— Это не сделка, Хэл. Соглашайся и пойдём.
Вот так просто? Моё согласие, несколько шагов через изнанку, и вся эта авантюра останется позади, как неудачный день? Алессандро рядом стоит, переводит хмурый взгляд с меня на Оливера и обратно.
Наверное, я могла бы согласиться.
Это же действительно просто.
Легко.
И в мгновение ока решит все проблемы, сваленные на меня жнецом.
Или нет.
Не знаю. Язык не поворачивался радостно завопить «да, да!», броситься возрождённому на шею и умчаться отсюда, ни разу не оглянувшись.
— А если нет? — спросила я тихо.
— Нет? — удивление появилось и исчезло, утонув в криках с арены.
— Нет, Оливер, — повторила я твёрдо.
— Значит, нет, — возрождённый посмотрел куда-то поверх моей макушки, отступил на шаг и исчез.
Глава 15
— Хэл?
— Что?
— Там Кахалон пришёл, — Киана помялась на пороге спальни, глядя, как я пролистываю справочник по флоре Алансонии, одновременно делая пометки на отдельном листке бумаги. Полезная книга, кстати, даже жаль, что раньше мне не попадалась. Оказывается, и среди каменного народа были знающие толк в растениях. — Поговорить с тобой хочет.
Я отвлеклась от книги и подозрительно посмотрела на сестру. С того вечера мы с Кахалоном не пересекались даже случайно, от Кианы я знала, что горгул вместе с остальными соотечественниками вернулся в родовой город и через день-другой улетел по делам. Связаться со мной и узнать, что у нас да как, он не пытался, а я не могла избавиться от чувства неловкости и стыда, что попросту попользовалась добрым отношением и возможностями Кахалона и свалила. Нет, я не свалила куда-то там, в дальние дали, я здесь, в городе Пепельного гранита, под крышей отчего дома, не скрываюсь, не шифруюсь и не ушла в глубокую несознанку, но всё равно… неловко. И нет желания первой идти на контакт, разыскивать горгула и разъяснять ему ситуацию.
— Спустишься? — уточнила сестра.
— Да. Почему нет? — пожала я плечами, встала из-за стола и отправилась на выход.
Кахалон чинно ожидал в гостиной. Мамы, к счастью, дома не было, иначе даже не представляю, что она устроила бы, увидев сына подруги у себя в гостях. Полагаю, я в очередной раз её разочаровала, сначала проведя время с Кахалоном и тем самым подпитав мамулины надежды на благополучное пристройство блудной дочери, а потом как ни в чём не бывало снова объявившись с Алессандро.
— Халциона, — едва я переступила порог гостиной, Кахалон поднялся с дивана, склонил голову в знак приветствия.
Папа в мастерской, Алессандро на кухне, Азур опять где-то в городе болтается, так что если решим с горгулом поговорить откровенно, то никто не помешает.
Почти никто.
— Здравствуй, Кахалон, — я обернулась к следовавшей за мной Киане и глазами показала, что она может идти.
Сестра немедля состроила гримасу, возвела очи к потолку и проворчала что-то про буржуазные замашки, однако таки вышла.
— Киана говорила, ты улетел из города, — решила я начать с нейтральной темы. — Давно вернулся?
— Вчера. Через три дня опять улетаю, на сей раз на юг.
— Семейные дела или зов Вольного ветра?
— Дела, — усмехнулся горгул, правда, невесело. — Нравится мне это или нет, но и совсем забросить работу и подвести отца я не могу.
— Понимаю.
— А ты как? Киана упомянула, что у тебя… у вас вроде всё неплохо.
— Ну как неплохо… скорее мы застыли в некой промежуточной стадии и понятия не имеем, когда перейдём к другой. А может, и не перейдём.
Жалела ли я, что отказалась от предложения Оливера?
Нет.
Возрождённый испарился с глаз и больше не появлялся. По крайней мере, я его не видела и подозревала, что не стоит рассчитывать на его триумфальное возвращение. Ко мне он после моего отказа вряд ли побежит повторно, Алессандро в нынешнем своём состоянии явно не представлял для Оливера прежнего интереса. Камень возрождённый заполучил, заключил ли сделку, о которой упоминал, не знаю, но очевидно, что ни я, ни жнец ему уже не нужны.
