– Ладно. Продолжай, – решительно покивала, набирая горячего воздуха в грудь.
Таша Холден – бывший коп, а не перепуганная льяра. Наверное. Не будет же она бояться какого-то маньяка?
Его пальцы шершавыми дорожками разбежались по спине, и это слишком волновало, чтобы молчать.
– Уэйн, я…
– Помолчи, – велел маньяк, рассыпая жаркие поцелуи по плечу. Оно уже превратилось в один оголенный нерв и истерично дергалось от каждого касания. – Побереги голос. Он тебе сегодня еще понадобится. А то еще… сорвешь… к утру…
Архан шем!
Этот мужчина совершенно невозможен, когда говорит!
Зато когда молчит…
Я требовательно прижалась губами к его щеке. Хочу так же, как тогда. В библиотеке. Чтобы и голодно, и терпко, и жадно… И чтобы гнул меня так, как ему нравится. И чтобы в груди у него колотилось, извергаясь, сердце Керрактского вулкана.
– Никаких тяжелых предметов на сегодня. Мой череп не каменный, – твердолобый ловец отодвинул меня от себя, посмотрел строго. Дождался кивка и основательно вернулся к губам.
Они ему были тоже очень интересны. И для покусывания, и для поглаживания. А в какой-то момент показалось, что он через них хочет вытянуть из меня жизнь.
– Ммм!
Пальцы Уэйна слишком хорошо разбирались в демонических модах!
Во всех их секретных прорезях и застежках. Вот прямо в этот момент и разбирались. С прорезями… И застежками…
– Архан шем… архан шем… – шептала, суматошно перебегая пальцами по пуговицам чертовой рубашки. Но едва могла сосредоточиться и попасть в петельки.
Он все-таки маньяк. Все-таки маньяк…
– Жвандэ та кровать, Таша, – выдохнул с присвистом в мой рот, и я не стала спорить. В кровать так в кровать. Сегодня я очень послушная льяра. – И только попробуй откуда-нибудь достать копье…
– Ты знаешь про копье? – удивленно оторвалась от Уэйна, сползла с полки и попятилась спиной к одному из огромных витых столбов, удерживавших тяжелый красный балдахин.
– И про саер, – пробубнил ревниво, напирая следом. Пока я не уткнулась лопатками в тот самый столб. – Что ты наобещала Бронзовому за такие подарки, мисс Холден?
Уэйн намотал жгут алой ткани на кулак и решительно дернул, освобождая меня от платья до самого пупка. Провел пальцем по красному узору на ключицах, задумчиво хмыкнул. Представил, видимо, как рогатые прислужницы меня обмазывали пудрой, щебеча про «первую ночь в жизни каждой воспитанной льяры». До чего стыдно!
– Я не стала их переубеждать, – выдохнула судорожно, расплавляясь под голодным зеленым пламенем. Было приятно, что он так на меня смотрит.
– И правильно, мисс Холден. Она все же первая, – щекотно погладил пальцем мои губы. – Первая здесь, первая со мной.
«И последняя».
Грудь снова заливало пустотой. Огненно-красный Керракт вдруг показался серым, унылым. Даже яркий балдахин над кроватью утратил сочность.
– Это тоска по изначальному миру, Таша, – пояснил Уэйн, с силой наглаживая мое бедро, пока еще спрятанное под плотной материей. – Я вижу ее в твоей потемневшей ауре.
Тоска… Да, так она и ощущалась – серо и пасмурно. Будто все вокруг стало однотонным, оттенка блеклого асфальта. Невыносимо хотелось наполнить мир красками. Яркими ощущениями.
Я сглотнула голодно, облизнула губы. Хотелось наполнить себя им. Чертовым Рейнаром Уэйном.
– Таша, есть много других способов притупить тоску. Вполне пристойных, – признался он, сосредоточенно сопя в мою щеку. Обнимая и выводя пальцем новый узор на голой лопатке. – Я расскажу тебе о них, если…
– Если? – подняла на него глаза.
Перед носом все плыло, и зеленые радужки Уэйна превратились в туманные изумрудные пятна.
– Если захочешь. Это моя священная обязанность.
– Потом расскажешь. Утром. А сейчас… – я потерла горячий лоб, уговаривая его кипеть не так сильно. – Жвандэ та… ты сам знаешь к-куда…
Он поймал мои судорожно раскрытые губы, впился в лицо. Заставляя распасться на кусочки. И вновь собирая воедино.
