из «достоинств было только имя», что тот не справился с элементарным — привезти товар. И если Изимсид узнает, что Махетди не смог уладить появившуюся проблему, то главе тадриханской данжармерии придется не сладко. Не он первый, не он последний, кого убрали работорговцы. И теперь он судорожно пытался просчитать, что могут узнать два карвахальца, если увидят всех выживших преступников, и как это может отразиться на нем.
«А может спровоцировать в камере драку, когда они зайдут? И закрыть их там? Меня в этом обвинить никто не сможет, а эту шушеру сразу казнят, после убийства иноземцев их даже стихии не спасут, никто казнь ни на минуту не отложит», — промелькнула подлая мысль у Махетди, и на нее брат обернулся к данжарму, посмотрев ему прямо в глаза. От чего тот дернулся и идею эту затолкал подальше, справедливо рассудив, что два карвахальца-аристократа без опыта допрос провести не смогут, тем более, опрашивая толпу.
— Пойдемте, общие камеры ниже, — кивнул он и вышел из допросной.
И снова ступеньки и коридор, но на этот раз вместо половины стены — решетки. Толстые прутья, местами ржавые, перекрывались поперек тремя полосками широкого метала, к которому они, видимо, были приварены. И те, и другие уходили глубоко в стену. Сразу было видно, что к строительству привлекали магов земли, никто другой так чисто не смог вкрапить решетку в камень. Вот только сколько лет прошло — неизвестно, но по виду стен казалось, что несколько сотен лет. Уборкой этих помещений, так же как и освещением, данжармы не утруждались.
— Всем отойти к стене! — завопил ключник, по сторонам которого возникло еще несколько служивых. Как бы не были ослаблены и измучены заключенные, бунта местные боялись. Правильно, тут минимум сто человек.
Фил снова подбросил в воздух светильники, но в этот раз штук тридцать, они разлетелись и по коридору, и по камерам, освещая неприглядную картину узилища. А я поняла, что ошиблась с количеством узников. Какие сто, их было больше трехсот, спали они похоже по очереди, или на полу, так как полок вдоль стен не хватило бы и на треть. Тем более, оказалось, что вдоль дальней стены тянулась не одна камера, внутри были перегородки из той же решетки. И загрузка каждой «ячейки» явно велась не равномерно.
— Заходить внутрь будете? — у Махетди вновь из темного угла разума выбралась идея списать гибель ненужных гостей на бунт заключенных, но дядя его обломал.
— Нет нужды. Все, кто плыл на «Карагезгине», подойдите к решетке, — сказал он, и несколько десятков человек несмело подошли.
— Это не все, — брат окинул взглядом преступников. — Для вас будет лучше, если встанут все матросы, кто в состоянии стоять, — он вложил в голос приказ, ослушаться который смог бы только средний маг. У решетки сразу стало достаточно тесно. — Так-то лучше. Теперь те, кто не является высшим морским чином, или как это у вас тут называется, сделайте шаг назад, — еще один приказ отозвался дружным топотом. На месте осталось пять человек. — Прекрасно. Кто не в курсе, это лорд Мельгар, консул Карвахаля в Оланской империи, — Фил кивнул на дядю. Я же лорд ди Фиоренци, сын генерала Бернелла, внук герцога ди Флорентин, — среди стоящих впереди были только оланцы, и их лица не особо поразило перечисление старших родственников, а вот среди отступивших мелькали выходцы из Карвахаля и не только. Им были знакомы и дед, и отец, поэтому легкая волна беспокойства прокатилась по преступникам. — Среди похищенных были те, кто живет на моей земле. Мой долг, как наследника рода, найти и покарать тех, кто несет ответственность за преступление. Вы — виновны, и вам нет оправдания. Вы знали, кого и зачем везете. Но виноваты не только вы. А мне нужны все, — брат говорил негромко, но слышали его все. Тихо скрипел зубами Махетди, зевал ключник. Дядя переводил взгляд с одного преступника на другого. — И особенно тот, кто всем этим руководит. Вы же знаете, что герцогом ди Флорентин может быть только маг? А стихии к нам особо благоволят. Так вот, живет на «Карагезгине» существо… «Корабельный», — Фил мысленно усмехнулся, я тоже захихикала, а вот матросам стало не до смеха. — Рассказал много о вашем отношении и к кораблю, и к пленникам. А еще он сказал мне об Изимсиде. Безымянном.
Первым на последнюю фразу дернулся Махетди. Моряки еще не отошли об упоминании не откуда появившегося на корабле невидимки-пакостника. Но Брату было не важно, кто как отреагировал, он, а вместе с ним и я уже погрузился в мысли мужчин. И только у одного из них, при упоминании Безымянного, в голове возникли не только отголоски чьих-то разговоров. Но и конкретное место. Филипп повернулся к человеку, кто вспомнил, как Эфенер встречался со счетоводом Безымянного перед отплытием из Карвахаля. Про этого человека капитан сказал, что он отвечает за расчет с теми, кто работает «на земле». И что счетовод очень недоволен, что ему пришлось выехать и Обраксаса. Сказал, у него приличная нора в Сономе, и каждый раз таскаться в Брейнвуд он не собирается, потому капитан должен был найти порт поближе к столице Обраксаса в следующий раз. И уже на обратном пути к кораблю, мужчина слушал ворчание Эфенера, что видел он ту «нору» в одном из лучших районов с фонтанами и цветущими по весне вишнями. И он бы рад наведаться к счетоводу сам, да только от моря до Сономы по прямой минимум день пути.
Это все, что получилось вытянуть из преступников, и как только брат вышел из подземелья, я вернулась в себя.
Глава 16
Ради приличия я все же помогла тете с несколькими документами, ожидая, когда Фил и дядя Рейнар вернутся в консульство. Брата я почувствовала еще до того, как он вошел в кабинет. Он был зол.
— Дорогая, — лорд Мельгар уже нежно приобнял жену, точно они расставались на не час-полтора, а на неделю минимум.
— Неприятное зрелище? — поинтересовалась она.
— Мне ничего и не показали, вернее, не пришлось смотреть. Но вот Филипп, судя по всему, увидел достаточно. Так же, как Фиона. Главный вопрос, могут ли они нам это сказать или информация должна остаться в рамках знаний стражи?
— Хороший вопрос, — лицо брата из сердитого стало задумчивым. Он померил