Я осталась в Скарро с Алессандро, разбиравшимся в происходящем не больше моего. Что ещё было делать, кроме как вернуться во временное жильё и притвориться, будто ничего особенного не случилось? Покинуть древний оплот каменных оказалось легче лёгкого, куда проще, нежели попасть в него. Утром я собрала вещи, не уложенные за ненадобностью накануне, подождала, пока соберётся моя семья, и мы вместе с другими горгульями, совершенно не скрываясь, отправились за городские стены, на площадку с камнями-порталами. Вместе со всеми поплутали в поисках нужного валуна, вместе со всеми потолкались среди толпы и вместе с прочими соотечественниками отстояли очередь до камня, перебрасывающего к городу Пепельного гранита. На Алессандро перемещение никак не повлияло, телепортацию он перенёс с той же лёгкостью, что и все. Как выяснилось опытным путём, в нынешнем состоянии он и левитировал неплохо и уж точно распрекрасно управился без дополнительного источника силы. Родовой горгулий город его несколько удивил, однако он не возражал против необходимости задержаться в доме моей семьи. До Велоны путь неблизкий, да и в столице точно так же надо где-то устроиться и что-то решать. Не то чтобы я знала, что решать… просто вроде как нужно решать, а никаких внятных идей и нет. В родовом городе у нас хотя бы была крыша над головой, возможность не думать о массе бытовых мелочей и остатки прежней легенды. Ах, да, и ещё надо следить, чтобы к Алессандро поменьше лезли с разговорами. Киана и Азур были в курсе ситуации и помогали и прикрывали по мере необходимости, Фиан и Жадея вернулись к себе домой, а мама не жаждала беседовать со жнецом, недовольная, что блудная дочь с женихом как прилетели обратно, так и не торопятся отправляться восвояси. Только папа иногда рвался поговорить о том о сём с потенциальным зятем, но Алессандро уже приноровился уходить от ответа — и в прямом, и в переносном смыслах.
Мы ждали.
Чего?
Демоны разберут.
Алессандро помнил свою человеческую жизнь, однако до бытности жнецом так и не добрался. Он не знал ничего, что составляло существование слуги Смерти, удивлялся, когда я объясняла, кем он был совсем недавно, и не мог связаться с другими жнецами или большим начальством. О перемещении по стежкам, иных путях и том таинственном месте на изнанке, где собирались жнецы, и говорить не приходилось. Бегать по городу и окрестностям в надежде перехватить какого-нибудь жнеца, явившегося за умершим, представлялось затеей бесполезной — Алессандро упоминал, что слуга Смерти при исполнении невидим для остальных и не способен отвлекаться на что-то постороннее. Я надеялась, что кто-то из них придёт сам, — должны же, в конце концов, ответственные за возвращение камней поинтересоваться, как там идут дела с водворением в руки богини последнего кристалла, — но прошла уже неделя с лишним, а никто до сих пор не объявился.
Может, об Алессандро забыли?
Или он сам себе куратор и начальник в этом деле?
И память, как назло, не возвращалась. Поскольку ночевали мы по-прежнему в одной спальне — выпихивать жениха на диван в гостиной было бы странно, — то всякий раз утром я просыпалась со смутной надеждой, что Алессандро по пробуждению вспомнил недостающую часть собственной жизни. Но нет, утро за утром он вставал ровно таким же, каким ложился накануне. У нас с ним вообще складывались странные отношения: мы продолжали притворяться женихом и невестой, хотя ни один из нас не понимал, кому это теперь надо, старались везде ходить исключительно вдвоём, общались больше с помощи жестов, чем слов, и спали в одной постели. Алессандро на редкость спокойно реагировал на непонятное для него окружение, нежно и бережно относился ко мне и взял на себя приготовление обедов и ужинов, чем поверг маму в состояние культурного шока. На досуге изучал книги по некромантии, как свою, так и те, что приносил ему Азур, и мог часами запираться с младшеньким в его комнате. Что они там делали, тем более не зная языка друг друга, не говорили, но ясно, что не математику штудировали. Брат выглядел воодушевлённым и завёл за привычку петь дифирамбы в адрес некроманта. Даже как-то раз заикнулся, что хочет полететь в столицу и поступить в Велонский университет магии, ведовства и некромантии. Хорошо хоть, не при маме ляпнул, а то её удар хватил бы прямо на месте вопреки горгульей твердокаменности.
