А я, обняв ее крепко-крепко, соврала:
— Если мы будем одни, то сможем выжить. Нам не придется отвлекаться на вашу защиту.
— Правда?
— Правда-правда, клянусь своей косой. — Я поцеловала малышку в лоб. — Иди. Лерро объяснил вам, как лететь?
— Да. — Энни сморгнула слезы. — Ты только не умирай, ладно?
— Ни за что, — я с трудом улыбнулась, — мы только-только собрались быть счастливыми.
Проследив за крылатой фигуркой, что истаяла в темноте, я перевела взгляд на нонну Шавье.
— Щит можно снять самим. Я перестрою его так, чтобы открыть пролом для измов и одновременно для детей. Выверну верхние шипы внутрь и скрою отлет драконят.
— Уверена? — сощурилась нонна.
— Абсолютно.
— Тогда смотри, мы назвали это ядием — ядовитая молния, что поражает только измов. Вернее, измов и артефакты с механикой. Я поэтому и спрашивала тогда, не соприкасается ли твой щит с санями.
Первым делом мы пустили волну ядия по моему щиту. Но из-за его размера эффект получился не слишком ярким: молнии не хватило и на половину тварей.
— Мы встанем впереди, — коротко произнес Лерро и хлопнул Рифаса по плечу, — если у молодого нона нет возражений.
— Никаких, — пожал плечами Рифас. — Жаль только, что прыгунок потерялся где-то. Не выживет.
— Тут бы он точно не выжил, — утешил его Лерро, а после вскинул голову вверх и гортанно зарычал.
— Изначальный драконий язык, — объяснила мне нонна Шавье. — Что-то вроде: «Готовьтесь к отлету».
Вдох-выдох, и я, размяв руки, начала перекраивать щит. И одновременно вытягивать из него силу — пусть возвращается ко мне, а не уходит в пустоту.
Первым делом открыла окно для драконят. И с секундной разницей вывернула шипы внутрь щита и изобразила огромную трещину со стороны измов.
Трещину, которую измы расширили без моей помощи. В щит трижды подряд ударили иглы — толстенные, черные, маслянисто блестящие.
— Вот и славно, — хрипло выдохнул Лерро, — они их не заметили.
В руках усатого дракона появились огненные хлысты, которые испепеляли измов с одного удара. Рифас разжег в руках те же самые прозрачные сферы, они заставляли тварей таять.
А мы… Мы с нонной принимали тех, кого упускали мужчины. Едва успевая дышать, мы сбрасывали с рук ядовитые молнии и пытались вытянуть хоть немного силы из окружающего пространства.
Небо посветлело. Первый рассветный луч зажег его яркими красками, но мне было совершенно не до снятия перчатки. Момент, которого я так ждала, настал, но… Интрига принадлежности стала мне абсолютно безразлична.
— Не жалеешь? — спросила вдруг нонна Шавье. — Ты могла бы сейчас быть в безопасности. Пить горячий шоколад и ждать рассвета.
— Ни о чем не жалею. — Я засветила в руках очередную ядовитую молнию. — Главное, чтобы не пожалели вы.
Лерро и Рифас, что стояли впереди, в самом разломе моего щита, синхронно выкрикнули:
— Не о чем жалеть!
И, будто подтверждая свои слова, Лерро ловко выщелкнул одну из тварюшек, а Рифас растворил вторую.
Но долго так продолжаться не могло. Беда пришла снизу: одна из мелких тварей провертела нору и, выскользнув у ног нона, пробила собой его колено. Риф упал, и в ту же секунду вертлявый изм оплел его собой. Ядовитой молнией нонна Шавье убила тварь, но Рифас уже не поднялся.
Вторым рухнул Лерро, его атаковали сразу трое низких бронированных измов.
— Если нас собираются спасать, то сейчас — самый идеальный момент, — хмыкнула нонна Шавье.
Щедро зачерпнув своей жизненной силы, я превратила ее в магию и создала щит над телами Лерро и Рифаса. Кое-как переформировала остатки основной защиты и ими, как тараном, ударила по измам. Большую часть удалось смести с плато, но несколько задержались. Это были…
— Драконы?! — ахнули мы с нонной в унисон.
Это были они. Один огромный, равный по размерам Харелту. И еще один поменьше, поизящней. Драконица?
— Я больше скажу, — охрипшим голосом проговорила нонна Шавье, — это Хранитель Запада!
Драконы взревели и, опустив морды, выдохнули черное пламя. Пламя, что не растапливало снег, но пожирало тела других измов. Пламя, что, обогнув защищенных щитом Лерро и Рифаса, рвануло к нам.
