хотя «сэр» прозвучало с оттенком сомнения.
— Уильям Рэнсом. К вашим услугам, сэр. — Уильям улыбнулся и протянул руку.
За последние несколько лет Джон Синнамон заметно возмужал и обзавелся крепким рукопожатием. Теперь он был на пару дюймов ниже и шире Уильяма.
— Простите мое любопытство, мистер Синнамон, — но как, черт возьми, вас сюда занесло? — спросил Уилли, отпуская руку парня.
Они познакомились три года назад в Квебеке; тогда молодой лейтенант провел в компании индейца-полукровки (примерно одного с ним возраста) большую часть долгой холодной зимы — охотясь и ставя ловушки на зверя.
У него вдруг мелькнула абсурдная мысль, что Синнамона отправили на его поиски. Конечно, это полная ерунда: Уильям ни разу не упоминал «Гору Джосайи». А даже если упоминал бы — откуда индейцу было знать, что он появится именно здесь? В последний раз Уильям посещал плантацию лет в шестнадцать.
— Сюда? — К его удивлению, широкие скулы Синнамона залились краской. — Я… кхм… В общем, я направляюсь на юг. — Лицо парня стало пунцовым.
Уильям вскинул бровь. Вирджиния в самом деле находится к югу от Квебека — однако это далеко не самая южная часть Америки. К тому же «Гора Джосайи» расположена в стороне от дорог. Ему пришлось сплавляться с конем на барже до Оврагов, где горные обвалы неожиданно преграждают путь бурлящей от водопадов Джеймс-ривер. Дальше можно проехать только верхом. По дороге он встретил лишь трех человек — да и те направлялись в противоположную сторону.
Тут широкие плечи Синнамона расслабились и выражение беспокойства на лице сменилось облегчением.
— Вообще-то я приехал повидать друга, — сказал он, кивнув на дом.
Уильям резко обернулся и увидел другого индейца, который пробирался сквозь колючий малинник, заполонивший бывшую лужайку для крокета.
— Маноке! — окликнул Уильям. Затем крикнул громче: — Маноке!
Тот поднял голову. Лицо пожилого индейца осветилось радостью, и Уильям вдруг ощутил прилив безмятежного счастья, чистого, словно весенний дождик.
Индеец остался таким же ловким и поджарым — лишь морщин на лице прибавилось. Обнимая его, Уильям почувствовал исходящий от знакомых волос запах костра; сами волосы — по-прежнему густые и жесткие — тронула седина, и теперь в них появились дымчатые пряди. Маноке, который был на полголовы ниже, крепко прижался щекой к его плечу.
— Ты что-то сказал? — переспросил Уильям, разжимая объятия.
— Я сказал: «Господи, как же ты вырос, мой мальчик», — повторил Маноке, сияя улыбкой. — Есть будешь?
* * *
Маноке был старым другом отца. Он приходил и уходил, когда вздумается, обычно без предупреждения, хотя на «Гору Джосайи» наведывался чаще всего. Не являясь ни слугой, ни наемным работником, старый индеец во время своих визитов занимался готовкой, мыл посуду, а также разводил кур (из небольшой рощицы у развалин дома по-прежнему доносилось их квохтанье и возня) и помогал разделывать дичь.
— Борова подстрелил? — спросил Уильям у Синнамона, кивнув на прикрытый костер. Задав корм Барту, он присоединился к индейцам, собиравшимся поужинать на полуразрушенной веранде. Все трое наслаждались теплым вечером и стерегли рыбу, чтобы ее не утащили еноты, лисы или другие оголодавшие хищники.
— Oui [49]. Там, — Синнамон махнул в направлении севера. — В двух часах отсюда. Хотя кабанов в лесу немного. Видел всего парочку.
— У тебя и лошадь есть? — спросил Уильям.
Боров весил не более шестидесяти фунтов, но нести такую тушу два часа, к тому же не зная дороги, мало кому под силу — а если верить Синнамону, он никогда прежде не бывал на «Горе Джосайи».
Парень кивнул с набитым ртом и дернул подбородком в сторону навесов и покосившегося табачного сарая. Интересно, давно ли Маноке обитает в этих краях? Плантация выглядела совершенно заброшенной, будто здесь годами никто не появлялся — только как тогда объяснить наличие цыплят?
Звуки птичьей возни и кудахтанья отчетливо вызвали в памяти образ Рэйчел Хантер, и в ту же секунду он будто вновь ощутил запах дождя, промокших куриц… и промокшей девушки.
«…мой брат прозвал ее Великой Вавилонской блудницей. Все курицы отличаются скудоумием, но эта еще и на редкость порочна.
– “Порочна”? — Его позабавил такой эпитет в отношении птицы.
— Эта дурында взлетела на сосну и сидит там — в двадцати футах от земли! — невзирая на ливень. Извращенка!
Она достала льняное полотенце и начала промокать волосы.
Неожиданно звук дождя изменился: по ставням замолотил град, словно на них обрушились мелкие камни.
— Хм… — Рэйчел мрачно глянула в окно. — Наверняка ее собьет градом, она свалится замертво и попадет в зубы первой попавшейся лисе. И поделом! — Она снова принялась сушить волосы. — Мне ее ничуточки не жаль. Глаза б мои не видели этих глупых куриц».
Он так явственно помнил запах мокрых волос девушки. Темные пряди струились по спине, прилипая к поношенной ночной сорочке: местами сквозь тонкую ткань просвечивала нежная бледная кожа.
— Что?.. Прости, ты что-то сказал?
Должно быть, Маноке задал какой-то вопрос; запах дождя сменился запахом дыма, жареной кукурузы и рыбы.
Удивленно покосившись на Уильяма, Маноке любезно повторил:
— Ты надолго? Если останешься, может, починишь дымоход?
Уильям глянул через плечо; увитые виноградом развалины едва виднелись из-за края веранды.
— Не знаю, — пожал он плечами.
Маноке кивнул и продолжил о чем-то беседовать с Синнамоном на французском. Уильям не стал вслушиваться — на него вдруг накатила страшная усталость, проникающая до мозга костей.
Останется ли он? Разве что позже, когда осуществит задуманное. И найдет либо самого кузена Бенджамина, либо неопровержимые доказательства его смерти. А потом, наверное, вернется. Уильям и сам не до конца понимал, зачем приехал; однако это было единственное место, где он мог спокойно поразмыслить и где не требуется никому ничего объяснять. Плантация досталась ему в наследство от приемной матери — хотя для него она всегда была «матушкой Изобель». Интересно, довелось ли ей побывать здесь хотя бы раз?
В Вирджинии Уильям повстречал еще нескольких ополченцев, которые находились в лагере Мидлбрук, когда Бена держали там в плену. Большинство из них никогда не слышали о капитане Бенджамине Грее, а те немногие, кто слышал, не сомневались в его гибели.
Только Бен не был мертв. Уильям упрямо продолжал в это верить. Но если он и умер, то явно не от оспы или болотной лихорадки, как утверждали американцы.
Уильям собирался выяснить, что случилось с кузеном. А затем… затем можно будет подумать и о других вещах. Только бы привести мысли в порядок. Разобраться во всем и решить, что делать. Однако прежде всего — Бен. Лишь потом придется взять себя в руки и начать действовать. Чтобы все исправить.
— Если бы, — горько усмехнулся он про
