– Тебя что, человек довёл? – Демонокот явно удивился.
Дракон – хотела сказать я, но не стала.
Тем, что умирает – не хотела думать я, но подумала.
– Нет, люди это так – побочная странность.
Ситуация с моей магией сводила с ума. Мы, драконы, пугаем остальных не только потому, что всем с детства велят нас бояться. Мы пугаем ещё и потому, что наша магия давит на окружающих существ, и это зачастую вызывает инстинктивный страх.
После чтения довольно нудного исторического изыскания о возможном существовании працивилизации лежащему на моих коленях Элору, я попыталась разобраться с хозяйсвенными проблемами. Но в коридоре основного корпуса меня толкнул спешащий студент-волкооборотень и извинился не слишком почтительно, а мисс Анисия, до этого вполне адекватная, вдруг посмела шумно высказать мне своё возмущение тем, что какие-то ящики, о которых я ни сном ни духом, пришлось разгружать на полигоне.
Понимаю, бывают увлечённые своим делом существа, которые ради него в порыве праведного гнева способны перебороть инстинкт самосохранения, и будь это единичный случай, но… вместе с тем волкооборотнем и сейчас фривольно подошедшим демонокотом это значило только одно – моя магия ослабла настолько, что больше не действует на окружающих.
И это скажется на моём статусе, на восприятии меня остальными, едва я покину Академию, в которой дисбаланс пока не так заметен из-за защитных браслетов. Я даже отказалась вместе с Элором телепортироваться на приём в Озаран, чтобы не засветить этот приступ слабости.
Но что, если к утру магия не восстановится, и дальше будет хуже? Я не знала ни одного хорошего целителя, которому можно беспроблемно исправить воспоминания.
И с мисс Анисией неприятно получилось. Я хотела помочь, но теперь – нет, теперь всё строго по регламенту: Элор в вопросах назначения на должности должен иметь совещательное право голоса, и я не стану больше уговаривать его заниматься не его делами. Мисс Анисия пусть ждёт, когда соректор Дегон из сокровищницы вылезет.
Элору перенапрягаться нельзя, а я по привычке его нагружаю. И ради чего? Ради какой-то Академии! Дура.
Дура!
Слёзы текли по лицу, рыдания рвали грудь. Я попробовала залить их вином – снова. И снова ничего не получилось, только окна общежитий задвоились перед глазами.
Дураки мы с Элором оба: он – что отвлёкся на меня, я – что отвлеклась на него и так же глупо получила травму, потому что недостаточно сосредоточилась на битве. Иронично. И глупо.
– Слушай, чешуйчатый, – позвал меня демонокот. – У меня к тебе дело есть.
Я и забыла, что он тут расселся. Не повернулась: слёзы продолжали течь. Хлебнула огненного вина, нелепо надеясь, что его магическое пламя выжжет терзающие меня чувства.
Чувства не выгорали, только желудок будто раскалялся.
– Чешуйчатый…
Оторвавшись от бутылки, рыкнула:
– Отстань!
– Да ты послушай…
– Побрею! – Я отмахнулась бутылкой, во тьме полыхнуло выплеснувшееся на демонокота вино, на белом хвосте оно разгорелось ярче, превращаясь в настоящее пламя. Вытаращив глаза, демонокот рванул прочь.
А я поднялась. Мир шатался, и я честно пыталась устоять на ногах, но вынужденно рухнула на четвереньки. Всё плыло. Мысли… почти не двигались. Ещё немного, и я отключусь прямо здесь, на крыше.
Вдруг чьи-то сильные руки рванули меня вверх, притиснули к груди в золотых завитках вышивки, и я ощутила пьянящий сильнее выигранного вина аромат корицы и раскалённого металла. И пусть его искажал чужой тревожный запах, это был Элор.
– Отдавая выигрыш сегодня вечером, я полагал, что через часик мы вместе его разопьём. – Элор подхватил меня на руки. – А ты меня не дождался, как не стыдно?
– Это мой выигрыш! И нет, с тобой я больше не пью, это чр… чре… чри… вато. Отпусти… – я ударила его светящейся бутылкой по плечу. – Сейчас, прямо сейчас…
Распахнув крылья, Элор спрыгнул с крыши. Всё закружилось, я прижалась к нему, но шептала:
– Отпусти-отпусти-отпусти, – и стукала его бутылкой по плечу.
Повторяла снова и снова, пока Элор входил в дом, нёс меня по холлу, лестнице, коридору, укладывал одетую на свою постель.
Казалось так важно ему это сказать, добиться этого.
– Отпусти-отпусти-отпусти, – шептала я, зарываясь под одеяло и шёлковое, без единой шерстинки покрывало. – Отпусти…
– Отпустил, – хрипло ответил Элор. Он возвышался надо мной, и единственным светом в комнате было сияние бутылки в его руке: красноватое, мрачное. – Уже отпустил.
Этот свет и густые тени, и бледность Элора, и тёмные провалы вместо глаз – он был похож на мертвеца. Я зажмурилась и потянула одеяло на голову. Уснуть. Уснуть бы, а утром обнаружить, что всё это просто кошмарный сон…
***
Отчаянное желание не сбылось.
Проснувшись от рассветного кошмара, а потом заснув и снова пробудившись, я оставалась в Академии драконов, в спальне Элора, и чувствовала себя так, словно на меня обрушилась скала.
И тут пахло Элором – сильно, терпко.
Будь покрывала в этом доме не шёлковыми, а меховыми, я бы получила отличное сокровище, но… но…
Что я буду делать, если Элора не станет? Ведь и новых покрывал-сокровищ тогда не появится. Как жить, не пополняя коллекцию? Это же… немыслимо! Меня пробрал озноб, сердцебиение участилось. Страх навалился, стискивая рёбра, вымораживая всё внутри. Неконтролируемый и резкий приступ, заставивший, покрывшись чешуёй, сжаться под одеялом.
Я лежала так, вздрагивая, и пыталась восстановить дыхание, восстановить контроль над чувствами.
Кажется, чем дольше живу без семьи, тем меньше во мне от потомственного менталиста. Я так слаба, что не могу следовать своему пути одна, и это… безмерно разочаровывает.
Когда паника отступила, я, закусив угол подушки, заставила тело изменить форму. Непривычно болезненные спазмы скрутили меня, но я нашла в себе силы сесть.
Под потолком тускло загорелась магическая сфера.
Рядом с кроватью оказался столик, которого вчера вроде не было. На нём меня поджидал кувшин с охлаждённым осколками льда напитком. Серебряная поверхность посудины стала матовой от конденсата, и несколько капелек оставили на ней влажные дорожки. Рядом с кувшином под серебряными колпаками скрывалась еда. А блюдо с фруктами стояло не закрытое.
Элор обо мне позаботился.
Прямо из кувшина я напилась обжигающе холодного солоновато-кислого морса. Дышать стало легче.
Поднявшись, хотела черпнуть магии в кристаллах и привести себя в порядок заклинаниями, а потом…
Потом задумалась: зачем мне эта возня с делами Академии?
Она вне сферы моих интересов, я тут временно.
И император Карит, кстати говоря, не спешил требовать от меня участия в делах ИСБ, так что Элор, похоже, просчитался.
Разминая ноющие плечи, я подошла к окну и отдёрнула портьеру. Судя по яркости солнца и положению теней, полдень уже миновал. Столько спала, а не отдохнула.
Я закрыла лицо руками. Пора взять себя в лапы и что-то делать, а не раздумывать о возможной скорой смерти Элора. Не хотела я больше терять близких. Никогда.
Зачем позволила себе привязаться к нему? Он же Аранский, эти золотые драконы мрут, как мухи, а я всё равно сделала такую глупость!
Эмоции захлёстывали, я вскрикнула и ударила стену. Шёлк обоев промялся, удар отозвался болью до самого плеча. Не должно быть так больно, но… недостаток магии сказывался.
Привалившись к стене, я зажмурилась. Восприятие обострилось, и я услышала отдалённый смех. Он приближался к двери.
– …ор, ну отпусти, отпусти меня, – смеялась Диора. – Я рада, что ты так рьяно хочешь со мной уединиться, но можно же не на плече меня тащить.
Последнее она сказала под дверью спальни. Для этого ей с Элором пришлось пересечь его гостиную.
Всё стихло. Я отступила от стены. Сердце колотилось в горле. Меньше всего мне сейчас хотелось встретиться в спальне Элора с любой из его любовниц.
