Провожая Эберина на битву, Ирис долго глядела ему вслед и вдруг поймала себя на мысли, что этого человека она знает уже целую вечность и… отчаянно его любит. Она горячо молила Великую Троицу Богов покровительствовать маршалу в сражении, оберегать его и даровать ему победу. Он вернулся живой и невредимый… и вот опять покидал её…
Когда в лагерь союзников пришла весть о победе над королевской армией, всех охватила радость. Всюду были слышны весёлые песни и оживлённые разговоры. Среди суматохи, которая царила в лагере, напоминавшем волнующееся море, наверное, одна только Ирис не разделяла общего ликования.
Девушка сидела неподалёку от палатки, где сейчас совещались вожди союзников, среди которых были также её дедушка Альбуен, Дван и Великий мастер-приор Тарсис. Оттуда до неё доносились взволнованные голоса фризов и – спокойный, уверенный Эберина. Потом кто-то из мужчин ударил рукой по столу, кто-то воскликнул: «Пора!», и наконец они появились на пороге.
- Граф Ормуа едет в лагерь Рихемира, - заявил Дван, исподлобья взглянув на Ирис. - Он убеждён, что король не смирился со своим поражением и теперь постарается сделать всё возможное и невозможное, чтобы вернуть себе лавры победителя. Эберин считает, что Рихемир способен на самый гнусный поступок: предать свою страну и принести в жертву свой народ в угоду собственным честолюбивым интересам.
- О Великая Троица! – воскликнула Ирис, всплеснув руками. – Но ведь Теодезинда предупреждала, что Рихемир никого не станет слушать! Пусть король и проиграл это сражение, но он по-прежнему может быть опасен!
Эберин, услышав её слова, подошёл к девушке:
- Мадемуазель Ирис, я должен увидеться с Рихемиром. Это мой рыцарский долг, это мой долг перед отчизной. Вы же слышали пророчество Теодезинды: Аремор окажется под угрозой разгрома или даже полного исчезновения, если король призовёт себе на подмогу чужаков. Самыми беспощадными и заклятыми врагами Аремора всегда были кочевые племена, которые обитают в Злодейской пустыне; каждый король Аремора в своё правление был вынужден вести с ними ожесточённую войну, изгоняя их орды из страны и отбрасывая назад, за Эльгитский Тракт.
Эберин посмотрел на погрустневшую Ирис, сомневающихся Альбуена и Двана:
- Мадемуазель… друзья, простите, что так быстро покидаю вас. И на пиршестве по случаю нашей победы побывать не получится, и не наговорились досыта. Но всё ещё впереди: и пир мы устроим грандиозный на весь Аремор – когда нами станет править законная наследница короля Фредебода!
- Я буду ждать вас, мессир! – Ирис не удержалась: обняла Эберина и, не обращая внимания на окружающих, нежно поцеловала его в щёку.
- А я обещаю не слишком томить вас ожиданием и вернуться к вам как можно скорее! - В ответ улыбнулся Эберин. И, осмелившись взять девушку за руку, прибавил: - Клянусь вам, моя королева, или я не граф Ормуа - господин Сантонума и свои годы на земле зря прожил!
Он разжал пальцы, и Ирис поспешно отвернулась от него, чтобы не расплакаться.
Эберин вскочил на коня, поднял руку и помахал на прощание всем, кто сейчас смотрел ему вслед. Потом развернулся и во весь опор помчался в сторону неприятельского лагеря. Полы его плаща белыми крыльями взметнулись вверх, и вскоре граф Ормуа исчез в седой пелене тумана, окутавшего долину Брасиды.
- Ох, уж эта безрассудная отвага! – воскликнула Ирис голосом, в котором звучало уныние. – Из-за неё я ежечасно, ежеминутно тревожусь…
- Гони тревоги прочь! – отозвался Дван, стоявший рядом с девушкой. – Великие боги покровительствуют нашему правому делу и сохранят драгоценную жизнь нашего маршала! Он – истинный сын своей страны: он сам, его душа, его воля принадлежат Аремору.
- Все верят в то, что Эберин непобедим, но никто не говорит о том, что он так же уязвим, как любой смертный, - сказала Ирис и вздохнула…
Спустя какое-то время маршал Эберин Ормуа достиг вражеского лагеря и в сопровождении стражи вошёл в шатёр короля.
