— У тебя нет уже никакого преимущества, asinus. Ты уже труп.
Энгус толкнул Олава в комнату словно неповоротливую куклу, застрявшую в дверном косяке.
Нога парня, похоже, была вывернута, но он начал шевелиться, пытаясь встать и регенерируя. Я облегченно перевела взгляд на Жана, с хрустом разминавшего пальцы правой руки.
Девушка отпустила меня и жестом показала на дверь, куда я бросилась бы не раздумывая, если бы Жан не держал меня.
Мы вошли в обшарпанный номер, освещенный лампочкой с разбитым плафоном. На небольшом диване с темными пятнами и рваной спинкой, откинувшись восседал Энгус.
Я бросилась к Олаву, лежащему у его ног, чтобы убрать прядь волос с его лица и успела увидеть окровавленную склеру под ресницами. Он восстанавливался на глазах, но не так быстро, как когда-то Кармайкл залечил свою руку.
— Мне надоел этот спектакль, затянувшийся дольше, чем следует. — Энгус отпихнул Олава, чтобы видеть всех троих. Девушка, судя по виду, китаянка, встала у двери, перегородив проход.
— Как тебе удалось избежать ареста? — Моя смелость видимо взяла начало в глупости, потому что я не понимала, что сейчас будет, и не знала, чего именно бояться. Если бы нас хотели убить, то уже убили бы, так?
— Ваши люди даже не знают, как я выгляжу. Им подойдет любой вампир невысокого роста, которого назовут Энгусом. — Иронично посмотрел на меня бывший владыка.
— Что ты собираешься делать?
— Я похож на того идиота, который стал бы отвечать на этот вопрос?
— Ты собираешься убить нас?
— Тебя да, бесполезный человек, а два вампира послужат благой цели.
— Бенуа не подходит. — От двери подала голос Минг, кивком показывая на Жана.
Жан и Олав едва переглянулись.
— Значит все идет по плану. Сойдет и один. Возьмем с собой в лабораторию. — Поправил себя Энгус, вставая с дивана.
— Твоя цель вернуть себе титул? — я пошла ва-банк, проигнорировав его слова о моей скорой смерти. Видимо, мысленно, я уже смирилась, что не переживу эту командировку, но подсознательно боялась мучительной боли.
Внезапно Олав перекатился, схватил Энгуса клыками за ногу и метнул какой-то мусор с пола в лицо кинувшейся к нему Минг. В этот же момент Жан, подхватив меня на руки, прижимая к своей груди мою голову, пробив плечом окно — выбросился с третьего этажа.
Я зажмурилась и вжалась в комок на его груди, поджав ноги, ощутив как мелкие острые ножи из стекла царапают мои волосы и руки.
Удар был быстрым. Он приземлился на ноги, упав коленями на асфальт, а я ударилась головой об грудь Жана, и мои ноги соскользнули на землю, не грациозно вывалившись из его рук. Выровняв походку, я оглянулась на окно, из которого мы выпрыгнули. Прическа Минг мелькнула в оконном проеме и исчезла. Нас не преследовали. Но Олав остался там…
— Нам нужно вернуться за ним!
Я повернулась к Жану, чтобы услышать свежие идеи, но он полусидел на асфальте, не глядя на меня. Водя руками и неестественно вывернутой ногой по асфальту, он натыкался на стекло и только открывал рот, не произнося ни звука.
Он смотрел на свои ноги: из разорванной штанины торчала кость, а одно колено было вывернуто в обратном положении. Опираясь на левую руку, он по штанине дрожащими пальцами дотронулся до своей ноги, словно до чужой.
Переборов естественный ужас от открытого перелома, теперь уже второго в моей жизни, я подошла к нему.
— Тебе помочь? Вставить кость назад? Это дико противно, но я сделаю это для тебя. Только не молчи, нам нужно вернуться, кого-то при…
— Нет. Что-то не так. Что-то… — Его голос сорвался на последних словах на хрип. И уже вполголоса, самому себе, он прошептал. — Больно. Марина, как больно!!
Он начал заваливаться на бок, и я еле успела подхватить его под подмышками, но он был слишком тяжелым, чтобы я могла его поднять.