Оторвался, наигравшись с моим языком, до краев наполнив меня своим вкусом. И, отступив, послушно уселся на кровать.
– Ты звала меня, Натали, – выдохнул в живот, притягивая к себе за остатки юбки.
– Я рисовала твое имя. На красном песке, – призналась виновато.
– Я пришел.
Неожиданный поцелуй обжег живот, и я с силой стиснула пальцами его плечи. Сдернула с них белую ткань, прокатилась подушечками по раскаленной коже. Прижалась к его шершавой щеке, покрытой приличной уже щетиной.
– Если планируешь передумать… то лучше… – прошептал он, выводя губами вдоль пояса юбки волнистый узор.
– Мм?
Коленки подрагивали, собирая под собой стада неорганизованных мурашек.
– Лучше сразу прибей меня… ночным горшком… – хрипло попросил, комкая складками ткань на бедрах. – Можно полным. Чтоб не мучился…
– Ну нет, мистер Уэйн, – тряхнула головой, позволяя ему сорвать юбку. – Так легко вы от правосудия не уйдете.
Он глядел на меня снизу, поджаривая в зеленых омутах, как куропатку на гриле. Маня чертовыми губами, которым я каждый раз отвечала так самозабвенно, что ноги наполнялись ватой.
– Вы забыли мне рассказать о моих правах, мисс Холден, – стиснул пальцами затылок и резко потянул к себе. Впился в рот, сжимая руками всю меня. Оставляя следы на коже. – Ай-яй-яй, Таша… Ай-яй-яй…
– Вы имеете право… – отпихнула его за плечи, заваливая на постель. До чего тяжелый маньяк! Статуя каменная! – Хранить… молчание…
– Да ну?
– И будет очень здорово… если вы действительно заткнетесь, – прошипела, покрываясь горячей испариной от чертовой возни с лишними тряпками. – Иначе я использую против вас…
– Ночной горшок? – маньяк с откровенным интересом следил за моими руками, нацелившимися на ремень брюк.
– Копье, – покивала коварно, сдувая влажные волосы с лица. Как же тут жарко! – И бацелот…
Живот било током, тело ныло, стонало от бездействия. Аппетит внутри разгорался нешуточный. Я даже дышала с трудом, а мысли – те приходили и уходили, не оставляя следов разумной жизни.
В них было что-то о том, что даже если Уэйн в этой кровати из гуманитарной миссии… или из гуманной… то мне решительно плевать. Хотя на альтруиста он ни черта не тянул. И дышал, как и я, через раз. И вряд ли выходил мыслями за пределы красного балдахина.
– Таша, – поймал меня за уши и зафиксировал над своей заросшей физиономией. Вонзился жадным взглядом. Слишком многообещающим, чтобы оставались какие-то сомнения насчет его мыслей. – У тебя полчаса. Потом будем играть по моим правилам.
– По твоим правилам, тигр-тигр, мы уже поиграли, – поерзала сердито на каменном истукане. Твердолобом. Непрошибаемом!
Наклонилась к нему, требуя поцелуй. Растворяясь в уютных руках, обволакивающих меня всесторонне.
Вики давно советовала завести хоть кого-то. Нормального, ненормального, хоть черта лысого, хоть маньяка лохматого… Чисто в антистрессовых целях. Профилактических и вообще.
А у меня последние дни ого-го какой стресс. На фоне крылатых драконов, рогатых демонов, нашедшейся Ульки и потерявшейся души. Стрессище!
В керрактских спальнях даже при распахнутых окнах было душно, и пот струился по моему позвоночнику ровной дорожкой. Капал с носа на чертового маньяка, застилал глаза, заставляя напряженного Уэйна подо мной расплываться, множиться.
– Архан шем… Архан…
Я, похоже, спятила от всей этой междумирской чертовщины. Двинулась не на шутку. А может, на почве своей одержимости съехала с колеи… Он ведь предупреждал, что она доведет меня до беды.
Одичала вкрай. Обезумела. Иначе и не объяснить, почему Уэйн глядел на меня так ошалело. Во все глаза, опешив от напора хрупкого детектива. Рвано дыша сквозь прикушенную губу. И молча.
Я, конечно, сама рекомендовала ему заткнуться, но теперь, когда засомневалась в своем душевном здравии… Начинали закрадываться мысли, что я перешла черту. Вот в тот момент, когда со стонущим рыком укусила его в плечо, и перешла.
