Гаррет приказал мне собираться. Каждый раз, когда меня охватывает тоска, напоминаю себе, что делаю это ради Гаррета. Он заслуживает альфа-волчицу в качестве спутницы жизни.
Не Сумасшедшую Эмбер.
Точно не Безумную Эмбер.
Мне не нужна Сумасшедшая Эмбер — как она может быть желанной для Гаррета?
Нет, беспокойство по поводу Седоны, полнолуния и их близости сделало его импульсивным. Рано или поздно он поймет, что совершил ошибку. Может, через неделю. Или через месяц. А может быть, и через три месяца. Но это произойдет, как неизбежен следующий восход луны. Лучше быстро сорвать пластырь. Или уйти, пока не нанесен еще больший ущерб. В общем, как говорится, лучше не придумаешь.
Выходные выдались дикими, но это все, что было. Дикие. И выходные.
Я выхожу из номера и спускаюсь на лифте в вестибюль. Уже за полночь, но я ловлю на улице такси и прошу отвезти меня в аэропорт.
Пока еду, у меня начинает пульсировать голова. Я достаю из сумочки пузырек с ибупрофеном, который мне принес Трей, и выпиваю три таблетки, хотя знаю, что они не помогут. Смотрю на темные улицы, проносящиеся мимо, и борюсь с болью. Не в голове, а от огромной дыры в груди.
Я справлюсь. Всегда справляюсь.
В аэропорту проверяю рейсы и нахожу один, отправляющийся в Феникс в шесть утра. От него до Тусона два часа езды. Я плачу за билет и сажусь в кресло, чтобы дождаться утра.
Видения приходят, как только закрываю глаза. Я борюсь с ними, но мне кажется, что моя голова сейчас взорвется. В ускоренной перемотке я вижу, как Седона, красивая брюнетка, запирается в скудно обставленной комнате с молодым мексиканцем. Сюжет размывается и переходит в драку между молодым человеком и волками, охраняющими дверь. Затем они вдвоем стоят на красивой веранде с видом на бескрайние джунгли. Внизу по дороге проезжает фургон, который Трей угнал со склада.
Гаррет.
Я тоскую по нему, как будто он впитал в меня не только свой запах, но и саму свою сущность, сделав меня навсегда зависимой от него. Отгоняю видения. У меня дрожат ноги, когда встаю и иду в туалет, чтобы побрызгать на лицо холодной водой. Уже почти утро. Мой самолет скоро улетит, и я смогу в нем выспаться.
Завтра буду дома и смогу сделать вид, что ничего не произошло.
Я смотрю в зеркало, но вижу не себя, а беловолосую женщину из туалета аэропорта. Она смотрит на меня с обвинением в глазах.
— Мне очень жаль, — хриплю я, но комната начинает кружиться. Я лишь успеваю ухватиться за стойку и не упасть.
В глазах темнеет, и я ударяюсь головой обо что-то твердое и, к счастью, теряю сознание.
~.~
Гаррет
Я сижу на пассажирском сиденье двадцатиместного фургона и хрущу костяшками пальцев. Три больших фургона, больше похожих на мини-автобусы, едут караваном в джунгли. Мой отец взял с собой шестьдесят человек. Волки из Монте Лобо — более ста. Неплохие шансы, учитывая, насколько свирепой может быть моя родная стая. И все же первый раз вступаю в бой со знанием, что дома меня ждут.
Теперь жизнь кажется более ценной. Моя собственная жизнь, жизнь Эмбер. И уж точно жизнь Седоны. Она ведь еще ребенок. С ней не должно было этого случиться.
Я еду в фургоне с членами своей стаи и даю им понять, как сильно ценю их поддержку. Как важна для меня эта битва. Я не собираюсь проигрывать. Поражение не для меня, особенно если речь идет о Седоне. Поскольку в жилах моего отца течет та же кровь, я знаю, что мы непобедимы.
Дорога занимает два с половиной часа. За это время успеваю прокрутить в памяти все моменты, проведенные с Эмбер, начиная со дня знакомства и заканчивая той минутой, когда оставил ее в отеле. За короткое время она полностью изменила мою жизнь.
Я уже совсем не тот тусовщик, которым был неделю назад. Парень, которого отец сильно отчитывал за неумение держать себя в руках и вести себя как настоящий лидер. Парень, который не воспринимал ничего всерьез. Да, я добился успеха в бизнесе, но это далось мне легко. У меня было чутье Мидаса. Я пришел на рынок недвижимости в нужное время. Отец предоставил мне начальный капитал, но я смог расплатиться с ним в течение года. Остальное я сделал сам.
Сейчас легко понять, что я играл в бунтаря из страха превратиться в своего отца. Боялся стать заносчивым засранцем, который жестко управляет своей стаей и семьей.
Только теперь, когда мои собственные инстинкты защиты дорогих мне людей — Эмбер и Седоны, да и членов моей стаи — заработали на полную мощность, я понимаю, что он имел в виду. Я выбрал другой стиль руководства, но, вероятно, мы оба хотим одного и того же. И теперь, когда у меня есть вторая половинка, мне стало очевидно, что я должен повзрослеть.
Я должен стать таким человеком, которого Эмбер с гордостью представила бы своим коллегам. Ее приемным детям. Это не значит, что надену костюм и галстук, но пора перестать жить как студент.
Фургон едет по узкой грунтовой дороге, поднимаясь все выше и выше в густые заросли тропического леса. Все выглядит по-деревенски бедно, пока мы не останавливаемся у высокотехнологичных ворот с электроприводом. Мы с отцом выходим. Я разбиваю камеру наблюдения, которая смотрит на нас, и помогаю ему сорвать ворота с петель, сгибая и разрывая металл.
Я готов прямо на месте перекинуться и вбежать внутрь на четырех лапах, но отец приказывает фургонам проехать дальше. Я срываю с себя рубашку, когда возвращаюсь в фургон, и мои ребята делают то же самое. Мы будем готовы встретить противника в человеческом или волчьем обличье, в зависимости от того, что потребуется.
Мы проехали еще пять миль, продолжая подниматься по склону горы. Вдали вырисовывается цитадель. Другими словами ее не описать. Окруженный гладкими саманными стенами, на высоком холме высится огромный замок, с балконов и башен, украшенных балюстрадами, открывается вид на анклав маленьких хижин с соломенными крышами внизу. Средневековый дом для королевских особ и крестьян — вот как