Волоком оттащила его кричащего всего на метр и положила на спину. Взрослый мужчина оказывается весил как слон, и я с трудом перевела дыхание. Кость все еще торчала из его ноги, разорвав одежду. Мне не хватило бы сил порвать его штанину, как это делают в кино. И я попыталась привести его в чувства. Он посмотрел на меня, весь покрытый холодным потом, с гримасой боли, какой я никогда не видела на лице живого человека.
— Я не восстанавливаюсь. Кости не-за-жи-ва-ют!
— Я не знаю, что мне делать? Я… приведу кого-нибудь… подожди!
Бросившись к площадке фестиваля, я растерялась. Вокруг были десятки вампиров и людей, но я не знала, как мне объяснить, попросить…
— Мэхмет!
Я увидела кучерявую макушку поверх других. Палатка Хетта была ближе всего к парковке. Смуглое лицо и радостная улыбка встретили меня у входа в палатку, где зажигали костер.
— Я заинтригован. Как раз подумал об ужине, и…
— Идем со мной! — Я схватила его за руку и побежала туда, где оставила Жана.
— Позволь хотя бы узнать твое имя… — Мэхмет не отставал, и мы бежали словно дети за ручку. Пока не оказались рядом с распростертым на земле телом. Кровь уже пропитала штанину и стекала на асфальт. Забыв обо мне, товарищ припал на землю рядом с Жаном.
— Kanka! Ne…
Его прервал истошный крик боли, когда, просунув руку под голову пострадавшего, Мэхмет начал искать ранения на шее и в черепе.
Еле двигая губами с кровавой пеной в уголках рта, Жан прошептал:
— А это ты. Не знаю, что со мной, брат. Я кажется сломался.
— Он не восстанавливается после падения, — проглотив комок в горле, объяснила я.
— Может, какая-то кость мешает… Перенесем его в нашу палатку, движение поможет сместить кость и ему станет лучше. — Мэхмет легко подхватил теряющего сознание Жана за плечи, и попытался просунуть руку под коленями, но Жан издал дикий вопль, изогнув спину будто от электрического удара.
— Потерпи, что за детский сад, Жан.
На лице Мэхмета была смесь тревоги и раздражения. Аккуратно передвигаясь, он нес, от боли со свистом дышащего ртом через сжатые зубы Жана.
Оказавшись в палатке, мы моментально приковали к себе взгляды присутствующих вампиров. Жана положили на широкую банкетку и обступили. Кто-то поднес к его губам бокал с кровью и помог отпить. Не зная, чем я могу помочь, я осталась стоять в стороне у входа, обнимая себя за плечи. Мне не стоит привлекать внимание. Кровь сочилась из порезов на моих руках, разжигая их аппетит, и мне не у кого было искать защиты, потому что я никого тут не знала.
— В него стреляли из нового вооружения? — Тимарх Хетт положил руки на шею Жана, рывком расстегнул рубашку и провел по его груди шершавой ладонью, на животе только-только затянувшийся алел свежий рубец. Но разве он не должен был пропасть?
— Он прыгнул с третьего этажа, — поборов страх, сказала я.
— Такая высота не может навредить вампиру! — ответил кто-то раздраженно.
Мэхмет разорвал и закатал одну штанину, отчего Жан взревел от боли, схватившись за руку Хетта.
Колени Жана сильно опухли и приобрели фиолетовый цвет. Кость на правой ноге все еще торчала наружу, и рана заливала кровью обивку дивана.
— Хусейн, иди в аптеку, что на центральной улице, и принеси бинты и самое сильное обезболивающее, которое у них есть.
Один из помощников сорвался с места и выскочил из шатра. Хетт тем временем закатал рукава и осмотрел рану. Он приложил ухо к груди Жана и застыл на мгновение.
— Я дышу. — Тихо произнес Жан губами красными от крови.
— И твое сердце снова бьется.
Несколько вампиров от удивления отшатнулись, другие кинулись проверять пульс.
Мэхмет аккуратно снял с ноги Жана каплю крови и уже поднес руку ко рту. Я бросилась к нему и схватив за руку прокричала:
— Не пейте его кровь!
— Она права. — отрезал Хетт. — Мы не знаем, что с ним. Вымойте руки. Снимите ткань с шатра и сделайте носилки, мы отнесем его в самолет и доставим в больницу.
Палатка оживилась, все приступили выполнять поручения владыки, и носилки были почти готовы, когда вернулся Хусейн с незнакомым человеком.
— Это врач.
