достаточно было моего веского слова «сделать надо качественно, чтобы не стыдно было перед отчизной и перед собственной совестью». На часть собравшихся мои философские речи особо никакого влияния не оказали, просто подтвердили будущий фронт работ. Переделывать — ну окей.
А ведь им еще повезло, легко отделались! Я могла придраться так, что пришлось бы и досочки по уровню ставить, белить все без разводов, и все возможные неровности затирать до идеальности, и… Да много на самом деле «и», совершенству нет предела, особенно в таком деле как ремонт.
Я быстро проверила полигоны, забрала свой завтрак и вернулась в комнаты. Нужно было доделать все процедуры, а еще оценить, что там с ремонтом в комнатах для высших чинов. Полы здесь были лучше, так что я просто предложила их зачистить и покрыть если не лаком, то хотя бы олифой для защиты. Так же поступили и с окнами. Стены зачищали и тоже белили. Только несколько трещин в углу пришлось затирать и пространство над окном. Там явно заливало в дождливые дни, но после того, как с крышей будет покончено и снаружи барак тоже обработают, то и проблема будет решена.
Какую-то часть работы мне пришлось делать самой. Это касалось окон и стен. Увы, работы и так было немало, чтобы срывать людей с ремонта основного помещения. А вдруг дождь или ураган? Что они, все ко мне в кабинет воткнутся и будут спать на полу?
Сегодня здесь пахло влажностью и побелкой, но приоткрывать окно я не стала. Мало ли, вдруг Пыль заберется или и правда дождь пойдет, а мне нужно, чтобы здесь все высохло. Из присланной мебели я в кабинет забрала неплохой стол, остальное — стулья и шкафы — решила оставить как есть. Чуть позже надо будет отдать их на растерзание капралу Безеру. Положусь на его вкус, пока все его дизайнерские решения были выдержаны в лаконичном армейском стиле. А большего мне и не надо!
Маршал ответ на мой запрос прислал уже после обеда, точнее, когда обед уже и переварился. Я уже решила, что придется самой топать и искать этого гада, но нет, прибежал дневальный. Отряд маршал отпускал без возражений, только к крылоконям докинул еще указание взять из гаража-сеней что-то типа коляски — открытой крохотной кареты, и два тюка спецкорма. Этого, кстати, должно было хватить только в сторону деревни. А дальше следовала приписка «корм на обратный путь пусть деревенский староста оплачивает».
Ну замечательно! Я всю жизнь мечтала бродить по селу с криками «помогите кто сколько может, моя лошадка не ела уже пять дней»! Хотя — и это камень в мой огород — я думала, что крылокони только травкой и обходятся. Я даже у Аттики уточнила: ага, если травкой, то этой скотине надо весь день есть, не отрываясь, и она вряд ли куда двинется. Так что маршалу я даже мысленный респект послала, зачислила ему, так сказать, пару баллов в шкалу «помиловать и пока ничем дополнительно не лечить».
Следующий день настал как неотвратимость, но я не нарушала никакого распорядка: упражнения успела сделать и вещи собрать. Не особо много у меня этих вещей было, но все же ехать без зубной щетки или фляги, или комплекта формы — это не дело. Одно хорошо, что повозка какая-то была, а то на крылоконе я бы далеко не ускакала. Заодно с собой я взяла книги по аквамантике. Подходящее чтиво, времени как раз разобраться и вспомнить будет немало. Пусть и дорога не такая и далекая, но не глазеть же по сторонам.
Аттика и остальные солдаты выводили крылоконей, Ким пихал в короб сзади коляски свои вещи и бумаги, на месте извозчика, или как они здесь назывались, устроился еще один солдат. Провожать нас никто не вышел, а мысленно я даже хихикнула: маршал бы забавно смотрелся, махая платочком на дорожку. И слезки бы еще утер, гад, причем слезки облегчения: баба с возу…
И это после всего, что я сделала. Гад как он есть.
Я наивно считала, что смогу почитать, ни на что не отвлекаясь, но не тут-то было. Не успели мы выехать за ворота, как моему взору предстала какая-то двухголовая хтонь, сосредоточенно откладывающая яйца. Я пялилась на хтонь, она — на меня всем набором глаз, я насчитала двенадцать, но не поручилась бы, что часть своих зыркал хтонь не закрыла, и взгляд ее словно бы говорил: тебе не совестно? У меня вообще-то интимный процесс!
Хтонь выглядела жутенько, но ей без нас было чем заняться. Всеми конечностями, их тоже было на мой взгляд многовато, она тщательно загребала землю и прикапывала потомство. Крылокони резво бежали вперед, проклятую коляску трясло, книжки прыгали. Хтонь пропала из виду, я услышала знакомый хруст и повернула голову вправо — шланг-камнеед привычно объедал стену.
— Аттика? — крикнула я. — С ним можно что-нибудь сделать? Пока он не сожрал внешний периметр и не принялся за сам гарнизон?
— Никак нет, лейтенант! — орнула Аттика так, что шланг на всякий случай свалился со стены и успешно прикинулся шлангом. — Они находятся под охраной!
— Вообще-то именно из-за них мы эту стену и не сносим, — пояснил Ким очень недовольно. — Здесь их среда обитания, комиссия по охране редких животных если приедет и не найдет камней…
— Стой, — сказала я, и меня по ошибке неправильно понял возница, крылокони как вкопанные встали, какое-то время мы разбирались, что кому было сказано. — Стой. В смысле — ты давай погоняй лошадей… А что, эта комиссия тут часто бывает?
Ким и Аттика переглянулись.
— Да не то чтобы очень… — скривилась Аттика. — Последний раз… года полтора назад, нет? Что-то они тут долго копались. Проверяли что-то. Весь гарнизон перекопали. В смысле перерыли. В смысле, ну…
— Все приставали к нам с этими змеями и прочими тварями, — прибавил Ким, а я нахмурилась. Нет, это странно. Вот казалось бы — вот стена, вот камнееды, зачем лезть на территорию воинского расположения? Это не проходной двор.
— Маршал тогда злой ходил, — вспомнила Аттика. — Я думала, он нам вообще житья не даст, но ничего, обошлось.
Это из-за какой-то комиссии по зверям? Ой не верю. Где-то тут скрывается то, что я знать пока что не знаю, но обязательно выясню.
Мы объехали огромную дыру — метра три в диаметре и метра три же глубиной.
