Она облизнулась, словно собрала пенку с губ, и Руслан не выдержал. Схватив девушку за талию, он притянул ее к себе и, прорычав — "я предупреждал", впился в губы требовательным поцелуем. Тамара ответила.
Вернувшаяся на такси Ланка, застала парочку в самый разгар далеко не целомудренного касания и, плюнув на все, крикнула в приоткрытое окно.
— Эй, вы! Садитесь!
Оторваться — значило умереть. От сладости ее губ кружилась голова, а сердце заходилось в сумасшедшем ритме желания. Он сам казался себе готовой рвануть гранатой, насколько требовательно бурлила его кровь, толкая в омут безрассудства.
Когда ее губы приоткрылись, принимая поцелуй, Руслан застонал, отметая последние крупицы контроля, а вместе с ним и остатки разума.
Мужчина не помнил, как они ехали, как называл свой адрес водителю. Не слышал возражений подруги Тамары. Их просто не существовала для него, также как и плотоядной ухмылки таксиста. Руслан пропустил момент, когда они вышли из машины и оказались на лестничной площадке. Ничего не существовало вокруг него, осталось только ее тело, губы, требовательные руки, что уже расправились с пуговицами и петельками на его рубашке и теперь жадно изучали грудь, поглаживающими движениями скользя по коже и опускаясь все ниже.
Сам он не в силах оторваться от жарких губ, следовал за ней как на привязи, каким-то образом переставляя ноги и поднимаясь по ступеням. Его руки не отрывались от оголенного участка ее спины, стремясь спуститься ниже, забраться под ткань, обтягивающую бедра, чтобы сжать округлые полушария ягодиц, что так откровенно терлись о его пах на танцполе.
Дверь в квартиру они снесли, не разжимая объятий. Как он открыл ее, Руслан не знал, да и неважно это было. Замок еще не щелкнул, закрываясь, а он уже стягивал с нее ненавистное платье. Девушка изогнулась, помогая ему, но тут же с игривым смехом отпрыгнула, не давая схватить себя. Ее ладошки прошлись по плавным изгибам бедер, скользнули по бокам, медленно устремляясь к груди, и Руслан, зарычав, рванулся вперед.
Обхватив руками талию, он приподнял ее, собираясь впиться в губы, а она обхватила его бедра ногами и подставила шею. Мужчина возражать не стал, захлебываясь в аромате страсти и желания, что исходили от нее. Тамара извивалась в его руках, подставляя все новые участки кожи для ласки, и он сходил с ума от необходимости оказаться в ней. Дать, что она хотела, и получить то, что требовало его собственное тело.
Они достигли лишь столика в зале, на котором медленное продвижение к дивану прекратилось. Мара добралась до пояса его брюк, и последние связные мысли покинули Руслана. Едва жаждущая плоть оказалась на свободе, он устремился в объятья ее лона, уже не в силах держать себя в руках. Со стоном удовольствия она приняла его, и мир для Надарова взорвался, закружившись разноцветными осколками перед глазами.
Он погружался в нее с отчаянием самоубийцы, кожей впитывая страстные вскрики, радуясь впивающимся в спину ногтям, губами собирая все нарастающее пламя удовольствия с ее губ. И лишь когда хрупкое тело в его руках содрогнулось, утопая в водах наслаждения, Руслан позволил себе с победным криком присоединиться к ней, чтобы постичь, что его личная вселенная существовать перестала.
* * *
— Так значит?! — он взревел, запуская фужер в стену. Покрытое ажурным рисунком стекло разлетелось от соприкосновения с преградой. Внутри все клокотало от злости на своего противника. — Думаешь, поможет?! А вот фиг!
Он даже продемонстрировал вышеозначенную комбинацию из трех пальцев.
— Я ее просто так не отдам, — прокомментировал он собственное действо и уставился куда-то пылающими тьмой глазами.
Его корежило от искр удовольствия и подначивающего хихиканья, что устремлялись к нему от довольного происходящим оппонента. Тот словно специально адресовал ему свою собственную радость, чтобы ткнуть пальцем в больное место.
А повод для радости у него имеется, — вынужден был признать играющий, наблюдая за страстным единением его "крошки" с вовремя подвернувшимся брюнетом. Он бы и сам на месте антипода не удержался от "шпильки", будь этот новоявленный из его команды, а так нет. Так челюсти свело от отвращения, и даже действо не доставило былого удовольствия.
— Что б тебя!
В его руке появился наполненный бокал, которой тут же был с жадностью опустошен.
— Пусть хоть всю ночь кувыркаются, это ничего не изменит, — заявил он, чтобы досадить своей противоположности. — Мне так безразлично с кем, главное процесс.
Сказать — сказал, и в целом не покривил душой, хотя для чистоты эксперимента предпочитал видеть на месте брюнета другого представителя мужского пола. Своего собственного.
* * *
Подперев голову рукой, Руслан задумчиво наблюдал за спящей девушкой. Она лежала на животе, подложив ладошку под щеку, а другой рукой обнимая одеяло, коим он накрыл ее, и которое было безжалостно сброшено, скомкано и прижато теперь к девичьему боку. На ее губах застыла мечтательная улыбка, и Надарову нестерпимо хотелось попробовать ее на вкус. Мужчина вздохнул, заставляя себя оставаться на месте и не будить ее.
После их безрассудного слияния в зале на столе, они все же добрались до дивана, для того чтобы начать сначала или продолжить, он не знал, как будет правильнее. Она была ненасытной, требовательной и игривой, нежной и почти жестокой. Все время разной, и он, если честно, был удивлен. Удивлен, но не шокирован. Скорее наоборот, благодарен ее неожиданно открывшейся страстности.
Такого "марафона" Руслан давненько не устраивал, но, как ни странно, все еще не чувствовал себя удовлетворенным, о чем явно свидетельствовало ноющее неудобство в паху. Кто-то требовал продолжения. Надаров усмехнулся собственным мыслям, представив, что скажет Мара, если он вновь набросится на нее. Пошлет, вероятно. Он бы на ее месте однозначно послал, учитывая, что девушка выключилась после последнего раза. Заснула практически стоя.
Взгляд мужчины скользнул по плавному изгибу спины, задержался на аппетитной попке, а затем тронулся дальше к чувствительному местечку у колена. Воображение тут же нарисовало ему картинку, где он, касаясь губами гладкой кожи, поднимается все выше и выше. Как ее стройные ножки раздвигаются, приглашая его, а с приоткрытых губ срывается вздох удовольствия от тех узоров, что рисует его язык на внутренней стороне ее бедер. Руслан беззвучно застонал, а напряжение в паху стало непереносимым.
Скрипнув зубами, он выбрался из постели, понимая, что если останется, то не видать Тамаре тех сорока с лишним минут сна, что остались до рассвета. Находясь так близко, слыша ее дыхание и ощущая запах их страсти, он просто не даст ей возможности отдохнуть.
