эту вынужден платить не только отец, но и сын, сполна чувствовал.
Ревность ли… к Валлии, к Холду, вот ведь злая ирония, совершенно здоровому, или к Фостеру. «Мой мальчик», так звал любимого внука император. И мальчик этот был единственным из живых, кого Александр действительно замечал.
Как бы то ни было, Юрий захотел империю уничтожить.
И Ральф отчасти это желание понимал.
Вероятно, его высочество догадывался о том, откуда дует «белый ветер». Только не счел нужным догадки подтвердить. А вот Холд, незаконный первенец Александра, горел той же страстью что и отец – любовью к империи. И мешал Юрию.
Маршал привез в столицу старшую из Бонков, и Александр, давно отошедший от дел, очнулся. Снова он включился в жизнь страны, снова ожил. И, как и много лет назад … не видел ничего и никого, а вот Холда, вернее его преданность империи, увидел. Он дал старшему сыну почти неограниченную власть, а Юрий … перехватил у Холда вторую пешку – Ральфа.
Маршал рассчитывал использовать младшего Бонка в качестве еще одного инструмента влияния на Александра, Юрий … поднял обожаемый Ральфом закон о высшей крови, и вовремя. Император, несмотря на все усилия Холда, окончательно потеряв интерес к власти, к жизни, к детям, умер. Бонк стал первым наследником молодого императора.
Умирал и Юрий, и после его смерти военные вынуждены будут присягнуть Бонку, и они присягнут. Во всяком случае, часть из них. Но даже если вдруг Ральф успеет подписать отказ от притязаний на страну в пользу Холда, давно назревающий раскол элиты станет неизбежен, империя развалится на множество частей. И поводом к этому в равной степени станет как смерть Бонка, так и его жизнь.
Белые тогда исчезли бы сами. Часть из них наверняка укрыли бы южане, в той же Новой Саксонии, Тедди как-то об этом обмолвился, именно так назвали бы оттяпанный от Валлии кусок земли с Юга. А головы радикалов саксонцы чуть позже бы подарили Холду, в качестве жеста уважения к новому главе Валлии, или что там останется от неё. Должны же убийцы Александра быть наказаны, в назидание, так сказать.
Как бы ни смешно это прозвучало, но в дело вмешались чувства. Сначала Юрий развлекался. Ему нравилось дразнить Ральфа. Злость, бессилие, почти ненависть, чистые эмоции – всё это веселило высочество и, да, отвлекало. Он играл в интерес к Бонку, но в какой-то момент, игра перестала быть игрой. Между ними двоими появилась связь, которая с каждым днем крепла больше и больше.
И лес… Все они были оплетены им, копошились внутри липких сетей. Всё запуталось … и не ясно, кто застрял больше… кто из них пауки, а кто приглашенные на обед мушки.
Ральф нашел среди гостей Лиз и направился к ней. Распорядитель объявил последний танец, Он улыбнулся и подал локоть собранной и натянутой, будто струна Элизабет.
Шаг. Поворот. Поклон, снова шаг.
Два года по острой грани, и любовь как адреналиновый наркотик. Они оба сунули голову в петлю, там, в храме. Теперь на одной чаше весов императора любовь к Бонку, на второй – ненависть к Валлии. Ральфу остается только ждать, что выберет Юрий.
Жалеть не о чем. Бонк улыбнулся, вспоминая перепуганное лицо Элизабет. Недоверие, ужас, и … надежду в её глазах. Отдать её замуж за Юрия, пусть и фиктивно, смотреть, как она идет под венец с другим… ну нет. Это ведь всё равно, что предав самого себя, отказаться от Лиз. Примерно как сдохнуть, усевшись на электрический стул.
«Ну и мысли у тебя», – хохотнул Юрий.
«Твое величество? – деланно обрадовался Ральф. – Да ты никак решил с нами потанцевать?»
Он нежно провел ладонью по идеально ровной спине Элизабет. Она вспыхнула алым огнем, и там, среди отблесков пламени, Ральф вдруг увидел, как пульсирует внутри неё крошечный сгусток знакомой тьмы. Он вгляделся в усталое лицо Элизабет. Бледная, круги под глазами. Невеста императора. И его, Ральфа, вот уже несколько дней как жена. Браки высшей крови скрепляются императором. Или членами высших родов других держав, например потомками саксонских королей.
Живи и здравствуй, господин Дарем!
– Ты ничего не хочешь мне рассказать, госпожа Бонк?
Лиз улыбнулась.
– Хочу, господин Бонк.
– Говори, – дыхание перехватило, и почему-то зашумело в ушах.
Элизабет подняла на него глаза и одними губами произнесла:
– Восемь недель.
«Поздравляю, – лениво заметил император. – Будет мальчик, назови в мою честь».
Ральф моргнул, остановился и, сдерживая невыносимое желание схватить её на руки и закружить, быстро поцеловал её ладонь. Лиз рассмеялась, а Бонк увидел тяжелый дубовый стол:
– Значит, свадьбы не будет, а будет отречение? – Холд выгнул бровь. – Что ж, этого следовало ожидать. Полагаю, на документе не хватает только моей подписи, вижу – он уже заверен. Преемником назначен Ральф Бонк?
– Свадьбы не будет, – подтвердил Юрий.
«Заметь, я ничуть не соврал, – мысленно усмехнулся он. – Свадьбы не будет, потому что она уже была».
Ральф сглотнул, сердце застучало. Вот он, тот самый ход императора. Если в документе его имя, вряд ли маршал оставит его в живых, даже если Ральф сбежит в Эдинбург вместе с Лиз… Холд не из тех, кто разбрасывается словами. Бежать будет некуда.
– Нет, твоя подпись здесь не нужна, – улыбнулся Юрий.
Рука его поставила размашистую подпись, и Ральф прочитал имя будущего императора: «Николас Холд».
– Дай мне слово, что Бонк будет жить. Жить, что бы не случилось.
«Что ты там думал о жертвах? Надеюсь, моя сгодится».
Холд принял документ, и Ральф заметил, что руки его дрожат. Маршал нервно дернул шеей и ответил:
– Даю тебе слово.
Юрий кивнул и, закрывая глаза, сказал:
– Хорошо. Помни. Ты обещал. А теперь оставь меня, брат. Я устал.
«И ты, Ральф. Оставь».
– Ральф, что с тобой, тебе плохо?
Он оглянулся, Лиз, воистину принцесса из принцесс, увела его от танцующих за колонну, к неприметной двери в технический коридор и, теперь осторожно его туда затолкнув, напряженно вглядывалась в лицо мужа.
– Нет, всё хорошо, – Бонк закрыл за собой дверь.
Он ожидал чего угодно… а вот этого не ожидал никак. Твоё высочество… ты всё-таки отдал Холду Валлию? Да, вот так жертва…
Но, почему сейчас?
– Ты … не рад? – тихо спросила Элизабет.
Ральф потянулся к её губам и, со всей возможной нежностью поцеловав, ответил:
– Я счастлив.
Да, он счастлив, действительно счастлив! Гори огнем эта политика! У него в руках всё, что только можно желать! Правда жена его дочь будущего императора, а значит, их ребенок … – прямой наследник Валлии. Хоть так, хоть сяк…
