рубин».
Прима чуяла, как горит под ней земля. Если новый королевский винодел не предоставит королю хорошее вино, их обоих вышвырнут из шато, не давая времени собрать вещи. Да и должности при дворе Роналдо не видать. Как же так получилось, что за год с небольшим скромный библиотекарь превратился в пьяницу и мерзавца?
Где она ошиблась?
И все же синьора Рокуэлл не собиралась сдаваться. Даже к девке этой на поклон сходила. Видела ведь, что работники давно не ждут пробуждения Роналдо. Посылают гонца к той тощей швабре и делают, что она велит. И хоть урожай плох, но лозы живы, а ведь напастей на шато обрушилось немало. После тли была красная ржавчина, потом пришла серая гниль, следом налетели жучки-листорезы, искромсав виноградные листья в невесомое кружево.
Теперь когда-то ухоженный виноградник выглядел хуже огорода этой наглой девицы! Нет, так просто это оставлять нельзя! Нужно устроить ей веселую жизнь. Только вот чем ей можно насолить? Хм, насолить… Соль дорога, но если засыпать ею землю, урожая не будет много лет. А еще вода. У этой девки на участке есть родник. Можно скинуть в него тушу животного, чтобы испортить воду. А можно просто засыпать камнем… Но все это слишком явно.
Что если король явится в шато не один, а со своим цепным псом? Герцог ди Новайо безжалостен. Нет, тут нужно действовать тоньше. Прогнать эту девчонку так, чтобы ни одна собака не догадалась, что ее прогнали.
Будто сама сбежала.
А это мысль…
Полюбовавшись накрытым столом, синьора Рокуэлл села обедать и приказала подать бутылку вина. На вино, точно оса на сладкое, из своей комнаты выбрался Роналдо.
– Маменька, доброе утро! – сказал он, чмокнул родительницу в щеку и сел за стол, легонько щелкнув по бокалу, чтобы слуга налил ему вина.
Прима на минуту даже залюбовалась сыном – все же хорош собой, и манеры отличные. Не зря она потребовала от этих ленивых бездельников прислуживать у стола как в королевском дворце! Братец совсем распустил прислугу! Зато теперь вот лакей налил синьору вина и предлагает блюда. И пусть на обед у них тушеные овощи, один тощий цыпленок, да лепешки с изюмом из прошлогодних запасов. Зато какая подача! Серебро, хрусталь, вышитая скатерть! Красота!
Между тем Роналдо пригубил вино и с аппетитом взялся за курицу. Синьора подождала, пока он обглодает половину тушки, сделает еще пару глотков вина, и тогда заговорила тем же тоном, каким вещала о хозяйственных хлопотах:
– Ох, сынок, я сегодня ходила к этой невзрачной девке, которую привечал мой братец. Думала предложить ей место горничной. Всё же чему-то она научилась, пока жила в приличном доме…
При слове «горничная» Роналдо оживился. Ему надоело тискать пищащих смуглых и черноволосых служанок. Милая блондинка с голубыми глазами еще при первой встрече показалась ему лакомым кусочком. А уж теперь, когда он тут полновластный хозяин…
А Прима продолжала говорить, делая вид, что не замечает, как у сына разгорелись глаза:
– И вот ведь нахалка какая! Отказалась! Сидит там в своей избушке совсем одна, да еще козью морду корчит! На что, интересно, живет? Не иначе мужиков обслуживает со всей округи!
Заметив похотливый блеск в глазах Роналдо, синьора приказала подать еще вина и перешла на скучные хозяйственные дела. Синьор Рокуэлл быстро закончил трапезу и собрался на прогулку.
Глава 37
Осень была тёплой и золотой. Погода стояла отличная, когда работники приступили к сбору урожая.
Вот только в отличие от прошлого года на виноградниках не было слышно шума радостных голосов, весёлого смеха, добродушных подтруниваний. Люди работали молча, все были напряжены, потому что с каждым днём, чем больше лоз обрабатывалось, тем яснее становилось, что даже половины объёма прошлого года собрать не получится.
В лучшем случае треть.
Не будет винограда, не будет вина. Не будет вина, шато не получит денег. Без денег нечем станет платить работникам. А значит, их ждут увольнения.
Сейчас каждый, склонившийся над лозой, размышлял – не его ли уволят в зиму, когда с работой в округе становится туго? Да и привыкли они к шато, к виноградникам, к старому хозяину и его молодой помощнице.
При синьоре-то Портэлле было хорошо, да. А сестрица его с сыночком завалила всё дело.
Так сейчас думал каждый человек в шато и на виноградниках. Поэтому не было привычного веселья и песен. Ведь этот сбор урожая, скорее всего, станет для многих последним.
* * *
На виноградниках приступили к сбору ягод.
Конечно, моя земля была на самой окраине шато, но с дальнего края голоса должны были доноситься.
Я наконец поняла, что меня так напрягало – тишина. Не было взрывов смеха и поющих голосов. А ведь сбор винограда – это праздник. Но за прошедшее лето синьора Рокуэлл умудрилась почти загубить дело всей жизни дядюшки Одэлиса.
Где королевские проверяющие сейчас, когда они так нужны? Где герцог ди Новайо?
При этом имени ёкнуло сердце, и вспомнились приходившие ночью сны. Я заставила себя встряхнуться и вышла из домика. Незачем мечтать о несбыточном. Я никогда не смогу его простить за то, что он сделал. Как со мной обошёлся.
Герцог нужен здесь только в качестве королевского инспектора, чтобы предотвратить полное уничтожение шато.
Я по привычке проснулась рано, на рассвете, но продолжала лежать в постели. Поначалу, ещё сквозь дрёму, казалось, что вот-вот раздастся пение сборщиков. Но после, когда поняла, почему слышу тишину, проснулась окончательно.
Вставать мне не было необходимости. Мой скромный быт не требовал столь ранней побудки. Но привычка и ещё ощущение, что так я продолжаю быть частью большой семьи шато, подняли меня из кровати.
Открыла окна, окончательно убеждаясь, что на виноградниках тихо, хотя среди рядов виднелись работники с корзинами.
Потом умылась, оделась. Теперь в дни одиночества я очень остро стала ощущать отсутствие привычной цивилизации. Если при жизни дядюшки ему удавалось занимать меня почти каждую минуту новой информацией, интересной задачкой, а то и просто физической работой, то сейчас мне было скучно. И ещё одиноко.
