франконских гостей спровадили без происшествий? – получив утвердительный кивок от капитана, начальник порта продолжил: – А свита инфанты что? Неужели все и вправду было тихо и чинно?
– Ну, не совсем, конечно. Один персонаж вылез по дороге, – начал Альфредо. – Паж молоденький. Пакостил по мелочи, портил косметику, табак в суп подсыпал. Потом опоил принцессу дурманящей смесью на полыни. Надеялся свадьбу сорвать, ему за это обещали заплатить.
– Вот сучий потрох! – гаркнул, не сдерживаясь, Оскар. – А что принцесса?
– Добрая у нас принцесса! – буркнул епископ, которому довелось того пажа исповедовать перед дальней дорогой.
– Добрая, – согласился градоначальник. – Парень ей чуть все дело не сорвал. Надеялся, что проспит инфанта пару месяцев, а она возьми да и проснись на третий день! И сразу же знала, кто и что ей сделал! Паренька гвардейцы прихватили, припугнули как следует, но оставили в свите. Даже во Франконию забрали. Ее высочество – добрая душа, воистину, – де Кантелли поднял кубок, словно произнес тост, и с чувством выпил.
– Получается, все гости, прибывшие в Овьедо по случаю королевской свадьбы, уже разбежались? – уточнил Хесус.
– Ну, почти. Принцесса привезла с собой целую карету белошвеек. Милые мордашки, румяные щечки. Мои парни на них заглядывались – будь здоров! Так одна из девиц уже перед самой погрузкой на корабль передумала ехать во Франконию и решила остаться в Овьедо, – поведал Оскар.
– А-а-а-а, да, да, знаю. Она оборотница, положила глаз на моего сержанта, – хмыкнул Георгиос. – Ну, или он на нее глаз положил, кто ж их, влюбленных голубков, разберет? Пока просто милуются, но что-то мне подсказывает, что они поженятся, и скоро.
– Предлагаю тост, – важно сказал Оскар. – За молодых! И за тех, кого мы проводили, и за тех, кто остался.
Мужчины дружно чокнулись бокалами и выпили.
– А, вот еще что, – припомнил епископ. – Ее высочеству в дороге подкинули младенца. В плаванье ребенка брать было бы глупо и опасно, так что девочка теперь под попечительством святых сестер. Сопровождающий принцессу маг разглядел в ней зачатки чего-то магического, но чего именно, пока непонятно. Может, просто маг, а может, и кто-нибудь навроде нашего доктора Молино, – дон Сан-Монтес поддел вилкой кусочек рыбы, прожевал и продолжил: – Георгиос, присмотрись к ней как-нибудь, вдруг тебе новый подчиненный понадобится? Если у девочки и вправду есть магический талант, такой сильный, что уже виднеется, было бы прискорбно не дать ей шанса выбраться из кельи в мир.
– Ой, да что ты, Хесус! Она ж только родилась, совсем мелкая козявка. Я, может, преставлюсь прежде, чем ее пора будет на учебу отправлять.
– А ты все равно присмотрись, может, еще и поработать с ней успеешь, – с хитрой улыбкой добавил епископ.
Мужчины еще выпили и закусили, полюбовались видом на порт, который открывался из окна гостиной, и вернулись к приятной беседе:
– Кстати, о девицах. Оскар, – капитан развернулся, чтобы лучше видеть друга, – скажи, у тебя какая-нибудь посудина идет в сторону Мадрида?
– Ну, идет. Баржа грузовая, по реке, как раз послезавтра утром отправляется. Груз легкий, но ценный, так что поплывут быстро.
– Фрукты, небось? – фыркнул капитан.
– Черимойю повезут, – подтвердил начальник порта.
– Отлично! – потер ладони дон Георгиос. – Пассажира возьмут?
– Кого и зачем? – с подозрением уточнил начальник порта.
– Да так, нужно кое-кому помочь, – уклончиво ответил капитан.
– Ну, пусть твой пассажир приходит на речной причал на рассвете, я парней предупрежу.
– Вот и договорились! – обрадовался сыскарь.
– А как там этот твой столичный франт? Дон Медина же? – перевел тему Альфредо, не желая вытягивать из друга информацию, которую тот не хотел разглашать.
– Уехал, что ж еще. Работу свою выполнил, выслужился, награду получил и уехал, – ответил капитан. – Между нами говоря, хороший малый и с ребятами моими здорово сработался…
– Что, неужели только работал? Даже к «воронам» не заглянул? – поддел друга градоначальник.
– Он себе другую птичку поймал, – прищурился капитан, – поярче!
– Ну, тогда выпьем за птичек! – хмыкнул епископ, прекрасно знающий, что друзья хранят верность своим женам. Не те они были люди, чтобы поддаваться на блеск и треск «веселого» квартала. Но пошутить на эту тему могли.
Четверо друзей дружно подняли кубки и выпили за птичек. Закусили свежей рыбой, жареной на вертеле, и продолжили веселиться, обсуждая произошедшее. Кризис прошел, и теперь жизнь в Овьедо потихоньку успокаивалась и возвращалась в свою тихую, размеренную колею.
Аугусто был измотан, холоден, голоден и в целом очень недоволен жизнью. Из-за внезапно начавшихся, кажется, по всей стране дождей дороги размыло, и его путь до столицы растянулся неимоверно.
К воротам Мадрида он подошел пешком, ведя коня в поводу – слишком опасно было ехать верхом под струями дождя. Стражники нехотя выглянули из будки и, увидев его сыскарскую бляху, просто махнули рукой – иди, мол. И старший лейтенант вошел в родной город.
Родной город и не изменился вовсе, словно Аугусто отсутствовал не несколько месяцев, а всего пару дней. Те же каменные стены домов, те же красные черепичные крыши, те же вывески и штандарты. Он шел, старательно обходя сточные канавы и горы мусора на окраинах. Когда размытые глинистые улочки сменились мощеными, сыскарь отважился сесть в седло, благо дождь наконец прекратился.
Скорость передвижения стала выше, но ненамного – пользуясь короткой передышкой, жители Мадрида высыпали на улицы, так что перед мордой коня постоянно норовили проскочить мальчишки, торговцы мелочевкой и шустрые синьорины, предлагающие любовь.
За время пути одежда на старшем лейтенанте успела немного подсохнуть, а сам мужчина – еще сильнее продрогнуть на разгулявшемся ветру. Измученный, он практически ввалился в свой дом, встреченный изумленно-радостными причитаниями старой няни, вовремя подхватившими крепкими руками дворецкого и блаженным теплом.
Коня немедля увели в конюшню – к знакомому стойлу и свежему сену, а хозяину верная Нинья за десять минут приготовила ванну, радуясь тому, что затеяла стирку и припасла горячей воды с избытком. На деле нянюшка просто любила тепло – ну какая стирка в дождь? Вот и грела воду себе и старому садовнику для купаний, чтобы не зря жечь недешевые дрова.
Некоторое время спустя вымывшийся и переодевшийся Аугусто сидел за столом перед чашкой непревзойденного сырного супа, который умела готовить только нянюшка, и рассказывал о своих «приключениях»:
– …А потом эта сумасшедшая кикимора вскочила верхом на адского пса, ты представляешь? Ухватила его за уши и поскакала прямиком в самую глубь пещеры, потому что она, видите ли, почувствовала там воду! У меня чуть сердце из груди не выскочило!
Няня улыбнулась как-то хитро и весело, словно он ей не о борьбе с
