– Добро пожаловать в обитель, дочь вольной чародейки Джоан. Следуй за мной.
Меня накрыло каким-то странным ледяным чувством. Будто бы кто-то уничтожил тепло, которое до этого согревало и поддерживало. Словно кто-то убрал руки, которыми только что направлял меня на верный путь.
Мама? Это была ты? Не знаю, возможно ли это. Но в любом случае спасибо.
– Ты идешь? – жрица замерла на повороте, обернулась, нахмурилась.
– Да, иду, – внезапно охрипшим голосом отозвалась я. – Прости. Задумалась.
– Понимаю, – она кивнула, – эти стены всегда по-разному действуют на новых свободных.
– Что ты хочешь этим сказать? – я нахмурилась.
А та в ответ лишь покачала головой:
– Тебе обо всем расскажет настоятельница, если, конечно, захочет.
Почему-то ее уточнение мне совершенно не понравилось. Но продолжать допрос просто не было смысла.
Мы шли по узким серым коридорам, которые не были предназначены для простых посетителей. В небольшие окошки под самым потолком заглядывало солнце, в его лучах плясали пылинки.
Я перестала следить за дорогой на пятом повороте. Складывалось такое впечатление, что внутреннее устройство храма было лабиринтом и без проводника из него выбраться было невозможно.
– Пришли, – оповестила меня жрица, остановившись возле глухой серой стены. А после провела по ней пальцем.
Камни тихо разошлись, являя проход в залитую ярким желтым светом комнату.
– Иди, дочь вольной чародейки Джоан, – беззлобно усмехнулась женщина. – Да проследит за тобой Богиня.
– Спасибо, – я коротко кивнула в знак признательности. – Не подскажешь, как лучше обращаться к настоятельнице?
– Так, как она тебе представится, – еще шире улыбнулась жрица Мельхомы и отступила на шаг.
Мне оставалось только пройти мимо нее, протиснуться между каменными челюстями стены и оказаться в просторной светлой комнате, которая была кабинетом.
Напротив оказалась самая обычная деревянная дверь, через которую должны были входить посетители. Справа в углу горел камин, у северной стены стоял письменный стол, а за ним сидела тучная темноволосая женщина.
Она подняла на меня тяжелый взгляд зеленых глаз и без слов указала им на кресло напротив.
Я сделала еще один шаг, отмечая, что по обе стороны от разошедшейся стены высятся книжные шкафы. Сев в кресло, не мгновение опустила взгляд, разгладила ткань брюк и только после этого во второй раз посмотрела на настоятельницу главного храма Мельхомы.
– Приветствую. Меня зовут Румия Риордан. Я дочь свободной чародейки Джоан и Андела Геладан. Мне нужна ваша помощь.
– Интересное начало, – глубоким мурлыкающим голосом проговорила настоятельница. – Ну что же, Румия, ты можешь называть меня матушкой Хионой. Не тяни, говори, для чего явилась сюда.
– За помощью, – повторила я. – Как видите, я вышла замуж по воле ордена. И…
– И хочешь разорвать этот брак путем сообщения им о том, что ты бесплодна. Именно за этим ты пришла ко мне. Я угадала?
Сказанное на мгновение повисло в воздухе ледяным комом, а потом осыпало меня крошевом. Осознание услышанного мазнуло холодными острыми когтями по позвоночнику, бросило в дрожь.
Но настоятельница произнесла этот вопрос утвердительным тоном. Она знала. А значит, и причин скрывать правду не было. Этим она даже оказала мне услугу.
– Да. Все так, матушка Хиона.
– А раз все так, – женщина нахмурилась, установила на столешницу локти и сплела перед лицом пальцы в замок, – то почему ты подготовилась настолько плохо?
– О чем вы…
– Свободные чародейки отрицают официальные обращения, имена родов и иерархию. Потому впредь попрошу тебя называть меня на «ты». Договорились?
– Да. Прошу прощения, если задела… тебя этим, – сразу же произнесла я, понимая, что с Рэймондом было не так сложно переходить эту черту. – И все же. О чем шла речь?
– О том, что ты до сих пор девственна, Румия, – с легкой улыбкой произнесла женщина, будто видела меня насквозь. – Для той просьбы, с которой ты ко мне пришла, ты могла бы и подготовить почву.
