компании, вполне типичным для их круга, показывает их поверхностными и весьма недалекими персонами, которые не раз попадают впросак, и только находчивость главного персонажа их выручает. В конце книги выясняется, что персонаж, от лица которого описывалось путешествие — переодетая женщина.
Хозяин издательства, дочитав рукопись, потребовал изменить концовку. По его мнению не может женщина быть столь хитроумной, чтобы морочить голову мужчинам, выдавая себя за одного из них, и ему нужны веские доказательства обратного, чтобы опубликовать роман как он есть. Автор немедленно поинтересовался, почему же за двадцать лет знакомства издатель не увидел, что под именем Ангустана скрывается директриса столичного пансиона. Издатель не верил, и даже развязанный шейный платок, под которым не оказалось кадыка, его не убедил. Поверил он, когда его друг-лекарь провел освидетельствование "господина Ангустана" в отдельной комнате. Назавтра госпожа директриса пришла заключать новый контракт уже в своем облике — в платье и с шиньоном, но имя на обложке позволила оставить прежним. Роман пришлось допечатывать, чтобы удовлетворить спрос, поскольку оправившись от шока издатель позаботился, чтобы история стала известна широкой публике. Вскоре в популярнейшей газете вышла статья, высмеивающая моду на шейные платки.
Мы с Клотильдой, действительно, обсудили и книгу, и историю. Надеюсь, гвардейцы не слышали всех эпитетов, которыми мы награждали мужской пол.
Храм оказался унылым и скучным местом, но обращалась к богине я искренне. Я просила успеха в своих начинаниях, особенно в тех, которые произойдут со дня на день, как только мы спустимся к югу и достигнем перекрестка с дорогой, что идет в Эдачию. В тех краях должно будет поехать посольство, и если Фортуния мне поможет, произойдет это не в октябре, а позже, когда щедро политые дождями дороги замерзнут.
Фрейлины молились поодаль, и судя по взглядам, которые они на меня бросали, их просьбы были противоположны моим. Что ж, посмотрим, кого больше любит Фортуния.
Следующие две ночи мы провели в гостиницах. Я настояла на прогулке, Клотильда меня поддержала, Хелен была полна энтузиазма посмотреть новое место, и благородным леди пришлось вышагивать по мостовой за нами. Процессия растянулась едва ли не на квартал — впереди лейтенант Джонс, чью скуку скрашивала разговорами Хелен, за ними мы с Клотильдой, дальше брюзжащие тетушки и замыкали шествие четыре гвардейца. Я не хотела привлекать внимание во время променада, но и лейтенанты, и фрейлины настояли на моей защите. Теперь только штандарта с Малой короной не хватало, чтобы объявить всем: идут принцессы.
А мне так хотелось почувствовать себя снова бесшабашной девчонкой, как три года назад, когда я еще могла выбираться на улочки столицы по подземному ходу! Вместе с Катрионой и с Сабиной мы надевали скромные городские платья и выскальзывали из подземного хода. Мы брали брата Сабины с собой, чтоб не возбуждать подозрений — три приличные девицы не могут разгуливать без сопровождения. Сабина надевала ему на глаза черную повязку, чтоб он не узнал наших тайн, и снимала, когда мы уже стояли в подворотне недалеко от дворца. Брат Сабины был на два года ее младше и старался изображать из себя взрослого, пряча ребяческий восторг от таинственных побегов. Как же мне снова вырваться из клетки...
Я подняла голову с загорающимся фонарям, чтоб скрыть набежавшие слезы. Я вырвусь, обязательно. Непременно. Или сломаю крылья о клетку и умру.
* * *
Еще во дворце мы с Джонсом расчитали, как нам двигаться, чтобы ко времени остановки оказаться недалеко от пересечения трактов. Я не говорила ни ему, ни остальным, зачем это нужно. Джонс, конечно, подозревал, что дело нечисто, но один раз приняв мою сторону, когда с товарищами вытаскивал Кардисса из кустов, держался той же линии и дальше.
Мы ехали по западному тракту с севера на юг, который шел вдоль скальной гряды. К этому тракту подходит дорога, по которой должно ехать посольство, и дальше углубляется в ущелье между скал. Установить артефакт нужно как можно выше.
Чтобы завтра к вечеру оказаться на месте, сегодня мы снова должны ночевать у дороги.
Гвардейцы привычно установили защитные и тревожные артефакты, разбили палатки, развели костер и начали готовить кашу. Фрейлины с лицами невинных страдалиц удалились в палатки, где они обычно оставались до ужина. Для нас, благородных леди, раскладывали столик и стулья, но я предпочитала взять свою миску и присесть рядом с гвардейцами, несмотря на косые взгляды от стола.
Закончив с кашей я отдала посуду Дагни и решила найти магичку. Мне нужно было предупредить ее, чтобы она хорошо выспалась этой ночью. Сегодня весь день она зевала и пыталась спать в карете, объяснив, что ночью разминалась с магическими упражнениями, чтоб не терять форму. Но завтра ей предстоит трудное дело. Мы пока ни о чем не предупреждали Хелен — чем позже узнает, тем меньше шансов, чтоб ненароком сболтнет при леди-соглядатаях или тех гвардейцах, кто не так предан мне, как троица лейтенантов. Я уверена, что и среди охраны есть не только агенты Лентса, что еще не так страшно, но и доносчики Альфреда.
Я не нашла Хелен нигде — ни у стола, ни в палатке, ни вокруг. Дагни тоже ничего не знала. Может быть, гвардейцы видели, куда она ушла? Бродить девушке в одиночку не самая хорошая мысль.
У "лейтенантского" костра сидели Динкс и Даргс. Джонса, на удивление, не было.
— Господа, вы не знаете, где леди Клаудс?
Только совершенно наивный и неискушенный в отношениях человек не понял бы, почему молодые люди быстро переглянулись и наморщили лбы, пытаясь подобрать слова. Как можно более невинным тоном я поинтересовалась:
— Скажите, господа, Джонс не мог выбрать другую даму? А не ту, отец которой устроит ему персональную снежную бурю и заморозит все то, чем он может порадовать женщину?
Динкс и Ларгс засопели. Я строго посмотрела на лейтенантов:
— Мэтр Клаудс устроил леди Клаудс во дворец, чтобы она сделала приличную партию.
— Ну... — вздохнул Динкс, — Джонса на место капитана прочат, наш нынешний скоро в штаб перейдет.
— И как вы будете "проверять караулы"? — не удержалась я.
— Уж не реже, чем раньше, — заулыбался Динкс.
— Джонс — простолюдин, — разбила я его веселье. — Мне придется обращаться к Его Величеству с просьбой предоставить Джонсу благородное звание. Вы, все трое, так просто не отделаетесь, — ехидно закончила я, но подумав, добавила: — Все четверо. Пусть Джонс проведет разъяснения со своей дамой сердца.
Вернувшись
