ушло в стазис, принимая энергию и проходя процедуру инициации.
— Что? — ошарашенно спросила я, а потом вдруг случилось непредвиденное — я просто подумала о том, что хотела бы увидеть, какой дар мне преподнёс Истинный Космос и тут же мои руки вспыхнули алым огнем. Пуф, и столб искр просто взметнулся почти до самого потолка. Обалдеть! Вот это да!
— О-у-у, Ванда, тише-тише, — и тут же я почувствовала, как Великий приложил меня ментально, и моя новая расчудесная магия тут же трусливо спряталась, — осади, ведьмочка! Все будет, но немного терпения, ладно? Пока просто опиши свои ощущения и то, что ты последнее помнишь, перед тем как потеряла сознание на Эдда-Дра.
— Эдда-Дра?
— Планета светлых эльфов, — терпеливо пояснил Великий.
— Ну, в общем-то, история будет душещипательная, Каин. Ты бы это, платочек взял бы, что ли. Нет, не хочешь? Ну ладно. Короче, маманя моя на голову оказывается отбитая была всегда. Я, конечно, догадывалась, но все же питала кое-какие надежды и иллюзии. Ну например, что крыша у нее начала протекать только последние несколько лет жизни, но нет. Она уже родилась с выстрелом в голове.
— Ванда? — поторопил меня все-таки Архонт.
— Да что уж Ванда сразу? Тут оказывается Сорос рожала меня не от большой любви и даже не потому, что хотела себе ребенка. О, нет! Меня она зачала специально для того, чтобы…п-ф-ф-ф…чтобы жить дальше и после смерти. Смекаешь, Великий? Меня вырастили только для того, чтобы в нужное время, просто забрать тело. На душу плевать, на меня плевать, на все плевать. Я никогда не была для нее дочерью, а только лишь билетом в вечную жизнь.
В палате воцарилась гнетущая, изматывающая душу тишина. Она давила так сильно, так беспощадно размалывала все мои внутренности в своих жерновах, что я не стерпела и все-таки спросила, на самом деле, сущую глупость. Но кто, если не Великий Архонт всего Истинного Космоса сможет мне на нее ответить?
— Каин, разве так бывает вообще? Чтобы матери детей рожали не для того, чтобы их любить, а чтобы творить вот это все? Скажи? И имею ли я право жить в этом мире, подвергая его такому сумасшедшему риску? Ведь она вернется.
— Почему ты так решила, Ванда? — его голос был тих и наполнен таким искренним состраданием, что я не смогла сдержаться и все-таки расплакалась.
— Потому, Каин, что я слышу ее зов.
— Но, ты же уничтожила Вместилище, — возразил Великий.
— Все верно. Вместилище я уничтожила. Но другие Вместилища зовут меня, и она вместе с ними.
— Сколько?
— Я не знаю, — и я не врала.
Ванда
Что чувствует обреченный на смерть человек? Что чувствует мышь, загоняемая в угол матерым хищником? Можешь ли ты наслаждаться жизнью и строить планы на будущее, мечтать и радоваться новому дню, если не знаешь, будет ли у тебя завтра и не часть ли все это одной больной игры моей сумасшедшей матери?
Я была сильна. Я была жива. Но я была в Аду.
Два года. Робкая надежда, всепоглощающая радость, а потом вновь удушающая апатия и чувство полнейшей обреченности, от того, что нет конца, от того, что долбанная Сорос Балем в который раз нас переиграла.
Вы, наверное, не понимаете, о чем я толкую, ну так я вам сейчас объясню. После того как Вместилище на Эдда-Дра было уничтожено, началась бесконечная, изматывающая гонка за жизнью. Но каждый раз мои мечты на светлое будущее разбивались о реалии неизбежного — зов моей матери начинал звучать в моей голове еще громче, еще настойчивее, еще неотвратимее.
Одиннадцать планет и столько же разрушенных алтарей, одиннадцать раз я была на волосок от смерти, но толку не было от слова «совсем». И вот она я, вновь сижу на кушетке перед Великим и не понимаю, что делать дальше.
— Ты же понимаешь, Кай, что их может быть десятки, сотни, а то и тысячи? Мы можем всю жизнь гоняться за ее Вместилищами, но так и остаться ни с чем. Это в лучшем случае, а в худшем, она все-таки добьёт меня или добьется своего, — слова вырвались из меня неожиданно, но решение уже зрело давно и наконец-таки оформилось в что-то большее, чем просто мысли.
— Если ты опустила руки, то я нет, Ванда, — зло зыркнул на меня Архонт.
— Я готова принести себя в жертву. Это справедливо! Это мое право, мой выбор и мое решение. Я не должна подвергать мир и его обитателей такому риску, только во имя одной своей жизни. Да и жизнь ли это, Кай? Так, сплошное серое и унылое существование. И ты, как никто другой, должен понимать, что я права. Этот риск не оправдан ничем.
— Ты несешь чушь! — от моих слов попытались отмахнуться, но я была не намерена сдаваться. Я хотела уйти, хотела, чтобы все эти игры закончились. Я устала так жить, черт возьми!
А кто бы не устал, скажите? Я два долгих года была в абсолютной зависимости, пребывала в перманентном страхе и только могла смотреть как радуются жизни, как строят планы на будущее, наслаждаются, любят, в конце концов.
А я? Мне же не просто так жизнь сломали, а еще и планомерно втаптывали в грязь мою душу. О да, друзья, это я о Ра Справедливости толкую. Моими чувствами и девственностью он просто подтерся и высоко задрав свой высокомерный нос, двинул дальше — жить.
Но как же красиво он однажды попытался мне спеть о своих расчудесных намерениях в отношении меня и желаниях. О, я почти прониклась тогда. Ну, а кто бы не проникся, если аж сам Ра Справедливости всея Истинного Космоса предлагает тебе, ни много ни мало, стать его законной любовницей! А, как вам? Вот это головокружительная карьера, не находите?
Такая честь, такая удача мне на голову свалилась, а я, дура, надумала носом крутить, да не просто так, а еще и с посыланием в пешее путешествие в дальние дали. Но только словам моим патлатый так быстро не внял, а стал зачем-то меня за руки хватать, к себе прижимать, чего-то просить снова и снова, а меня в очередной раз размазало. Ну и вот вообразите себе — стою я такая в тепле его рук, слушаю его амурные россказни о том, как он в очередной раз хочет залезть ко мне в трусы и тут случилось ЭТО.
Картина маслом — сидит в своей хромированной посудине Ра Справедливости со спущенными штанами, а между ног у него трудится, не покладая
