— Пойдём. — Я поманила за собой Эдвину, а Данну и манить было не надо — она тут же пристроилась рядом.
Обрамлённая колоннами, густо увитыми лепными узорами, лестница уводила к высоким дверям. По ним тоже что-то вилось — искусная резьба вместе с позолотой, вот только издали было не понять, что это: просто узоры или какие-то письмена.
Пока поднимались, я заметила, что каждую девочку сопровождает женщина, а мальчика — мужчина. Некоторые ученики выглядели ещё совсем детьми, другие были явно постарше или, как Кикки, таковыми казались.
Просторный холл наполнялся шумом голосов, солнечными лучами, раскрашенными цветными витражами. Увы, рассматривать красоту в окнах, как и любоваться угнездившимися в нишах статуями, времени не было. Из холла мы сразу поднялись на второй этаж и оказались на верхних ярусах залы-амфитеатра. Не желая светиться в первых рядах, вместе с Эдвиной (и Вильмой) я заняла места в глубине зала. Данна не замедлила к нам присоединиться.
— В последний раз я была здесь три года назад с Венделой, — сказала она, имея в виду свою среднюю дочь. — Её обучение закончилось спустя год, но, может, Кикки повезёт больше.
— Чем больше даров, чем они сложнее и чем ярче проявляются, тем дольше проходит обучение, — тут же подхватила Вильма, хвастливо припечатав: — Твой Эндер, между прочим, учился здесь четыре года. И потом ещё столько же нёс военную службу, а сразу после армии стал ультором.
— Он не мой… — не подумав, ляпнула я.
«Тётя» среагировала мгновенно:
— Ты что-то сказала, милая?
— Говорю, что тоже давно здесь не бывала. Как будто в другой, прошлой жизни…
— Ты, бедняжка, здесь и года не продержалась, — вроде как посочувствовала она, но в голосе при этом мне снова слышалась фальшь.
— Вот уж фря, — покосившись на Левенштерн, поморщилась Вильма. — Знала бы она, какая у тебя сила… Вмиг бы язык прикусила!
Я ничего не ответила и сделала себе пометку: попросить старушку не дёргать меня, когда вокруг столько людей. Не хватало ещё, чтобы приняли за сумасшедшую… И так чрезмерное внимание вызываю. То и дело я ловила на себе взгляды: осторожные, украдкие, но от этого не менее назойливые, не менее раздражающие.
Смотрят так, словно призрак здесь не Вильма, а я.
Наверное, так оно и было. Наверняка вся столица уже давно решила, что леди Делагарди-Фармор благополучно скончалась. И тут на тебе! На вид более чем живая.
Постепенно все расселись по местам, и День приветствия начался. Открывала его торжественная речь директора гимназии — того самого представительного мейста с пышными седыми бакенбардами. Вильме быстро наскучили его разглагольствования о лучшем месте для обучения драконов и она поспешила исчезнуть.
— Пойду лучше займусь делом, — сказала на прощание и тут же растаяла.
После директора пошли короткие приветствия от каждого из преподавателей, а также небольшой экскурс в историю гимназии и упоминание её лучших выпускников. Среди лучших числились и Эндер с Терес. Сестра Раннвей, как оказалось, была единственной драконицей, сумевшей раскрыть в себе три дара за последние полстолетия! Они с Делагарди наверняка бы составили непревзойдённую пару.
И наследников нарожали бы соответствующих.
И снова я почувствовала на себе липкие взгляды. Некоторые из собравшихся, презрев правила приличия, даже начали оборачиваться, чтобы посмотреть на блёклую тень покойной Терес Фармор. Пустышку, вернувшуюся из «мёртвых» якобы с даром.
— Подумай, милая, — подавшись ко мне, шепнула Данна. — Подумай хорошенько. Ты ещё можешь всё переиграть и отдать Эдвину мне. Тогда на тебе не будет никакой ответственности. Ты же так это не любишь. Пока занятия не начались, мы можем всё исправить.
— Нечего исправлять, — так же тихо ответила я и заметила, как сверкнули от злости её глаза. — Всё и так замечательно.
Сказав, что занятия начнутся со следующей недели, директор гимназии, мейст Гастфер, объявил День приветствия состоявшимся и отпустил нас с миром.
