только на словах. Подождите минуту, сейчас принесут золото.
— Хорошо. Спасибо ридган, — я присела и опустила глаза, чтобы он не заметил их блеска после принятого вина. Ого! Теперь мне будут платить золотом? На лицо карьерный рост!
Гортензия также поблагодарила Дугласа, и тот расплылся в довольной улыбке, не переставая кланяться во все стороны.
— Где вы нашли эту повариху? — спросила мать Кэролайн, удостоив меня одним лишь взглядом. — И почему у нее закрыто лицо?
— Торна, у девушки ожог, — ответила ей Гортензия, и я видела, что женщине неловко. — Не стоит обращать на это внимание.
— Как интересно… — протянула Торна и, подцепив вилкой хачапури, поинтересовалась: — Кто научил тебя готовить?
— Я научилась сама, — ответила я. — Мне всегда это нравилось.
— Я прошу прощения, — вдруг выдохнула Кэролайн и ее рука взлетела к белоснежному лбу. — Мне что-то дурно… Кружится голова… Ридган, вы не проводите меня на свежий воздух?
Вот обезьяна! Дурно ей! Будешь вешать лапшу на уши кому-нибудь другому…
— Мне кажется, ваша матушка справится с этим лучше, — ответил Леон и мои губы растянулись в широкой улыбке. Съела? — Ри Торна, проводите свою дочь на балкон.
Кэролайн изменилась в лице, но что она могла сделать? Торна взяла ее под руку, и они пошли мимо нас к распахнутой двери балкона.
Что случилось потом, даже для меня было неожиданностью. Меня словно подначивал какой-то невидимый озорной дух и когда женщины оказались рядом, я наступила на длинный подол платья Кэро. Что она там говорила? Платье на булавочках?
Раздался тихий треск и юбка шикарного сиреневого платья, плавно опустилась на пол, открывая взорам всех находящихся в зале миниатюрный зад в пышных панталонах из дорогущего шелка. Женщины сначала не поняли, что произошло, но когда ноги Кэролайн запутались в куске ткани, она замерла, а потом завопила так, что у меня заложило уши.
Мать бросилась натягивать на нее оторванный подол, чтобы прикрыть прелести Кэро, а она в это время вертелась ужом, усложняя весь процесс.
Я посмотрела на герцога и заметила, что он еле сдерживает хохот, прикрывая рот салфеткой. Граф вообще отвернулся, но его плечи предательски подергивались, из чего я сделала вывод, что он тоже смеется.
К Кэролайн подошла Гортензия и помогла кое-как пристегнуть подол, а потом вывела ее из зала, что-то говоря тихим, успокаивающим голосом.
— Давай убираться отсюда, — прошептал Дуглас и потянул меня к дверям. — Господам сейчас точно не до нас!
Мы быстро пошли по коридору, слыша всхлипы Кэро где-то на верхних этажах замка, и эти звуки были для меня как бальзам на душу.
Но не успели мы с Дугласом устроиться за столом, чтобы обсудить случившееся, как в комнату заглянула служанка и сказала:
— Девица, иди-ка ты в кабинет ридгана, он требует тебя к себе.
О Боже… Неужели кто-то заметил, что подол Кэро отвалился с моей помощью? Меня ведь могут наказать за такое поведение…
— Он не сказал зачем? — стараясь говорить бодрым голосом, поинтересовалась я, поднимаясь со стула.
— Ты серьезно? — хохотнула женщина, окидывая меня насмешливым взглядом. — Будет тебе герцог перед слугами отчитываться! Пойдем!
Всю дорогу к кабинету Леона, я думала над тем, как стану оправдываться, если меня вызывают именно по поводу инцидента в малом зале. Скажу, нечаянно получилось… Неловкая я… неуклюжая… Если что, могу извиниться. Этот вариант конечно совершенно не входил в мои планы, ибо извиняться перед выскочкой Кэро, я не хотела.
Когда двери кабинета со зловещим стуком захлопнулись за мной, я глубоко вдохнула и приготовилась к самому худшему.
Это была просторная, но довольно темная комната, несмотря на большие окна и высокий потолок. Полумрак в ней царил из-за плотно задернутых штор, и лишь самое дальнее окно впускало слабый свет. Стены кабинета были обшиты деревянными панелями, а на каменном полу, лежал квадратный ковер темных тонов.
Леон сидел за массивным столом с гладкой лакированной столешницей, а перед ним стояла чернильница и лежали бумаги — похоже, он что-то писал. В углу горел камин и уютное потрескивание дров делало обстановку этой мужской комнаты очень домашней.
Герцог поднял глаза, и меня, словно жаром обдало с головы до ног.
— Риа, — произнес он мое имя своим бархатным, немного хрипловатым голосом. — Прошу тебя, подойди ближе. Не бойся.
Я приблизилась к столу и остановилась, сложив руки на переднике. Вроде бы он не злится, а это хороший признак.
— Я позвал тебя, чтобы отдать обещанное золото и предложить остаться в замке, — сказал Леон, и я испуганно взглянула на него.
— Зачем?
— Не пугайся, — он заметил мой взгляд и ободряюще улыбнулся. — Я ведь не в рабство тебя забираю, а предлагаю работу с хорошим жалованьем. Ты станешь главным поваром на моей кухне. Но в любом случае, решение за тобой.
Обалдеть… Я прекрасно понимала, что не могу остаться здесь, иначе мой обман раскроется. Нереально было находиться в замке девять дней в рундину, таская на себе накладки и пристоли.
— Я очень благодарна вам… — осторожно начала я, чтобы не обидеть и не разозлить своим отказом. — Это заманчивое предложение, но я не могу оставить свою матушку. Ей будет тяжело одной в таверне.
— Да, конечно… — кивнул он и, поднявшись с места, направился ко мне. — Я понимаю тебя и настаивать не буду, но если ты вдруг передумаешь, здесь тебе всегда рады.
Герцог приблизился ко мне так близко, что я ощутила его аромат — волшебное сочетание интриги, тайны и желания. Так пахнут опасные мужчины, соблазнители.
— Вот, возьми, ты это заслужила, — Леон протянул мне небольшой, но довольно тяжелый мешочек. — Тогда наш договор остается в силе, и ты будешь приезжать два дня в рундину.
— Да, благодарю вас за понимание, — ответила я, принимая из его рук деньги. — Конечно же, я буду приезжать…
Наши пальцы соприкоснулись, и мне даже показалось, что между нами пробежало электричество, заставляя подняться тонкие волоски на запястье.
Герцог тоже что-то почувствовал, но еще я заметила, что его внимание привлекли мои руки. Он вдруг взял одну из них и резко перевернул.
— У тебя удивительные руки, Риа…
— Что же в них удивительного? — хриплым от волнения голосом произнесла я, желая сорваться с места и мчаться прочь