- А-а, граф! Здравствуйте, здравствуйте, я уж и не надеялся с вами свидеться! – Тёмные ярко блестевшие глаза на иссиня-бледном, гладко выбритом лице, впились в Эберина, едва он переступил порог. – Желаете говорить со мной наедине?
Получив утвердительный ответ, Рихемир повелительным жестом отослал стражу и указал маршалу на кресло, стоявшее напротив того, на котором сидел он сам.
- Зато я был уверен, что наша встреча неизбежна, - постарался как можно вежливее произнести Эберин. С первого взгляда на короля он понял, что тот не чувствует себя побеждённым и что наверняка уже предпринял те меры, которые вызывали у Эберина серьёзную тревогу.
- И кто же внушил вам такую уверенность? - Рихемир изобразил на своём лице изумление. - Уж не Тарсис ли? Опять Великий мастер-приор что-то против меня придумал? Не жалеет он вас, граф, не дорожит вами! Доблестного маршала посылает на сомнительные переговоры, точно волку в пасть!
«Это вы-то волк?» - хотел спросить Эберин, усмехнувшись, но вместо этого произнёс:
- Никто меня не посылал! Я действую здесь от своего имени и в ничьих указаниях не нуждаюсь!
- Хотите сказать, что в войну против меня не он вас втянул, а вы присоединились к мятежу по собственному желанию? – с кривой ухмылкой проговорил Рихемир.
- Я ничего доказывать и тем более оправдываться не собираюсь. – Эберин жёстко посмотрел на него. – Скажу лишь, что, как рыцарь, присягавший королю Фредебоду, исполняю свой долг: верой и правдой служить его законному наследнику на ареморском престоле. И я со всей честностью готов заявить во всеуслышание, что этот наследник – не вы, мессир!
- Мессир?! – подскочив на месте, как ужаленный, переспросил Рихемир визгливым от негодования голосом. – Да как вы смеете обращаться к своему королю как к равному себе по происхождению?
- Позвольте обсудить ваше собственное происхождение с ареморскими сеньорами, - спокойно продолжал Эберин, в душе радуясь, что король сам начал разговор, ради которого он и прибыл. - Полагаю, мессир, момент истины наступил. Соблаговолите созвать рыцарей, которые верят, что сражаются за кровного наследника короля Фредебода и прямого потомка легендарного Клодина. Пусть они узнают наконец, что их бессовестно обманывают и что они отдают свои жизни, защищая самозванца!
- А вы смелый, граф! – Рихемир хищно оскалился; в его прищуренных глазах сверкнул недобрый огонёк. – Не боитесь, что за такие слова по моему приказу из вас рагу сделают?
- Не боюсь, потому что я для вас сейчас – самый жизненно важный человек, - с невозмутимым видом ответил Эберин. - Убив меня, вы и себя самого обречёте на неминуемую смерть: моих друзей, которые так и рвутся в бой, чтобы уничтожить вас, больше будет некому сдерживать.
- А вы что же, может, жалеете меня? – удивился Рихемир, округлив глаза. – И с чего бы вдруг вы, бывший маршал Фредебода, воспылали жалостью к человеку, который и мизинца вашего драгоценного друга не стоит?
- Не вам судить, кто сколько и чего стоит! – резко прервал его Эберин. – В отличие от вас, король Фредебод имел представление не только о долге правителя, но также о чести и благородстве! Он никогда не ставил свои личные интересы выше блага страны!.. А жалко мне вас потому, что вы напоминаете мне мальчика, который давно вырос из детских штанишек, но так и не разучился шалить. Мальчишеские игры в войну, мессир, это не то же, что настоящая война: здесь сражаются мечами, выкованными из стали, а не деревянными поделками; здесь люди погибают, а не притворяются убитыми…
- Вы предлагаете мне выбросить белый флаг и сдаться на милость победителя, чтобы спасти свою жизнь или свою честь? – вкрадчиво спросил Рихемир, но по лихорадочному блеску в его глазах Эберин понял, что он на грани бешенства. – Не-ет, граф! – выкрикнул он пронзительно. – Так дело не пойдёт! Чести у меня нет – вы ведь и сами это признали! А жизнь… Для чего мне жизнь, когда у меня отнимут трон?
