и мясо на шпажках, а также кофе, который пахнет лучше, чем все, что я когда-либо пробовала. Торговцы зазывали покупателей, громко смеялись, кричали почему нужно зайти именно к нам.
— Голодна?
— Да… — призналась я, — Но денег нет.
Мы свернули к прилавку, где мужчина с большими усами и внушительным пузом предлагал кофе и булочки.
— О-о-о! Вы не пожалеете, путники, что выбрали мою лавку! — прогрохотал мужчина, уже разливая две небольшие чашечки кофе. Его огромные грубые пальцы так изящно держали фарфоровые чашечки, что я даже засмотрелась. Откуда-то появилась молоденькая девушка с большим носом и яркими голубыми глазами, она мягко подталкивала нас к двум низким стульчикам рядом с круглым столиком, — Самый лучший кофе! Только сегодня утром привезли! Свежий, ароматный!
Началось время активной торговли, корабли отплывали и приплывали. Жемчуг, шкуры невиданных животных, шелковые ткани, мягкая кожа, массивные украшения и изящные цепочки, краски для лица… У меня всегда разбегались глаза на базаре, но я никогда ничего себе не брала, не хватало свободных денег… Мадлен раз взяла себе кармин для губ, мы красили губы и щеки пока пузырек не закончился, притягивать взгляды — было весьма приятное ощущение.
Кофе и булочки с клубникой и правда оказались очень вкусными. Анзель ничего не говорил, просто пил кофе, лишь изредка обводя глазами толпу. Когда мы покончили с пирогами и кофе, Анзель взял две шпажки с мясом, щедро одарил торговца монетами и потянул меня вперед, вскоре мы свернули в узкий тихий переулок, затем снова оказались в толпе, а после я узнала доки, на которых мы провели с Лансом несколько дней, напряглась, но вскоре свернули и попали в старое заброшенное здание администрации доков, прошли сквозь, обогнули по доскам скалу и оказались в совершенно не знакомом для меня месте. Мы попали в старый, заброшенный грот, он был наполнен серо-голубой водой, блестящей на закатном солнце. Справа черную скалистую бухту ограничивал утес, слева — старый док.
— Раньше сюда привозили очень дорогой товар, который желали спрятать от посторонних глаз, — пояснил Анзель, — Сейчас им не пользуются.
Шаткие пристани, старые доки, которые не успели отремонтировать за короткую зиму, запах моря и такая удивительная тишина после гомона толпы. Анзел уселся на краю пристани и жестом подозвал меня, я уселась рядом будто мы старые друзья. Как удивительна жизнь.
— Я думала о тебе сегодня.
— Только сегодня? — ухмыльнулся он.
— Сегодня точно думала, — улыбнулась я, — За остальные дни не ручаюсь. Как ты здесь оказался?
— Следил за тобой, конечно.
Я удивленно на него посмотрела, его красивые, слегка раскосые глаза смеялись, смотрели в упор.
— Неужели думала, что я оставлю тебя наедине с этим мерзким типом?
— Каждый день что ли?
— Иногда это был Джастин.
— Послушников много, вас, кажется, трое, как вы разрываетесь между нами?
— За всеми мы не следим.
— Вот это честь, — я на мгновение прикрыла глаза, подставив лицо теплым ласковым лучам закатного солнца, которое почти закатилось за горизонт, — Как же здесь… Хорошо…
Я застыла на мгновение, наслаждаясь мгновением… А когда открыла глаза, поняла, что Анзель смотрит на меня в упор. Он улыбнулся искренне, и, боже, я не была готова. Уголки его губ поднялись вверх, открывая зубы, делая его лицо совсем-совсем юным! Капля авантюризма и опасности превращала любого мужчину в мальчишку, даже опасного вампира. Я зарделась, смущенно поджав губы и опустив глаза.
— Умоляю, не стесняйся меня… — его пальцы ласково приподняли мой подбородок, так нежно и аккуратно, словно спрашивая разрешения, — Ты такая красивая, когда счастливая, когда улыбаешься… Ты так редко улыбаешься…
— В самом деле? — растерянно спросила скорее у самой себя, чем у него.
— У тебя такая прекрасная улыбка. Еще я бы хотел услышать твой смех.
— Ты смущаешь меня.
— Почему же?
— Мне с тобой хорошо, мне нравится, что ты делаешь, я тебя не боюсь, но ты вампир. Зачем ты это делаешь?
— Откуда я родом вампиры не чудовища, Вивьен, получить внимание вампира — это как поймать удачу за хвост.
Я смотрела на него жадно, не отрываясь, впитывая в себя каждое его слово как сухая, потрескавшаяся губка. Он стал для меня глотком свежего воздуха, спасительной влагой, с ним я снова ощутила себя живой.
— Любой человек, который живет рядом с вампиром становится здоровее, сильнее, выносливее, наша аура делает наш народ сильным, они живут дольше, чем ваш, рожают крепких детей, почти не болеют. Взамен они отдают добровольно свою кровь. Добровольно. И никто никого не убивает. Все ваши сказки о вампирах действительно сказки.
— Я… я никогда о таком не слышала… Почему же вампиры живут только в ваших краях?
— Мы любим свои земли, что в этом такого? Да и не так уж нас и много, чтобы селиться по всему миру, — он улыбнулся снисходительно, так обычно улыбаются детям, когда те задают нелепые вопросы.
Уже спустились сумерки, и фиолетовый закат разбросал повсюду темно-пурпурные тени, но окружающий мир все еще лучился светом, начиная от подступов к доисторическим докам, на которых когда-то давно днями и ночами работали грузчики, подготавливая торговые корабли к отплытию, и заканчивая мирными водами, мягко плещущимися о берег. Сейчас здесь было пусто, тихо и спокойно. Просто невероятно.
— Мне не нравится, что Алхимики говорят одно, а вампиры другое, как я могу теперь быть уверена в своих знаниях?
— Зачем мне тебе лгать?
— А почему нет? Вдруг вы страшные и коварные, а сейчас вам не хватает младенцев для жертвоприношений?
Анзель прыснул.
— Если бы я мог, то усадил бы тебя в ту лодку, спрятанную в доках, мы бы обогнули скалы и через пару дней я бы показал тебе земли, которые так люблю. И никто там не ест младенцев на завтрак.
— А хорошеньких молодых девушек?
— Вампиры очень любят пить кровь во время любовных утех, потому что это невероятно… Приятно.
— Так увези… — прошептала я, почти умоляя, смех превратился в наливающиеся слезы. Только сейчас я поняла, насколько была несчастлива в этом замке. Меня совершенно не смущали его двусмысленные намеки про любовные утехи, меня вообще ничего не смущало рядом с ним. Неужели так бывает? Как трудно рядом с Лансом и как легко с ним…
— Я увезу тебя, Вивьен… — жадно вдохнув воздух, прошептал он, — Мы почти у цели…
На смену насмешливости пришло иное, куда более глубокое, темное и опасное чувство. Он подчеркнуто медленно провел своим теплым пальцем по моей ключице, отчего сбилось мое и так неровное дыхание. И все же я не отстранилась, даже когда его глаза оказались почти на одном уровне моими, так близко, что я