Оставалось избавиться от общества Данны и мчать домой. И если с первой частью плана, как ни удивительно, удалось легко справиться (Левенштерн отвлекла какая-то надушенная дама), то до машины добраться без осложнений не удалось. В холле дорогу мне неожиданно преградила Шанетт.
— Я очень надеялась, что Эдвину будешь сопровождать именно ты, Раннвей. — Беря пример с Данны, она полезла ко мне целоваться.
— А ты здесь…
— Тоже с племянницей, — нежно улыбнулась Флеминг и представила нам с Эдвиной очаровательную белокурую девочку. — Росмари, это Эдвина Фармор. Уверена, вы станете такими же близкими подругами, какими были и остаёмся мы с Раннвей.
Юная Росмари, в отличие от Кикки, была явно заинтересована в потенциальной подруге, да и Эдвина тоже расщедрилась на улыбку.
— Идите вперёд, пообщайтесь, — подтолкнула девочек друг к другу Шанетт, после чего подхватила под локоть меня и с придыханием произнесла: — Ах, как бы хотелось повернуть время вспять! Помнишь, как мы здесь учились? Ты, я, Лейф… Чудесное было время!
— Не для меня, — заметила я.
Не думаю, что Раннвей получала удовольствие от учёбы, в которой не преуспевала.
— Да ладно тебе, — легонько пихнула меня локтем в бок подруга. — Весело нам было. И потом тоже… не скучно.
Миновав холл с витражами, мы вышли на свежий воздух и стали спускаться. Площадка перед гимназией была заполнена паромобилями, многие из которых были друг от друга неотличимы. Я скользила по машинам взглядом, пытаясь вспомнить, которая из них наша. Данна так быстро меня от неё оттащила, не дав толком осмотреться.
И где вообще Вернер?
— Когда ты пропала, всё стало иначе… — Шанетт грустно поджала губы, после чего загадочно, немного хитро улыбнулась: — Вольмар, кстати, спрашивал о тебе. Как узнал, что ты вернулась, сразу и не поверил. Назвал нас с Лейфом сумасшедшими. А потом… — Шанетт закусила губу и с предвкушением произнесла: — Он, как и мы все, с нетерпением ждёт этих выходных.
Спросить, кто такой этот Вольмар, я не могла, хоть и очень хотелось.
— Я тоже с нетерпением жду своего официального возвращения, — выжала из себя улыбку, после чего стала прощаться: — Извини, Шанетт, но нам пора. У Эдвины скоро занятия.
— Жаль, — вздохнула «подруга». — Думала, мы все вместе погуляем.
— В другой раз — обязательно.
Машина нашлась сама, а точнее, нашёлся Вернер, который уже спешил к нам, чтобы тоже напомнить об уроках. Шанетт ничего не оставалось, как пожелать нам хорошего дня и попрощаться.
Пока ехали домой, я пыталась разговорить Эдвину. Интересовалась, как ей гимназия, понравилась ли Росмари, ждёт ли следующей недели. Увы, в машине Эдвина вспомнила, что она вредина и язва, и почти мне не отвечала, а если и отвечала, то огрызаясь.
Наследница Фарморов явно испытывала на прочность терпение, которым я хвасталась перед Данной и которое стремительно убывало.
Глава 17. О заведениях благопристойных и не очень
Эндер Делагарди
С Эдвиной всегда было легко. По крайней мере, раньше мне так казалось. Забота о её воспитании возлагалась сначала на нянек, а когда девочка подросла, к ней стали приходить гувернантки. В остальное же время она была предоставлена самой себе просто потому, что я почти не бывал дома. В те редкие дни, когда всё же оказывался свободен, старался уделять ей больше внимания. Чувствовал за собой вину из-за того, что меня никогда не было рядом, и ни в чём ей не отказывал.
И, кажется, перестарался.
Приходилось признать, хоть и не очень хотелось: из очаровательной малышки Эдвина превращалась в капризного, избалованного подростка. Велев служанке привести её ко мне утром, я надеялся увидеть в её глазах раскаянье, стыд или хотя бы смущение из-за выходки с мисти Ливен, но девочка лишь дерзко вскинула голову и произнесла:
