Вероятно, прежний владелец кабинета, горячий южный военачальник, использовал его вовсе не для разработки военных планов.
— Думаю, Грег сумеет преодолеть такое страшное препятствие, — раздраженно отзывается Иржи.
Он надеялся закончить с документами уже к обеду и пойти прогуляться во внутренний двор крепости, в надежде, что фрейлины вытащат туда же Тимиру.
— Грег боготворит твоего брата. Одно движение его брови — для него уже приказ, — поясняет Петра. — Вчера он сказал мне, что понял замысел богов — крепость пала в прошедшей войне только для того, чтобы однажды он мог познакомиться с величайшим магом в мире. Он уже выпросил его показать саламандру. Вряд ли твой прямой приказ перебьет разочарованный взгляд Тойво…
Петра дожидается, пока Иржи нахмурится, ошеломленный таким количеством ненужной ему информации, и говорит то, ради чего это все было:
— Грег не так слеп, как ты думаешь. И если придется выбирать между верностью тебе или советнику, он выберет не тебя.
Иржи прикрывает глаза.
Влюбленная и ревнивая женщина, посвященная во все его тайны — он хорошо понимает, насколько это опасно. Но не знает, как теперь исправить ситуацию.
— Главное — ты молчи, — говорит он. — Без твоей подсказки Грег не осмелится ничего предпринять.
— Да, — вздыхает Петра. — Он всегда был трусом. Но кто знает, не вдохновит ли такой человек, как твой брат, и его на отважный поступок?
— Петра!
— Я! — она вскакивает и с щелчком сдвигает каблуки. Коса упруго отпрыгивает назад, за спину. — Готова к выполнению ваших приказов, господин командующий!
— Переведи мне эту строчку, — вздыхает Иржи, тыкая пальцем в гравюру. — Я же знаю, ты можешь.
Грега он решает все же не трогать.
На всякий случай.
Хотя сложно не задуматься, почему смелости его научит именно младший брат, никогда в жизни не выходивший на открытый бой ни с чудовищами, ни с людьми.
Глава 37
Прикосновения Тойво кажутся ей крыльями бабочки, нежно касающимися лица, плеч, рук.
Его осторожность и бережность всегда были для Тимиры знаком его любви.
В мире, где она считалась опасной из-за своей неуправляемой магии, порочной — из-за слухов, ходящих о ней в Ильдауме и столице, чужой и ненужной — из-за скандала, связанного со смертью отца, он был спасителем, героем, надежным и заботливым другом и единственным, кто видел ее настоящей.
Он был ее семьей, ее защитником и ее миром.
До недавних пор.
Когда она успела привыкнуть к неистовому урагану, сносящему все на своем пути?
К страсти, безжалостной и сжигающей.
К остроте и боли, к огню и животной откровенности ласк Иржи?
Привыкнуть так быстро и прочно, что легкие прикосновения и нежность ее мужа раздражают до такой степени, что хочется стряхнуть их с себя?
— Я соскучился… — шепчет Тойво, едва-едва, кончиками пальцев, проводя по ее ключицам.
Раньше эта ласка вызывала в ней дрожь и предвкушение.
— Я тоже, — отвечает Тимира, усилием воли пытаясь добавить в голос больше тепла.
Любимый муж вернулся из похода — он хочет награды за свою смелость.
Можно избегать одну ночь, две, три — ссылаясь на его усталость, на серьезный разговор с генералом Тотхом, который нужно обдумать, на внезапную слабость, накрывшую ее после долгой прогулки под солнцем.
Но рано или поздно он спросит, что происходит.
Поэтому Тимира изо всех сил старается заставить свое тело откликнуться на ласки Тойво, всегда предпочитавшего утреннюю, самую сладкую пору для неспешной и нежной любви с женой.
Но тело Тимиры сопротивляется так сильно, что мышцы дрожат от желания оттолкнуть его и сбежать, отправившись разыскивать по темным коридорам крепости того, кто заставит его пылать.
— Ты все еще думаешь о предложении Тотха? — Тойво сам возвращается к разговору, спасая ее от самого себя. — Если ты не хочешь, ты не обязана учиться магии, никто из придворных дам этим не занимается.
— Никто из придворных дам не убивал песчаного монстра своей магией! — резко отзывается она, но тут же смягчает тон, видя, как он отшатывается с удивленным лицом. — Я ведь опасна для людей, понимаешь?
— Я никогда не хотел, чтобы ты так думала о себе, — говорит он, снова осторожно обнимая Тимиру.
Его ладонь касается ее талии так целомудренно, словно они танцуют на императорском балу, а не лежат обнаженные в супружеской постели.
— Знаю… — говорит она, кладя ладонь на его щеку. Но как ни старается, не получается посмотреть в его глаза. Совесть не дает. — Но ты не можешь быть рядом всегда. Что, если мое цунами придет, а тебя не будет? Что, если кто-то обидит меня, и я не смогу справиться со своей силой и убью его, как уже убила…
Своего отца.
— Если он обидит тебя — он это заслужил, — твердо говорит Тойво. — Пока я первый советник, у меня достаточно власти, чтобы избавить тебя от любых последствий. Я поклялся защищать тебя всегда, помнишь?
А она поклялась быть ему верной.
Это Тимира тоже помнит.
— Но что, если мне понадобится кого-нибудь спасти, когда тебя не будет рядом? — Возражает Тимира. — А я снова не буду знать, как это сделать? Ты не сможешь предотвратить все опасности мира!
Тойво, уже касающийся губами ее ключиц, замирает и тяжело вздыхает.
Разговор с генералом был отнюдь не легким.
Обсуждение магии Тимиры было лишь малой его частью. Все остальное время господин первый советник сначала чеканил слова, потом повысил голос, а под конец практически орал на своего наставника, старого друга семьи и героя былых войн.
Только в этот момент Тимира поняла, что Тойво совсем не спокойно принял известия о нападении песчаного монстра на крепость и его способности питаться огнем. Ей казалось, что он, как обычно, отложил в сторону эмоции и начал решать проблему хладнокровно и четко, как всегда.
Но на самом деле она просто не видела, что происходило с ним, когда он получил письмо от брата, описывающее произошедшее.
«Лучшие маги империи, самые отважные офицеры, полный гарнизон крепости, который должен защищать империю — никто не смог защитить даже мою жену! Вы так собираетесь спасать императора от атаки на южные рубежи, если придется?!»
Она ушла в спальню, открыла окно, выходящее во внутренний двор и долго дышала ароматами вечерних трав, стараясь не слышать, как милый осторожный вежливый Тойво распекает человека в три раза себя старше.
Что ж, должность при дворе ему досталась не только за силу магии.
— Хорошо, — говорит Тойво. — Мы найдем тебе учителя в столице.
— Ты не примешь предложение генерала? — удивляется Тимира. — Ведь он воспитывал и тебя, и Иржи, не говоря уж о тысячах новобранцев…
— Вот поэтому и не приму, — кивает он. — Не хочу, чтобы какой-то солдафон орал на мою жену, как привык орать на шестнадцатилетних тупых юнцов.
Он откидывает одеяло и встает с постели, оставляя Тимиру в недоумении… к которому примешивается облегчение от того, что супружеский долг снова откладывается.
— К тому же, — Тойво накидывает на широкие плечи свежую рубашку. — Мы скоро покинем Черную крепость. Не везти же генерала с собой в столицу, как личную гувернантку?
Он улыбается, а Тимиру охватывает смертный ужас.
Скоро?
— Как скоро? — в ее голосе проскальзывают нотки отчаяния, но Тойво не замечает их, занимаясь своим гардеробом. Натягивая камзол, сапоги, завязывая шейный платок.
— Через неделю или меньше, — отвечает он, подходя и целуя ее в уголок губ. — Поспи еще. Я заметил, что ты не высыпаешься.
— Когда ты успел заметить, ты же сам проводишь все ночи в архиве… — бормочет Тимира, ошеломленная его ответом.
Неделя или меньше.
Неделя.
Или меньше.
Столько дней ей осталось, чтобы успеть насладиться своей запретной любовью.
А потом все кончится.
