прижимая к себе одеяло лежащей левой рукой и подогнутой же
к себе и вверх ногой, при правой же ноге прямой, как и видно же еще было по силуэту под одеялом и согнутой уже и под подушкой,
обнимая, соответственно же правой руке, а закончив — перевернувшись наоборот, вновь через спину и так затем и осталась, спихнув одеяло
волчком и вовсе же куда-то вниз, уложив обе руки себе на живот, правую поверх левой, и под приподнявшейся же чуть вверх по нему футболкой, как и над резинкой же шорт с подогнутой же уже почти
под себя, но и все еще
к себе правой ногой, при левой же прямой, став уже окончательно и бесповоротно недооловянным солдатиком и перебалериной.
Ко всему же этому — руки его еще помнили упругость ее худых ног, пусть даже и под толстым же слоем ткани, а обонятельные каналы — запах кожи и волос. Да и к общему же спектру еще и время от времени же смешивающихся их энергетик — в ушах его, как и в голове же и перед глазами на повторе проносились все те ее тело- и душедвижения с ним: когда он же сам и касался ее, и как, и как она же сама реагировала на них и него, и как после же еще и смотрела, ища, как и он же сам в ней, что-то и в нем, с чем-то и сравнивая все, а если же еще и с кем-то, то и с ним же самим — он был в этом просто уверен. Как и в том, что и сопоставляла, открываясь при этом ему же и сама, вся, уходя же и почти полностью, пусть и все еще по-своему же, но и в отрыв: переставая держать маски вовсе, держаться и за грани, рамки, а и самое главное, что и вовсе же за оборону вокруг и внутри же себя. Как и держать саму же себя, правильную, держась же все это время до как раз и за неправильную. И ее же по итогу и отпустив: отпустив на свободу и вольные же хлеба. И обретя же, как ни странно, а и никак же не странно, вдруг именно же правильную себя и не только же для него — в первую очередь для самой себя!
И вот кажется, ему бы уже стоило засчитать это за за же, да и предпринимать же что-то в этом с самим собой и с ней же, ними обоими далее или за против и нет, в очередной же раз отговорив себя, по какой-то же и в такой же все раз для себя же самого и вновь же «Потому что сам» причине, успокоиться уже окончательно и приняться же за и прямо-таки иное-иное, чего бы и кого бы это ни касалось, но ведь он же это уже проходил, уже ведь и думал над этим, размышлял, даже и принимал уже какие-то решения, делал поступки и не впустую же, да и душа же его сама просилась да и, более того, требовала в полет, отсекая все не те же пути и путы же сами по себе, самые настоящие, подтверждая же это и разубеждая же тут же в обратном, пусть периодически же и просясь как и в последний уже даже, не крайний. И в очередной же раз сейчас сделала то же самое — попытку, попросила и попросилась, получив неожиданно же даже и не только для себя, а еще и для тела разрешение на все и тут же без всего, на все же положительное и без всего же отрицательного, просто же и потому, что слух последнего, как и Егора же самого в общем, в какой-то момент заглушив все звуки, от тех же самых галлюцинаций до шерудения в холодильнике на первом же этаже чуть поодаль от него и скрежета мольберта по полу в мастерской на втором, собой же по частям и изнутри, различил среди них сначала сиплый и тихий шепот, чуть поодаль же уже от мастерской, а после и полноценный же ее голос, пусть еще пока и недостаточно же громкий, будучи еще и сквозь сон, будто воду и вату, обойдя же в неравной битве огонь и медные трубы, но и тут же выиграв у кажущихся образов и слов своей же все тихой настоящностью, прямо-таки и доброй же грустью и впервые же именно реальности, на фоне и того же все злого счастья нереальности, что ему же и до пришлось перенести. А уж и когда же все это еще и завернулось в блестящую подарочную бумагу и повязалось же бантом с еле уловимым хныканьем и почти что стоном, срывающимися с его же собственного имени и на нем же, с ним же самим, все встало на свои места: да, он и правда не сошел с ума — так надо!
Сев тут же прямо на диване и встряхнув головой, после того как и несколько же раз нервно провел по ней обеими своими руками, взвихрив и запутав же тем самым свои и так достаточно же всклокоченные и до светлые пряди, он еще пока не стремился вставать и лететь на всех же парах к месту, откуда только ведь недавно и ушел, решив еще немного посидеть и собраться же с мыслями, с собой, сверив и перепроверив же все услышанное им только что, чтобы вновь же не спихнуть, удостоверившись затем, это на те же самые все галлюцинации, что уже и не только же приближали его к, а и буквально же были готовы сбросить в гостеприимные объятия неврастении и самого настоящего психоза. Ну а когда услышал еще же за всем этим вновь молчание и тишину со второго же этажа — убедился в том, что слышал, а и точнее же не, как и в том же, что просто слишком сильно хотел сам что-то подобное же слышать, чтобы и теперь как раз таки это и услышать, поверив. И, решив же более не испытывать судьбу на всевозможные же и не ее перипетии с ее же извечными может, возможно и наверное, как и свою же нервную систему на прочность с кажется, как бы и если бы да кабы, он наконец встал и направился на второй этаж, но и к себе же в комнату, чтобы, как и в старые добрые школьные годы, прочистить и промыть же заодно для полноценного уже эффекта уши, а еще
