Кристиан что-то прорычал, еще несколько раз войдя в нее до упора и обессилев рухнул на постель рядом. Николь ждала, глядя на его лицо с расплывающейся на нем улыбкой.
-- И это все? - она провела кончиками пальцев по его груди.
-- Скоро рассвет, - ответил граф. - На сегодня достаточно.
-- Время так быстро пролетело, - она склонилась и поцеловала его в губы. Кристиан обнял ее и уложил рядом, зарывшись лицом в золотистые локоны.
-- Надеюсь, ты не жалеешь, что приехала? - спросил он.
-- Нет, - Николь зевнула.
-- Обещаю, больше никаких девиц, - произнес он после долгой паузы. - Можешь считать, что ты уже моя жена. Плевать мне, что там король решит. Ты всегда будешь со мной.
Николь что-то пробормотала сквозь сон, прижавшись к нему сильнее. Граф гладил ее по волосам и нежной коже, наслаждаясь редкими минутами близости с ней. Он боялся только, что с восходом солнца она растворится и все окажется просто сном.
Небо за окном светлело. Кристиан чувствовал в себе столько силы, что готов был голыми руками валить деревья. К счастью, все было готово для охоты и можно было хоть где-то применить ее. Он оделся и вновь вернулся к кровати, любуясь своей ночной гостьей. Девушка все также спала, подложив ладони под щеку. Кристиан взял откинутое одеяло, чтобы накрыть ее, и заметил несколько алых капель на белоснежной простыне.
-- Ты никогда не пожалеешь об этом, - сказал он тихо, накрыв девушку, и поцеловал ее в щеку. Она улыбнулась во сне.
Кристиан вышел из спальной и приказал подготовить все к выезду. Спустя полчаса вернулся и, еще раз поцеловав Николь, положил на одеяло конверт.
Утром Николь проснулась одна. Она была в спальной графа, огонь по-прежнему горел в камине, а на столике были приготовлены умывальные принадлежности и кувшин с водой. Тут же стоял сундук с ее вещами. Девушка вздохнула, понимая, что слуги успели побывать здесь, пока она спала и скоро всем станет известно, что и она не устояла перед графом. Оставалось только ждать, когда она надоест ему, как и все остальные. Но таков и был ее план. Граф никогда не отпустил бы ее, не добившись желаемой взаимности. А она не смогла бы уехать, пока он смотрел на нее влюбленным, полным нежности взглядом. Теперь оставалось наслаждаться его любовью, сколько бы она ни продлилась.
Николь встала с постели и умылась. Слуги не беспокоили ее, пока она одевалась и расчесывала волосы перед зеркалом. Она с замиранием сердца прислушивалась к шагам в коридоре. Боялась, что кто-то войдет и посмотрит на нее как на очередную любовницу, падшую женщину. Она думала, что все непременно так должны смотреть на нее. Хотя на девиц из деревни особо никто не обращал внимания после того, как они возвращались из замка. Поработав там горничными или на кухне, они, получив денег и дорогие украшения, возвращались в родную деревню. Многие подруги даже завидовали им, и редко кто показывал на них пальцем. В основном замужние матроны, уже не рассчитывающие на внимание господина и старухи, которым и заняться больше не чем было.
В дверь постучали. Николь уронила расческу и встала.
-- Войдите, - сказала она дрожащим голосом.
В дверях показался дворецкий, но он и виду не подал, что был вчера свидетелем довольно откровенной сцены. Он поклонился и заговорил обычным для прислуги подобострастным тоном.
-- Что госпожа желает на завтрак? - спросил он.
-- А где хозяин? - спросила Николь, радуясь, что дворецкий не разглядывает ее, а смотрит перед собой на противоположную стену.
-- Уехал на охоту, - ответил он.
-- А что обычно на завтрак? - Николь была очень голодна, но не смела требовать его в свою спальную немедля.
-- Каша, чай со сливками, жареные хлебцы, джем, - начал перечислять Альфред.
-- Хорошо, я буду все что обычно, - перебила его девушка, испытав острую боль в животе, при упоминании о еде.
-- Завтрак подать сюда или вы спуститесь в столовую? - продолжал неторопливо дворецкий.
-- Сюда, если можно, - обрадовалась Николь.
Когда мужчина вышел, чтоб распорядиться, она налила себе воды, чтоб немного утолить голод. Потом села обратно на кровать, которую сама аккуратно заправила. Служанки по-прежнему не показывались. Николь боялась, что среди них окажется любовница графа. Ей очень не хотелось видеть эту девицу еще раз. Тем более что сама она была теперь не лучше.
Николь представила, как в один прекрасный день в спальную ворвется очередная возлюбленная графа и он крикнет "пошла вон" как кричал вчера на прислугу и ненужную больше любовницу.
Девушка легла на бок, уткнувшись лицом в подушку, и заплакала, чувствуя себя несчастной.
-- Мисс Рэмо, - в комнату тихо вошел Ранд. Он немного помедлил у двери, понимая, что его не замечают.
-- Граф обидел вас? - спросил он, приблизившись и заглядывая в лицо Николь. Она резко села, изумленно посмотрев на него.
-- Что ты тут делаешь? - спросила она. - Если тебя увидят, обо мне опять пойдут разные слухи.
-- Простите, - поспешил отойти к двери парень, неловко переминаясь с ноги на ногу.
-- Что ты хотел? - Николь вытерла щеки.
-- Я должен возвращаться в замок, - сказал он. - Вы не поедете?
-- Нет, я останусь, - она опустила голову.
Граф, похоже, охладел к ней быстрее, чем она думала. Уехал с самого утра развлекаться охотой, бросив ее в незнакомом доме без каких-либо объяснений.
-- Хорошо, я сообщу вашим родителям, что вы тут, - сказал Ранд.
-- Нет, скажи, что я в замке, - поспешила Николь.
-- Хорошо, - Ранд поклонился и вышел.
Через несколько минут вошел Альфред с подносом.
Николь села за столик, сохраняя самообладание и не набрасываясь на еду, пока он сервировал завтрак. Хотя нормально не ела со вчерашнего утра.
-- Приятного аппетита, госпожа, - сказал дворецкий поклонившись.
-- А граф ничего не велел мне передать? - с надеждой спросила она.
-- Нет, госпожа, - был ответ.
-- А когда он вернется? - Николь вздохнула, не глядя на еду. В животе заурчало.
-- Не знаю, - ответил старик. - Граф не сообщает.
-- А сколько обычно длится охота? - Николь хотела услышать хоть что-то.
-- Я думаю, к вечеру он будет, - ответил дворецкий и, не получив больше вопросов, вышел.
Девушка съела немного каши и булочек, запив все это горячим чаем. Живот заболел еще сильнее. Она опять легла на кровать, подобрав под себя ноги и слезы вновь потекли по щекам. Она чувствовала себя брошенной и никому не нужной.
