Это самое "нашло" волновало Илларию чрезвычайно. Еще вчера она думала, что Мара поутру пожалеет о предпринятом "отрыве", и потому пыталась помешать его осуществлению. Как оказалось, бесполезно. Отцепить подругу от Руслана ей так и не удалось. Тамара ее попусту не слушала, и в итоге Ланка махнула рукой. Вчера махнула, а сегодня вновь начала переживать, причем, чем дальше, тем интенсивнее.
"Как бы чего не случилось?" — с этой мыслью секретарь Корягина ворвалась в офис с пятиминутным опозданием, чтобы выяснить, что Тамара еще не появлялась, а ее труба все также пребывает вне пределов досягаемости.
К половине одиннадцатого утра, когда Ланка "опухла" отнекиваться от недовольных "пришла?" Семеныча и с минуты на минуту ожидала термоядерного взрыва на свои неизменные "еще нет" отмазки перед ним, дверь в приемную открылась, и, звонко цокая каблучками, пропажа вплыла в кабинет. Иллария чуть язык не прикусила, пытаясь удержать нижнюю челюсть на положенном ей месте. Задание еще то, в контексте увиденного! Даже зубы лязгнули от неожиданности.
— Марка?! — полуутвердительно-полувопросительно выдохнула Лана изумленным шепотом, борясь с желанием протереть глаза. Руки и те в кулаки сжались, вторя удивлению хозяйки.
— Хаюшки. У себя? — добило окончательно, и девушка молча кивнула, соглашаясь.
Элементарное "на месте" застряло в горле от шока, также как всевозможные "вау", "вот это да" и им подобные возгласы, что были бы уместны в данном случае.
— Отлично! — Тамара сверкнула улыбкой и продефилировала к двери в кабинет начальника.
— Охренеть! — неслось ей в след, когда "вторая голова" руководителя исчезла в недрах места дислокации начальствующего.
На большее Иллария была просто не способна. Лимит исчерпан.
Корягин, зависший где-то между неврастенией и пофигизмом, затачивал грифель карандаша, издеваясь над белоснежным листом бумаги, когда хлопнула дверь. Мужчина, вынужденный оторваться от этого "крайне важного" занятия, несколько раз моргнул прежде, чем смог сообразить, кто именно пожаловал. Взъерошенная умелой рукой стилиста рыжая копна на голове, а-ля "сверните шею" платье и призывная улыбка на ярко подведенных губах — Семеныч выпал в осадок.
— Тамара? Ты? — выдохнул мужчина, не веря своим глазам.
— И тебе доброго, Вить, — отозвалась девушка, присаживаясь на стул. — Знаю, опоздала. Прости.
"Прости" сопровождалось закусыванием губы и показательным выступлением по заламыванию рук, из-за чего Корягин, каким-то чудом миновавший полнейший ступор, только и смог, что выдавить:
— Мар, ты в порядке?
— Естественно, — отозвалась она.
— А это что? — вполне резонный вопрос Семеныч задал с негромким придыханием, то ли из-за того, что это самое дыхание перехватило, то ли же по-другому просто не получалось. Виктор и сам не знал что к чему, он как любой адекватный мужчина в расцвете сил отреагировал на присутствие сногсшибательной женщины рядом.
— Что?
— Все это! — он окинул помощницу выразительным взглядом.
— Ах, это, — Тамара рассмеялась. — В новую жизнь — в новом образе, — проинформировала девушка и подмигнула ошалевшему начальнику.
— Понятно, — сказал Семеныч, в данный момент настолько же далекий от понимания, как и царствия небесного, но дальше расспрашивать не стал. — Надеюсь, новый образ не помешает тебе смотаться во Введенский и разрешить проблемы Макаренко, — пробурчал мужчина, вновь возвращаясь к тому, что занимало его мысли со вчерашнего вечера.
— Ты же всегда сам с Введенским разбирался, — девушка призадумалась, растягивая слова.
— Забыла, что на этой неделе я не могу? А там срочно.
— Не можешь?
— Тамар, ты меня пугаешь! Клиника! — с долей сарказма протянул Семеныч. — Ты же вроде рыжей стала, а не наоборот.
— Удачно пошутил, — согласилась Тамара, картинно надувшись, затем добавила: — Прости, вылетело из головы.
— Ну, да. Ты слишком занята сменой имиджа.
— Вииить, — протянула она в ответ.
— Ладно, ладно, — Корягин вновь схватился за карандаш. — Сегодня все по "Трейду" закрой, завтра утром выезжаем.
— Как?
— Отвезешь меня, а затем во Введенский. По пути объясню, что и как.
— Заметано, — отсалютовала Тамара, поднимаясь.
— И еще, Мар… — девушка обернулась, остановленная обращением начальника уже возле двери. — Ты смену-то отложи ненадолго. В таком наряде отец Михаил тебя на порог не пустит, — посоветовал ей Корягин. — Там мужской монастырь как-никак.
— Хм… посмотрим, — ответила Тамара, открывая дверь, и, лихо тряхнув огненной шевелюрой, исчезла в приемной.
— Ну и дела, — выдохнул Семеныч, качая головой.
"Развернувшаяся" на сто восемьдесят градусов Мара — не то, что он ожидал увидеть сегодня. Совсем не то.
* * *
Трудовые будни свалились на голову Надарова, как только он проводил Тамару домой. Денис сообщил ему о вызове Сотникова, и понеслось. Большую часть дня Руслан изображал крутящую колесо белку, разбираясь с кучей неотложных дел, которые имели обыкновение в начале рабочей недели образовываться прямо из воздуха. Бах! И вот он — подарочек.
Лишь к началу четвертого он добрался до своего рабочего места, чтобы с облегчением рухнуть на стул и с ненавистью воззриться на кипу бумаг, аккуратной стопочкой сложенных на столе и недвусмысленно намекающих, что конец бедлама находится где-то в районе Аляски. Развалившись на стуле, Руслан уставился в окно бессмысленным взглядом. Несколько минут передыха ничего не изменят, а потраченное на него время не поможет разобраться с завалом.
Шапашников, чуть менее взмыленный, чем товарищ по несчастью, подсуетившись, налил Руслану чашку горячего чая и, шваркнув ее на край столешницы, поинтересовался:
— Бурная была ночка?
— С чего ты взял? — спросил Надаров, с благодарным кивком за напиток.
— Нууу… как минимум по двум основаниям, — протянул Денис с лукавой улыбочкой на губах.
Руслан говоряще приподнял бровь, делая глоток обжигающей жидкости. Основания сослуживца его не интересовали, но так как открутиться от их выслушивания все равно не получился, мужчина приготовился картинно удивляться.
— Во-первых, — лекторским тоном, совершенно не вяжущимся с плутоватой ухмылкой, продолжил Шапашников, — то, что красуется на твоей шее, я могу классифицировать единственным образом — засос, и так как сам ты его поставить не мог по вполне объяснимой причине — дотянуться невозможно, значит, это сделал кто-то другой. Смею предположить, что женщина. Поправь, если ошибаюсь.