Проклиная себя за страх, я зажмурилась. А после и вовсе закрыла лицо руками. Пусть так, пусть так. Никто и никогда не узнает, насколько слабой и бесполезной я чувствовала себя в момент смерти. И мне, видит Мать Пресветлая, было совершенно неинтересно, как именно это произойдет.
Вот только мертвое пламя лишь дохнуло теплом и отступило.
"Они решили сожрать нас?" — мелькнула мысль, и я открыла глаза.
Вокруг нас бушевало голубовато-синее пламя! А над нами… Над нами парил огромный, до боли в сердце знакомый дракон, что заливал своим огнем все вокруг!
Обернувшись к нонне, я увидела, что ей еще хуже, чем было мне. Она стояла, вытянувшись в струну и сложив руки на груди. Из-под зажмуренных век текли слезы. Но лицо… Лицо оставалось каменно-спокойным. Неживым. Как будто нонна уже простилась с жизнью.
«Как будто я этого не сделала пару минут назад», — подумала я и, подойдя ближе, крепко обняла духовную наставницу.
— Нас успели спасти. Все будет хорошо. Теперь — точно.
Пламя опадало. Харелт уже превратился в человека и, окруженный языками сине-голубого огня, шел к нам. А еще… С неба опускались и другие драконы. Их было больше сотни! Кто-то продолжал заливать огнем долину, кто-то пикировал и рвал измов когтями.
А я, удерживая в руках ослабевшую нонну, просто смотрела на идущего ко мне Харелта и улыбалась. И, быть может, по моим щекам тоже струились слезы, но, как мне кажется, сейчас у меня есть на это полное право.
— Позвольте, — кто-то забрал из моих рук нонну Шавье.
Через мгновение я уже лежала в объятиях Харелта. Смаргивая непрошеные слезы, я прижималась к нему и пыталась унять подступающую истерику.
— Как ты, любовь моя? — Он сжал меня так, будто отчаялся увидеть живой. — Как ты, мой ветер? Я бросил западника и восточника закрывать прорыв, но открыть портал не смог: мир сошел с ума. Потоки силы спутались и вели совсем не туда, куда стремился я.
— Мне было очень страшно, — шепнула я. — Но… Дети! Драконята должны быть в малом храме.
— Старшие драконы перехватили их. — Харелт коснулся губами моей макушки. — Картина вышла презабавная: дракон нес драконенка, который нес драконенка в человеческом обличье. Все они успешно добрались до Малого Храма. Все они живы только благодаря тебе, мой ветерок.
— Не только мне, — я покачала головой, — не приписывай мне все заслуги.
— Мой скромный ветерок. Как вы поняли… Как ты оказалась здесь?
— Не знаю. — Я спрятала лицо у него на груди. — Мне было страшно, голова кружилась до тошноты. И Лерро предложил съездить и убедиться, что у детей все в порядке. Но ехать долго, поэтому он нес сани в лапах. Его сбил ёж, а он все равно нес нас. Мы кричали ему, просили разжать лапы и спасаться: нас трое магов! А он все равно летел, кровь лилась…
Я коснулась своей головы и плеч, где коркой запеклась кровь Лерро.
— Но он готов был умереть. Мне пришлось приказать ему. Приказать, как Предназначенной. И все равно, даже раненый, он уничтожил ежа. Затем мы разделились, я спрыгнула вниз и левитацией отнесла себя к развалинам ледяного замка.
Я говорила и говорила, и страшная, черная ночь как будто уходила. Оставляла меня. Отступала перед лицом моего сильного, любимого и любящего дракона.
— Слушайте все, — голос Харелта разнесся на плато. — Слушайте внимательно. Эта ночь не стала Ночью Скорби лишь благодаря моей будущей супруге Фредерике Альтинии Дьерран, ее духовным наставникам Лисанне Шавье и Норберту Рифасу и капитану храмовой стражи Лерро Тинрану.
В этот момент на плато приземлились два крупных дракона. Они превратились в восточника и западника.
— Лерро Тинран еще жив, как и нон Рифас, — голос Хранителя Севера был все так же силен, — но сейчас, перед лицом всех собравшихся драконов, я дарую Лерро Тинрану право тени. Желания Норберта Рифаса мне не известны, но он также будет мною одарен. Как и Лисанна Шавье, с которой сейчас работают целители. Но я спрошу тебя, Фредерика Альтиния Дьерран, чего ты желаешь в награду за свою храбрость?
