и Тейт, они держали его за щиколотки, а свободными руками друг за друга. Мика же, касалась шеи Лиама лбом и, раскинув руки, держала щиколотки нашего танка и энтрописта. Как тут не согласиться с комментатором, действительно, чуть ли не невозможное.
Но им все-таки удалось передать достаточно сил, чтобы Лиам мог сплести чары. Медленно вся конструкция поднялась наверх. Я тоже каким-то чудом парила над точкой. Прозвучал сигнал окончания времени действия препятствия, и под ногами вновь оказалась твердая опора. Это было очень близко от провала.
— Спасибо! — кричу нашим и машу рукой. Интересно, как они мне-то помогли?
И что-то дергает меня за волосы. Ори, что ли, беспокоится? Поднимаю руку, обернувшись, и вижу перед собой крошку-сильфиду Тейта. Так вот что за чудесная воздушная подушка меня держала.
— Спасибо, Лата!
Сильфида улетает, а я жалею, что ничего не передала своим. Все-таки насколько сложнее проводнику. И не только потому, что это огромная ответственность, но и потому что он всю игру один. Забавно, но сейчас ближе всего ко мне Джун. От нечего делать машу ему рукой, и он машет в ответ. И я рада, что мы не конфликтуем. Было бы здорово, если бы мы могли жить в мире, как было, когда маятник только призвали.
Но Джун оставляет меня, делая следующий шаг. Он открывает что-то, связанное с оборотничеством, и команда начинает произвольно менять форму. Но они все старшекурсники, и общими усилиями легко возвращают себе прежний вид. Случилось такой с нами, мы с Лиамом точно бы опозорились.
Чем дальше идет игра, тем более опустошенной я себя чувствую. Я устала. Физически, магически, эмоционально. Вот как только можно устать, так и устала. Может, в этом и есть смысл держать проводника одного: изматывающая усталость и одиночество стирают нервозность. Умом я понимаю, что от игры зависит будущее империи минимум на следующую четверть века. Но это пустое знание, оно не отдается никакими эмоциями.
Осматриваясь, выбирая следующую точку для хода, и не верю своим глазам. Она почти у самой границы поля противника. Моргаю, и точка пропадает. Присматриваюсь — вот она. Я тру глаза, но они, замученные переходами от света к тьме и обратно, слезятся. Все двоится расплываясь.
— Что-то происходит с проводником светлых, — встревоженно говорит комментатор, — их тренер даже запрашивает добавочную минуту. Что ж, с Далией, кажется, действительно, какие-то проблемы. Время на исходе, неужели будет штраф?
— Нет-нет, — кричу я, качаю головой и машу руками, — я в порядке. Я буду играть.
Закрываю глаза ладонями, представляя себя на нашем тренировочном полигоне. А потом как-то само по себе приходит воспоминание о чарах у Вдоха. Они такие яркие, что я буквально чувствую руки Райвена на своих ладонях. Передо мной открывается глубокая сочная тьма, и я делаю шаг к точке, которая ждет меня. У меня нет сомнений, что это самый верный путь. Я вижу, как от нее раскрывается дорога дальше. Вот только, уже став на луч, я понимаю, что она пахнет не шквальными ветрами или камнепадом, не испытанием, болью или страхом. Она пахнет так знакомо, сладко-пряно.
— Она выбрала пустую точку, — грохочет над головой растерянный, даже испуганный голос комментатора. — Небывалая ситуация. В играх такого уровня проводники обычно достаточно сильны, чтобы уж пустую точку от доступной к шагу отличать уверенно. Все-таки сказывается отсутствие опыта у проводника команды хранителей.
Ничего не понимаю, что значит пустая точка? Я же знаю, я вижу, в конце концов, луч под моими ногами горит! Не горит. И точка, к которой он ведет, пустая. Понимание накатывает волной ужаса. Холодеют руки, становится трудно дышать. Что я сделала? Что я сделала? Слезы катятся по лицу, но я почти не ощущаю этого.
— Ай-ай-ай, по сути, это проигрыш, — говорит комментатор, — а ведь она была так близка. Но пустая точка прерывает дорогу, теперь проводник вынуждена вернутся к старту, и начать сначала. Конечно, и в этом случае остается шанс выиграть, но, будем честны, очень уж призрачный.
Под моими ногами что-то вздрагивает, и я плыву к старту. Если бы я не знала, что поле со всех сторон защищено магическим заслоном, я бы шагнула вниз. Не представляю, как я посмотрю в глаза команде. Райвену. Любому человеку из темных. Как смогу объяснить, что я видела, видела эту точку, я совершенно в этом уверена.
Поле с остальными игроками тоже уходит назад. Когда мы оказываемся рядом, я боюсь смотреть им в глаза.
— Какого черта, мелкая? — кричит Микаэлла.
Остальные не кричат, но на лицах тот же вопрос. Я могу только глупо пожимать плечами и шептать «я не знаю».
— Спасибо за подарочек, темная, — кричит какой-то игрок из команды противника. — Решила подыграть по старой памяти?
Он заливисто смеется, пока тот парень, что так ловко управлялся со звездной сетью, не говорит ему что-то, и тот замолкает. Итан, вспоминаю я, его зовут Итан.
Смотреть, как будут выигрывать соперники, у меня желания нет. Просто отворачиваюсь к пустой части поля. Скорей бы уже закончилось. Шанс отыграться у нас только один — если Джун тоже выберет пустую точку, а вероятность этого практически нулевая. Он делает выбор, и на поле опускается тьма. Не темнота, которая всего лишь отсутствие света, тьма — магическая хозяйка подземья. Как же хорошо и легко дышится. Впервые за полгода жизни в Академии я поняла, что скучаю. Что хочу побыстрее оказаться в своей комнате или Гроте орхидей. Впервые я думаю об этом месте, как о доме.
Но звездным приходится туго, даже Иллюминати лишь на мгновение разрывает тьму, тут же сливаясь обратно. Общими силами они раскрывают звездную сеть. Чары плетет Итан, остальные накачивают его магией. Подключается даже Джун. Вижу, как несколько игроков падает без сил. Но сеть все растет, пока не оказывается в состоянии посостязаться с тьмой. И побеждает.
— Ур-ра-ра! — разносится крик над полем.
— Джун заканчивает игру! — вторит ему комментатор. — Эта победа войдет в историю: команды победителей и проигравших на момент финиша на одной точке. Небывалый, разгромный проигрыш. Надеюсь, команда хранителей сможет с ним справиться.
Единственное, чего я хочу — уйти. Исчезнуть. Не существовать. Боюсь заговаривать с нашими. Боюсь даже смотреть на них.
— Вы должны пройти на церемонию награждения и призыва маятника, — любезно, но жестко говорят, подошедшие к нам люди.
По сути, это конвой, наверное, если мы сбежим, игра будет считаться незавершенной.
— Это с каждым может случиться, — говорит мне кто-то из-за спины.
Я готова бросится к нему на шею, неужели кто-то готов меня поддержать? Это Итан. Победителям легко быть великодушными?
