все недомолвки, чем потом самой гадать и мучиться от буйного воображения. – Я, конечно, всё понимаю, что, возможно, это не моё дело и я вообще не имею права спрашивать о вашей прошлой жизни. Но раз уж вы сравнивали кого-то со мной, значит, это и меня касается. И я бы хотела, чтобы вы всё-таки пояснили, о ком идёт речь.
Изучая меня задумчивым взглядом Николас, наконец, заговорил:
– Когда-то мы с Алексом любили одну и ту же девушку. – Он иронично усмехнулся и перевел взгляд на брата. – Это было давно, ещё в прошлой нашей жизни, когда мы были людьми. А когда мы превратились в кровожадных чудовищ, то… мы просто убили её. Выпили всю её кровь.
О-па! А вот в этом уже ничего хорошего для меня нет! Глаза мои тут же округлились, как два блюдца, и в них появилось выражение недоумения и страха. Заметила, как в ответ темнеют глаза вампиров, но Николас продолжил:
– Когда Создатели выпустили нас на свободу, мы были неуправляемы. Кровожадные, беспощадные убийцы. Хищники. Но всё же мы ещё пытались чувствовать себя людьми. Чувство привязанности к Эммалин не покидало нас. И мы пришли к ней. А после, когда уже всё закончилось и мы осознали, что натворили, было уже поздно. Её обескровленное тело было уже не вернуть, да мы и не знали, как. Тогда мы ещё не предполагали, что наша кровь может возвращать к жизни. От горя и беспомощной ярости мы почти сошли с ума, превратились в бездушных убийц, обезумевших психопатов, потрошащих всё, что движется. От полного безумия нас спас Михаил. Он не позволил нам провалиться за грань. Вытащил. Он заманил и отловил нас поодиночке. Запер в подземных пещерах, пока мы, наконец, не пришли в себя. – Николас усмехнулся. – Время лечит – так говорят. Нам понадобилось пятьсот лет, чтобы забыть… чтобы усмирить свою ярость и жажду.
Я слушала его рассказ и потихоньку начинала дрожать от нарастающего чувства непонятной тревоги.
«А что ты думала, Ники? Думала, погладишь, почешешь за ушком зверя, и он станет ласковым котёнком? Нет. Дикий зверь всегда остаётся диким. Его нельзя приручить. От него не знаешь, чего ожидать. В любой момент он может оттяпать тебе руку и будет в своём праве. Потому что он сильнее, потому что он хищник. А ты…».
А я всего лишь добыча!
Горькая правда, как ни крути! Но почему же мне отчаянно не хочется в это верить? Ну не могут они быть теми, о ком сейчас говорят!
– Мне стоит бояться? – почти выдохнула я эти слова после долгого молчания.
Алекс, казалось, предвидел этот вопрос. Он тут же обхватил моё лицо руками, нависая надо мной и ловя мой растерянный взгляд.
– Даже не думай! Слышишь?? Не смей бояться меня! – почти прорычал он эти слова, а потом, уже тише, нежнее, в самые губы: – Котёночек. Ники. Ты не представляешь, как я себя ненавижу за то, что чуть не погубил тебя! Моя нежная. Моя любимая. Моя девочка, – прошептал он, целуя меня так нежно, трепетно, словно мои губы – бабочки, а он боится их спугнуть. Он стал обнимать и ласкать меня так, будто я самый хрупкий в мире цветок, который он боится сломать.
И что же это такое? Мне бы бояться и ненавидеть его и Ника, а в моей душе всё совсем наоборот. Сердце стучит, отдаваясь глухим звоном в висках. Жар раскаленной лавой растекается по всему телу, я плавлюсь от нежности в его руках. Задыхаюсь от поцелуев настойчивых губ и выгибаюсь навстречу его сильному твердому телу.
Меня бережно уложили на кровать и любили, в самом прямом смысле этого слова. Долго. Страстно. И нежно.
А когда всё закончилось, я уснула с глупой, счастливой улыбкой на лице, в объятиях своих мужчин.
Проснулась я ранним утром. За окном солнце только начинало вставать, озаряя горизонт ярким сиянием.
Потянувшись, сползла с кровати и подошла к окну. Отодвинула стеклянную балконную дверь, впуская в комнату утреннюю прохладу. Немного поёжилась, когда толпа мурашек побежала по обнаженной коже.
Развернулась и с нежностью взглянула на своих близнецов.
И как же так получилось, что я сама не заметила, как влюбилась в вампиров – в тех, кого меня учили презирать и обходить стороной? Мама с папой бы меня не поняли, особенно папа. Да он был бы просто в ужасе, узнай, что я связалась с вампирами! Да ещё с какими – с первородными!
А Варя… Она ведь так мечтала получить внимание вампира, а вместо этого его получила я, да ещё и в двойном размере. Она бы меня прибила за это… по-дружески.
Варя… Где она сейчас?
Наверное, думает, что я пропала или умерла. Горюет обо мне?
А мама?
Сердце вмиг защемило от боли и тоски по дому, по родным, по Варьке.
А моя дальнейшая судьба по-прежнему неизвестна.
Когда пытаюсь завести с близнецами разговор об этом, они всегда отмалчиваются, увиливают, переводят разговор на другую тему. Явно что-то задумали, и, скорее всего, ничего хорошего, для меня.
Ладно, надо будет устроить им серьезный разговор с разборками. Всё равно добьюсь от них ответов. А пока…
Окинула жадным взглядом своих мужчин, лежащих на кровати.
Мои мужчины!
Ладно бы, один, а то сразу двое, и оба мои. Только мои!
Я улыбнулась своим мыслям. Подошла к кровати, скользнула по простыням с плавной грацией кошки.
Спят. Такие умиротворённые и такие красивые.
Их мощные фигуры растянулись вдоль кровати и занимали сбой большую часть пространства, благо, кровать была большой и нам всем хватало места.
Ну, как сказать… относительно хватало, потому что меня всегда притесняли, ограничивая пространство до своих очень тесных объятий.
Я провела ладошками по их великолепно вылепленным торсам.
Идеальные, словно древнегреческие боги!
А ведь они действительно похожи на богов: оба такие древние, что и представить страшно, и родом из Греции. Чем не боги?
И оба мои!
И когда я только стала такой собственницей? Чудеса!
Николас заворочался во сне и перевернулся на живот. А у меня в голове промелькнула шальная мысль. А что, если…
Я улыбнулась.
Во время нашей близости они практически никогда не позволяют мне самостоятельно прикасаться к ним. Всегда пытаются доминировать. А мне ведь тоже хочется самой исследовать их прекрасные тела. Прикоснуться. Погладить. Целовать и пробовать на вкус.
Подползла поближе к Нику. Огладила руками его широкие плечи, поцеловала. Прошлась лёгкими поцелуями вдоль позвоночника.
М-м-м! От него так вкусно пахнет мужчиной, сексом
