Донором была женщина.
Тиган сквозь зубы выругался, глядя, как кровь течет в рот Отверженного из трубки, тянувшейся к вене на руке молодой женщины, лежавшей на соседнем столе. Одетая в белые больничные брюки и рубаху без рукавов, она вела себя очень тихо, только по веснушчатым щекам текли слезы.
— Вы позволяете женщине находиться в одной камере с этим чудовищем?
— Это его Подруга по Крови, — пояснил Кун. — До того как он поддался Кровожадности и стал Отверженным, они много лет были вместе. Она приходит сюда раз в неделю, и они питают друг друга своей кровью. Ей необходимо поддерживать собственные силы, чтобы продолжать заботиться о нем. Честно говоря, ему очень повезло, что она ему так предана. У большинства наших пациентов нет таких любящих Подруг по Крови, и в качестве Доноров нам приходится использовать людей.
Элиза приблизилась к стеклу, — очевидно, сцена и то, что рассказал директор, вызвали у нее ужас и отвращение.
— Как вы находите Доноров, директор Кун?
Он пожал плечами, когда она обернулась и посмотрела на него.
— Долго искать не приходится. Всегда найдутся студенты, готовые поучаствовать в медицинских исследованиях за скромную плату, есть проститутки, бездомные, на крайний случай… наркоманы.
— Вот черт! — саркастически проворчал Тиган. — У вас тут все отлично поставлено.
— Мы никому не причиняем вреда, — раздраженно ответил Кун. — Все процедуры строго контролируются. После их завершения наши Доноры забывают обо всем, что здесь происходило. Они просто возвращаются домой с небольшой суммой наличных в кармане, которой без нашей помощи у них никогда не было бы. Для многих несчастных, ставших нашими Донорами, время, проведенное здесь, оказывается самым счастливым.
Тиган уже хотел было резко возразить напыщенному вампиру из Темной Гавани, но вовремя вспомнил, что прошлой ночью сам охотился на ночных улицах Берлина и убил человека. Конечно, он мог оправдать себя тем, что в городе стало на одного хулигана меньше, но это не превращало его в святого. Каждый вампир Рода по своей сути был эгоистичным и жестоким хищником. Просто некоторые предпочитали скрывать свою истинную природу за стерильно-белыми стенами клиник, оснащенных новейшим оборудованием.
— Ну вот, — сказал директор центра, когда панель, вмонтированная в стену у окна, подала звуковой сигнал, — кормление завершено. Как только пациент останется один, мы сможем войти.
Они ждали, пока у Одольфа изо рта вынут трубку. Кровожадность заставляла Отверженного требовать продолжения кормления, он сопротивлялся, рычал и пытался укусить. Тугие ремни делали все его попытки бессмысленными, и в его движениях наблюдалась вялость, — вероятно, сказывалось действие седативных средств, о которых упоминал директор.
Дермаглифы, покрывавшие грудь и плечи Отверженного, пульсировали темными оттенками красного и фиолетового, переходя в черный, — цвета сильнейшего голода.
Рыча, он обнажал огромные клыки, черные вертикальные полоски зрачков рассекали горящие янтарным огнем глаза, с каждой попыткой Отверженного оторвать голову от стола они вспыхивали все ярче. Несмотря на то что он находился под воздействием успокоительного, порция крови привела его в состояние возбуждения, граничащее с безумием.
Тигану была знакома эта сводящая с ума жажда. Он испытал ее на собственной шкуре. К счастью, он не успел, как этот Питер Одольф, окончательно превратиться в Отверженного, устоял на самом краю пропасти. Глядя на него, Тиган живо вспомнил те страшные месяцы, когда боролся с этой ужасной слабостью, способной уничтожить любого вампира.
Пока Одольф бесновался в тщетных попытках вновь припасть к трубке, его Подруга по Крови встала со стола и осторожно подошла к нему. В ее печальных глазах читалось желание прикоснуться к нему, успокоить, но она не сделала этого, лишь наклонилась, что-то тихо сказала ему и, вытирая слезы, направилась к выходу.
Кун открыл ей дверь. Женщина очень удивилась, увидев посторонних, это ее смутило, она покраснела и опустила глаза.
— Извините, — пробормотала она, стараясь побыстрее уйти.
— Вы в порядке? — заботливо спросила Элиза.
Женщина неуверенно кивнула, из груди непроизвольно вырвались рыдания.
— Простите меня, пожалуйста.
— Проходите, — сказал им Кун, когда подруга Отверженного выскользнула в коридор. — Мадам Чейз, более десяти минут на разговор я вам дать не могу. И должен повторить: будет лучше, если воин…
— Разумеется, — беспрекословным тоном перебила его Элиза, — будет лучше, если Тиган поговорит с ним без меня.
— Что? Без вас? — Брови Куна возмущенно взметнулись. — Об этом речи не было.
— Но я же не могу позволить этой бедной женщине покинуть центр в таком ужасном состоянии, — сказала Элиза, взглянув на Тигана. — Разговор с Питером Одольфом будет вести Тиган. Я ему полностью доверяю. И у вас, директор Кун, нет поводов для беспокойства.
Не дожидаясь его возражений, Элиза вылетела из комнаты наблюдения и поспешила за расстроенной подругой Одольфа.
Тиган с трудом сдержал улыбку и в упор посмотрел на Куна.
— После вас, — сказал он, позволяя директору центра ввести его в комнату к Отверженному.
Элиза быстро отыскала подругу Питера Одольфа. Женщина сидела на скамье в коридоре, закрыв лицо руками. От рыданий у нее сотрясались плечи.
— Мне так жаль, — произнесла Элиза, неуверенная, стоит ли беспокоить плачущую женщину, но оставить ее наедине с горем она просто не могла. Элиза достала из сумочки упаковку бумажных платочков и подала женщине. — Вот, возьмите.
Подруга Одольфа отняла руки от лица и посмотрела на Элизу красными от слез глазами:
— Спасибо. Я всегда думала, что смогу быть сильной, смогу ухаживать за ним, но это так тяжело. И я никак не могу привыкнуть видеть его в таком состоянии.
— Я вас понимаю, — сказала Элиза и присела рядом с женщиной. — Меня зовут Элиза.
— Ирина, — тихо ответила женщина. — Я его Подруга по Крови.
— Я знаю, директор Кун сказал нам.
Женщина вынула из упаковки платочек.
— Вы из Америки?
— Из Бостона.
— Как далеко. Директор Кун предупредил меня, что кто-то собирается навестить Питера, но не сказал зачем. Что вы от него хотите?
— Мы хотим задать ему несколько вопросов. Только и всего.
В глазах Ирины мелькнуло беспокойство.
— Но тот мужчина… он не из Темной Гавани.
— Нет. Тиган — воин Ордена.
— Воин? — Ирина заметно напряглась и нахмурилась. — Но Питер никому не причинил вреда. Он хороший. Он ничего противозаконного не совершал…
