— Скай!
Что это за звук? Это в моей голове?
Этот парень перепрыгнул через забор, и бросился к лесу. Я выбежала через калитку, выжимая из себя последние силы; он был на расстоянии руки. Я почти догнала его.
Может это шутка?
Голова болела так сильно, что казалось лопнет сейчас. Дыхание с шумом вырывалось из груди, ноги налились свинцом, и вот мы достигли леса. Как только я ступила в темное море деревьев, и неровной почвы, я поняла: мне не выбраться отсюда живой.
Не знаю, зачем я побежала за ним — теперь он остановился в нескольких шагах от меня все еще не поворачиваясь ко мне лицом. Кто этот человек?
Кем бы он ни был, его план очевиден — заманить меня сюда и убить. Он быстрее меня, и он специально завел меня сюда, а я, поддавшись инстинкту, бросилась за ним бежать, так безрассудно, что на меня не похоже.
Я совсем перестала ценить свою жизнь.
— Кто ты? — громко спросила я, задыхаясь от быстрого бега. В глубине леса заухала сова. В мой нос врывались запахи мха, и сырой почвы. — Кто ты?!
Он обернулся, глядя на меня, из-под черноты капюшона. Я склонила голову на бок, думая о том, кто это может быть. Мне было страшно и любопытно, и я знала: сейчас я могу узнать что-то важное во всей этой истории, что поможет мне.
— Кто ты? Что ты делал в моем доме? Я видела, как ты выходил, — торопливо говорила я. Мое сердце казалось сжимается и разжимается. Мозг лихорадочно рисует будущее развитие событий.
— Скай!
Что это за голос? Я обернулась на мгновение посмотреть на то, что находится за спиной, но там ничего не было, и я посмотрела на того, кто стоял передо мной. По крайней мере он реальный.
Меня пробрал озноб.
Он реальный, но он исчез.
Я обернулась вокруг своей оси, дрожа всем телом. Страх подкрадывался все ближе, пробирался под рубашку, пробирался под кожу, впитывался в кости.
— Скай!
Я повернулась в сторону особняка, и слишком поздно услышала позади себя шаги, а когда обернулась меня оглушило что-то невероятно тяжелое по голове.
* * *
— Скай…
Снова этот голос. Я услышала в нем, что-то особенное, и знакомое, и открыла глаза. Это был Алекс. Его лицо почему-то было вверх тормашками.
— Что это? — спросила я. — Ты кто?
Я заморгала и поняла, что это не Алекс, а Зак. Нет, конечно это не мог быть Алекс…
Вокруг был слепящий свет, и моя голова болела так, словно кто-то зарядил в лоб кирпичом. Так, меня же действительно кто-то ударил по голове… и я отключилась. А теперь я в больнице, и брат стоит рядом. Или это не он, а очередная моя галлюцинация? У меня сотрясение мозга?
К моей койке в приемном покое, подошел доктор Белл, и улыбнулся мне:
— Привет, Скай. У меня хорошая новость: у тебя нет сотрясения, но ты должна быть осторожнее. Твой брат сказал, что ты отправилась гулять в лес.
Я вопросительно поглядела на Зака. Значит, он действительно реальный, и сидит здесь, и это он звал меня, когда я убежала в лес. Я села, и у меня перед глазами заплясали точки, а в голову ударила боль, так что мои руки рефлекторно схватили лицо. В волосах была повязка. Зак помог мне подняться. Его голос слышался словно издалека:
— Доктор Белл, я могу забрать ее домой?
— Да. Но если ты будешь следить за тем, где она гуляет, Зак, — серьезным тоном произнес доктор Белл. Я в это время одевала свою куртку, лежащую на стуле. Я видела, как рядом ходят медсестры, и осматривают других пациентов, и с содроганием подумала, что ко мне тоже вот так подходили, осматривали, и узнавали: «О, это ведь та девушка, которая провела шесть месяцев в психушке».
Сюрприз.
Свет, льющийся отовсюду, по-прежнему ослеплял меня, и я все время щурилась. Доктор Белл еще раз посветил мне в глаза своим дурацким фонариком, задал еще несколько вопросов, что я делала в лесу («гуляла»), и отошел вместе с моим братом в сторону, наверное, чтобы отругать. Тем временем, я посмотрела по сторонам, покрутила головой, чтобы проверить как двигается шея, и даже сделала несколько наклонов тела вперед-назад. Все тело болело, словно я пробежала марафон, а потом впечаталась лицом в стену.
Зак вернулся ко мне, и взял за руку, словно думая, что я исчезну в воздухе. Или сбегу. Мне бы хотелось этого.
Когда мы с Заком двигались к приемному покою, освещенному флуоресцентными лампами, и затем, через холл ведущий к выходу, он произнес:
— Я звонил тебе несколько раз, чтобы сказать, что я в городе, но ты не брала трубку. А потом, я увидел, как ты бежишь в лес, и пошел за тобой. Я не мог понять, что с тобой, и думал, ты испугалась меня. Это было странно.
— Кто-то был в том лесу…
— Где? — Зак удивился. Он выглядел изможденным, но довольным тем, что со мной все хорошо. — В лесу?
— Я вышла прогуляться во двор, и увидела, как кто-то выходит из особняка. Какой-то человек, в капюшоне. Он бросился бежать в лес, и я погналась за ним.
— Зачем кому-то идти в лес? Конечно, кроме тебя…
— Не знаю, — буркнула я.
Через минуту мы оказались на улице, и Зак подошел к моей машине, припаркованной у обочины. Мимо прошли двое парней из моей школы, задержавшись на мне, и в особенности на повязке на моей голове, взглядами. Наверняка в понедельник, в школе будут слухи, обо мне и больнице. Плохое сочетание, если вы провели в психушке некоторое время.
Зак усадил меня на пассажирское сидение, и пристегнул ремень безопасности, словно я себе обе руки сломала. Потом, обошел машину, и сел на водительское сидение, но заводить двигатель не спешил. Он был очень злым, и расстроенным. Хорошо не разочарованным, потому что этого я бы не пережила.
— Зачем ты пошла в лес? — тихо спросил он, и это плохо. Если Зак говорит тихо, значит его эмоциональность сейчас на высоком уровне. Брат даже не смотрел на меня, а сосредоточился на побелевших костяшках пальцев, держащих руль. — Зачем тебе понадобилось идти ночью в это место?
Я откинулась на сиденье, скрестив руки на груди, и не глядя на брата, проворчала:
— Не знаю, ладно? Я не знаю, зачем пошла туда. Я не думала об этом, все, что меня интересовало, — это человек, который вышел из особняка Хардманов, и пытался скрыться.
— Что ты… — Зак выглядел потрясенным, но пытался держать эмоции под контролем. В последнее время, ему это удавалось с большим успехом, но, наверное, все потому, что он был эмоционально высушен. Он пристально посмотрел на меня. — Поэтому тебе никто не доверяет — потому что ты ведешь себя неразумно. Никто в своем уме не пошел бы ночью в лес, если ему дорога жизнь…
Я едва не засмеялась.
Дорога жизнь?
Я уже хотела задать Заку риторический вопрос — неужели ему кажется, что то, чем я занимаюсь — это жизнь, но внезапно вспомнила слова Кэри Хейла: «Я знаю, сколько сил, ты прикладываешь для того, чтобы не сломаться. Сколько сил уходит на то, чтобы открывать утром глаза, чтобы видеть эти улыбающиеся, безмятежные лица, продолжающие жить своей жизнью. Делаешь это, потому что тебе есть что терять».
