в вино, Прима наварила варенья и только потом узнала, что обычно эти плоды добавляли в знаменитый «Королевский
