то романтическое признание, которое она изначально себе представляла. Но правда есть правда.
— В защиту моего будущего пасынка, посмотри на меня. Кроме того, уверена, теперь он об этом сожалеет. И он получил бесценный урок о том, насколько ты важен для него. Гарантирую, что он больше никогда так не поступит… муж.
— Муж? — странный стон издал Брохан, когда прижался к ней. — Я люблю тебя, котенок. Я люблю тебя так сильно.
Величайшее удовлетворение переполнило ее, переполнило, чуть ли не просочилось из пор.
Нарциссизм корчился и кричал в агонии, словно… Неужели она закрыла перед ним все двери, оставив без убежища?
Должно быть, так и произошло! Он вцепился в ее разум — острая боль заставила ее поморщиться, но это уже не имело значения. Демон становился все слабее… Подождите. Ее кожа нагрелась, становясь все горячее и горячее. Она нахмурилась. Давление росло, и тревога нарастала. Это это… почему?.. От ее кожи поднялся черный туман, образуя облако.
— Виола, — выпалил Брохан, его страх был таким же, как и у нее.
Ее боль достигла апогея. Боль, какую она никогда прежде не испытывала. Разрастающаяся. Палящая. Мучительная.
— Будто… разрывают… надвое, — пыталась ему сказать Виола. Крик вырвался, когда туман полностью отделился от нее.
Какая-то внутренняя рана вскрылась, лишая ее сил. Сердцебиение замедлилось… Конечности задрожали, словно внезапно лишились костей. Она упала.
— Виола! — почему голос ее нового мужа звучит так… далеко…
Ее накрыла темнота. Она боролась с ней… и вспыхнул яркий свет. Виола ахнула и открыла глаза. Ее боль? Исчезла. Ее разум? Чист.
Брохан держал ее, источая ужас. Слезы текли из его глаз.
— Что случилось? — спросила она.
— Я думаю… я думаю, ты умерла, — прохрипел он, прижимая ее ближе. — Только на секунду. Ровно настолько, чтобы убить меня.
Туман! Он наполнил комнату, собираясь под потолком и сгущаясь. Вскоре сложилась гротескная картина, и Виола ахнула. Нарциссизм. Они уставились друг на друга, один враг столкнулся с другим.
Демон вышел из нее, по пути разрядив вечную батарею. Убив ее. Но она ожила.
Как долго этот мерзавец ее мучил.
— Ты. Карикатура, — сказала она, сморщив нос. Отвратительное существо с кроваво-красными глазами, лицом, похожим на скелет, и телом, из которого сочится что-то гнилостное. — На это действительно неприятно смотреть.
Брохан проследил за ее взглядом и застыл. Затем вытянул руку, и появился огненный меч. О, вау. Она думала, что Отрекшиеся теряли способность создавать их, когда падали.
Демон зашипел на них и исчез. И, и, и…
— Я свободна, — выдохнула Виола. Это было самое удивительное ощущение в мире!
— Да. Ты свободна, и ты все еще жива, — сказал Брохан, снова переключаясь на нее. Меч исчез, когда он к ней потянулся. — Как такое возможно?
— Наверно, я использовала одну из своих жизней, — объяснила она, затем рассмеялась, когда он закружил ее, приподнимая с пола. — Кстати. Я тоже тебя люблю.
— Ты любишь меня. Это действительно моя жизнь? — когда он опустил ее на землю и отстранился, чтобы посмотреть в глаза и улыбнуться самой великолепной улыбкой, которую она когда-либо видела…
Виола втянула воздух.
— Нет! — она не могла видеть то, что думала, будто видит.
Его улыбка пропала.
— Что? Что случилось?
— Ты… Брохан, у тебя появилась аура. — кислота разъедала ей горло. — Ты скоро умрешь.
За всю его жизнь с Броханом никто и никогда не нянчился. До сих пор. Он наслаждался каждой секундой. Единственным недостатком было… беспокойство Виолы. В течение нескольких дней она не позволяла ему покидать пределы королевства или даже дворца без нее.
Что его вполне устроило бы… в любом случае, он не хотел расставаться с ней ни по какой причине. Особенно учитывая потерю ее способности перемещаться.
Такова цена ее новой жизни.
Но. Ему нужно поговорить с Ксерксесом, Тейном или Бьорном без свидетелей. Брохан думал, что мог снова стать Посланником. Когда демон вышел из Виолы, Брохан ощутил угрозу для нее и среагировал инстинктивно. Меч просто появился. Меч, который не мог создать после своего падения. В то время он не осознал важности этого, но вся важность события дошла до него позже.
Ему хотелось убедиться, прежде чем сообщать новости Виоле. Но, если он вновь стал Посланником, почему он все еще выглядел как Отрекшийся? И почему не мог телепатически общаться с остальными? Был ли он бессмертным? Могла ли пересадка крыла все еще (возможно) спасти МакКадена и Принцессу?
Он с Виолой временно отложил свадебное торжество, решив вместо этого посвятить время изготовлению оружия. Ну, она изготавливала. А он наблюдал и охранял.
Даже сейчас его богиня трудилась над печью, а на заднем плане звучала ее любимая музыка. Записи ее собственного пения… настоящая пытка для ушей. И все же Брохан наслаждался каждой пронзительной нотой.
Он вытер пот со лба. Не то чтобы это помогло. Новые капли пота тут же выступили на его висках. Он уже снял рубашку и брюки. Скоро к этой куче добавится его нижнее белье.
Брохан превратил королевские конюшни в королевскую кузницу. Сначала они с Виолой купили необходимое ей оборудование и инструменты, а также самые ценные металлы, собранные в других реальностях. Огненное железо. Кровавое золото. Детали механизма. Все, что могло помочь ему защитить себя.
Он будет дорожить всем, что Виола для него изготовит, но его не волнует смерть. Умрет или нет, он найдет способ к ней вернуться. Он наконец-то ее завоевал. И не откажется ни по какой причине.
— Принцесса! — рев МакКадена эхом разнесся по кузнице. Его брат ворвался в раскаленную комнату, подняв пару ботинок. — Ваш маленький монстр помочился мне в ботинки. Снова!
Щенок лежал у ног Виолы, зевая, пока она стучала по звену.
Брохан вытянул руку, останавливая брата на полпути.
— Гений работает. Никто не должен его прерывать.
— Ты издеваешься? Сначала она рассказывает тебе, как собирается переделать твой дом. Теперь ты работаешь у нее швейцаром. — отвращение появилось на лице МакКадена. — Есть что-то, чего бы ты ни сделал ради нее?
— Нет, — просто ответил Брохан. Он получал столько радости и удовлетворения, делая своего божественного котенка счастливой, хотя даже не думал, что такое возможно.
— Я смирился с вашими отношениями, — продолжил ворчать его брат. — Я уже на том этапе, когда меня больше не тошнит каждый раз, когда я вижу вас вместе. Но этого не потерплю!
— И все же ты это сделаешь. Я веками терпел твои выходки, — напомнил ему Брохан. — Так что ты научишься с этим жить. — снова и снова он задумывался, стоит ли рассказать брату, что он знал. Знал,