– У меня нет никакого желания спать с мужчиной, которого не люблю, – твердо произнесла я, выдерживая тяжелый взгляд настоятельницы.
А женщина тихо рассмеялась, откинулась на спинку кресла и сложила руки на пышной груди, затянутой в красный корсет.
– Девочка, ты в силах обмануть себя, но не меня.
– Что ты этим хочешь сказать? – я напряглась, эта женщина видела меня насквозь. Всю меня.
– Ну раз не поняла, – она взмахнула рукой, – то поймешь позже. В это я вмешиваться не хочу. Даже лучше будет, если сама поверишь в свои слова. Но вернемся к твоей просьбе. Ты хочешь, чтобы я предоставила тебе поддельный документ для ордена, верно? В нем должно быть сказано, что вы неоднократно с мужем пытались завести ребенка и ты, не получив быстрого результата, ударилась в панику и попросила одну из жриц тебя обследовать. В итоге оказалось, что детей ты иметь не можешь. Согласна на лечение. А в будущем от меня потребуется еще одна бумага, в которой будет сказано, что лечение тебе не помогло. Весьма неплохо придумано, Румия. Особенно если учитывать, что в твоем роду такое уже было. Вполне могло бы сойти за патологию.
– Судя по тону, матушка Хиона, не только моя девственность тебе не по нраву, – процедила я сквозь зубы, стараясь утихомирить странную ярость, клокочущую в груди.
– Тут не поспоришь, – она улыбнулась, демонстрируя щель между двух передних зубов. – Видишь ли, Румия, переступив порог храма этим утром, ты произнесла слова, которые произносят обычно свободные чародейки, желающие примкнуть к храму. Ищущие защиту и поддержку. Кто сообщил тебе их?
– Никто, – я покачала головой, прекрасно понимая, что настоятельница должна понимать, что я не лгу. – Они сами пришли ко мне. Это как-то может повлиять на то, что я попросила у тебя помощи?
– Да, может. Теперь я не могу отказать тебе, – вскинув подбородок, проговорила матушка Хиона. – И обязана посвятить в нечто большее, чем должна была, будь ты простой прихожанкой. Просто дочерью свободной чародейки Джоан.
Слова колдуньи оплетали меня в кокон, перехватывали дыхание, обхватывали липкими щупальцами руки.
Она то била фразой в лоб, то увиливала, как гадюка в траве.
И я не понимала, что мне нравится больше. Чего я хочу на самом деле. Простой помощи или еще и понимания того, что творится вокруг.
– Хорошо, – она подалась вперед, вперилась в меня взглядом, – я помогу тебе с этой проблемой. Но не все так просто будет, приготовься к этому. Начнем с того, что ты должна прийти сюда через десять дней, потому что сейчас делать что-либо бессмысленно. Ты сейчас примчалась сюда охваченная эмоциями, ведь не смогла понести ребенка от мужа так скоро. Перед отъездом королевского охотника, – настоятельница выразительно приподняла брови, – ты, конечно же, проводила мужа как следует. Потому у нас остается еще шанс. Ты придешь через десять дней и сообщишь о том, что все равно ничего не изменилось, и настоишь на обследовании. Отказать жрицы Мельхомы тебе не смогут. Тогда-то мы и обнаружим проблему. Поняла?
– Да…
– Но лучше бы ты лишилась девственности, – скривилась она, не дав договорить. – Это бы решило намного больше проблем, чем ты думаешь. Ну да ладно, с этим как-нибудь разберемся. Это все, о чем ты хотела сегодня узнать, дочь вольной чародейки Джоан?
– Ты ответила на вопросы, которые возникли у меня до того, как я пришла сюда сегодня, – медленно проговорила я, не понимая, отчего как гулко стучит сердце. – Но жрица, которая проводила меня к тебе да и ты сама намекнули мне на то, что я теперь одна из вас. Неужели, сказав какие-то слова, я могу считаться вольной чародейкой?
Матушка Хиона во второй раз громко рассмеялась, утерла выступившие в уголках глаз слезы и встала со своего места.
– Иди, Румия, об этом мы поговорим через десять дней. И, будь добра, сними в следующий раз отслеживающий тебя артефакт. Это будет моей единственной просьбой для тебя.
