себе бери, будут твоими. Бабы же любят кошек. Так у тебя целых три будет.
Неприятно хохотнув, словно сказал невероятно смешную шутку, неожиданно парень мотнул головой на выход.
— Идем.
Удивленно распахнув глаза, я испуганно прошептала:
— Куда?
— Вниз. Или тебе больше по душе проживание в башне? Уволь, мне лень носить еду наверх, да ещё три раза в день, — ответив, но с такой брезгливой ленцой, что стало противно, он раздраженно добавил. — Слушай, кончай ломаться, у меня ещё дел невпроворот. Я ж по-хорошему прошу, а ведь могу и заставить...
Сказать, что я испугалась ещё больше — ничего не сказать. Внутри всё заледенело, казалось даже пальцы покрылись корочкой льда, а язык отнялся. Ноги отказывались делать то, что им судорожно приказывал мозг, который прекрасно понимал, что сейчас лучше всего быть послушной и покладистой, потянуть время потому что рано или поздно вернется Эйнар и...
— Мя-у-у-у... — один из котят решил, что за дверями его ждет спасение и попытался проскользнуть между косяком и ногой, но ботинок кощея оказался тверд и жесток — поддев кроху под живот самым кончиком обуви, парень без сожаления и сочувствия пнул малыша обратно внутрь.
— Не смей! — откуда во мне взялись силы и смелость, я не знаю, но совершив невозможное и бросившись навстречу летящему и истерично пищащему комочку, я сумела перехватить его до того, как он ударился об стену.
И тут же прижала к груди, пытаясь успокоить и даже не поморщилась, когда всё ещё перепуганный котенок крохотными острыми коготками в кровь разодрал ладонь. Заживет. А вот если бы он ударился об стену, то сотрясение — это самое малое, что бы ему грозило.
— А то что?
— Все мы смертны... — зло глянув на подонка исподлобья, неожиданно для себя самой глухо, совсем по звериному рыкнула: — И ты тоже.
А он...
Презрительно хохотнул и развернувшись, небрежно бросил через плечо:
— Можешь оставаться и здесь, маленькая злобная царевночка, но имей в виду — я предлагаю лишь раз. Кормят тут только в доме, а дверь в башню заблокируется сразу, как я из неё выйду. Впрочем, смерть от голодовки говорят не самая страшная...
Мразь! Я его знаю всего пять минут, а уже ненавижу так сильно, как никогда раньше! Господи, как же я сейчас жалею о том, что у меня больше нет моего дара берсерка! Я бы с удовольствием уничтожила кое-кого зарвавшегося и беспринципного.
Раздумывала я всего секунды три, причем сразу поняв, что он не лжет — венец не обнаружил в его словах ни звука неправды, а это значит, что сейчас я просто обязана поторопиться за ним следом. Судя по тому, что он меня не тронул и не заколдовал сразу — у меня есть шанс...
На что?
Уже не знаю.
Но шанс есть и я просто обязана им воспользоваться!
Приняв окончательное решение, я подхватила перепуганных котят в подол, сделав из него некое подобие переноски, и торопливо вышла из комнаты, чтобы уже в следующую секунду побежать вниз по единственной лестнице. Побежать, потому что шаги безымянного тюремщика раздавались ниже уже как минимум на два пролета.
Черт, только бы успеть!
Неприятное ощущение кольнуло в сердце, но почти сразу пропало. Что за...
Ира!
Жестко стиснув бумаги, которые изучал последние несколько часов, Эйнар неприязненно глянул на собеседника, сидящего напротив. К сожалению, условия договора четко прописывали — он обязан выполнить свою часть работы, при этом не имея права отлучиться с Закольцованный мир даже на минуту. Даже на секунду!
Дурное предчувствие, начавшее формироваться ещё вчера, сегодня всколыхнулось по новой. Дело грозило затянуться не меньше, чем на неделю.
И всю эту неделю она будет одна.
И всю эту неделю он...
Чертовы боги! Заигравшиеся пацаны, не справившиеся своими силами, а он теперь разгребай! Молокососы!
Если она... если хоть волосок упадет с её головы, то он...
— Что такое, Эйни? Что-то не так с документами? — Айрин, внучка Велунда, когда-то бывшая его любовницей (давно и всего пару раз!), пристально прищурилась и недовольно переглянулась с дедом.
Они все прекрасно знали, куда и за кем ушел Эйнар и теперь она ловила каждый его вздох, надеясь, что это всего лишь мимолетное увлечение. Она до сих пор тешила себя надеждой, что внук Локи вспомнит, как им было хорошо и у неё будет шанс повторить их жаркие ночи. А там глядишь и до обручального колечка недалеко, ведь как ни крути, а на сегодняшний день он самый завидный холостяк.
Однако он не обращал на неё никакого внимания! Подлец!
— Ничего. С документами всё в порядке, — вместо ласкового взгляда — сухой ответ и недовольно поджатые губы. — Айрин, твои братья кретины и я с радостью бы проиграл это дело. Но договор подписан и это значит, что я выиграю. А теперь будь любезна, застегни на своей блузке пуговицы — грудь выпадает.
Я успела. Этот... нехороший и подлый кощей ждал меня в дверях, привалившись к косяку и с наигранной ленцой смотрел, как я торопливо перебираю ногами, отсчитывая уже не меньше, чем сотую ступеньку.
— Что такое? Неужели проголодалась?
— А если и так? — все мысли о том, что нужно вести себя тихо и приветливо разом покинули голову. Я элементарно не смогла удержаться от того, чтобы не огрызнуться.
— Да ничего, — хохотнув, словно это было смешно, а не обидно, он клоунски поклонился и махнул рукой во двор. — Прошу выйти на свет божий, Ирина Константиновна. Оцени свою будущую вотчину.
— Что? — едва не запнувшись на последней ступеньке, я лишь чудом удержала равновесие.
Вотчина? Моя? Что это значит?!
— Плохо со слухом? Так сними косынку, — неожиданно шагнув ко мне, парень резко сдернул зеленый кусочек ткани с моей головы, брезгливо отбросил его в сторону, а затем снова посмотрел на меня и... — Это еще что такое?
Ушки моментально испугано прижались к голове, а когда он попытался дотронуться до них рукой, я отшатнулась и снова зарычала, нисколько не стесняясь проявлять свою звериную часть сущности, которой рядом с ним с каждой минутой становилось всё больше. Хвост нервно дернулся под платьем, но этого он не заметил, всерьез озадачившись разглядыванием ушей.
— Откуда?
Очень хотелось рыкнуть "от верблюда", но я удержалась. Не позволю себе скатиться на базарную ругань. Хотя, черт побери, так хочется!
— Подарок купальской ночи.
— Заба-а-авно... —
