Теоретически я его понимала, но вот практически стать в его руках племенным материалом для воспроизводства наследников, не было ни малейшего желания. Почему я должна стать женой родному брату? Неужели Отис, метаморф не может стать мужем? В нем тоже достаточно магии, чтобы от него рождались сильные дети. Отчего же Бристан сказал, что Раймон Китрас никогда не одобрит Гарисона кандидатом в мои супруги? Он прекрасный человек, сильный некромант, даже нейер Хастер признал очевидное. Тогда почему Отису необходимо было умереть? Сжала кулаки с силой, вонзая отросшие за время болезни ногти в ладони. Только не реветь! Стоять и слушать, слишком информативный получился разговор у родственников, а поплакать и позволить эмоциям выплеснуться, могу потом, уйдя в свою комнату. У меня вся ночь впереди на эмоции.
— Так что с тем человеком, что держишь в своем кабинете? Надеюсь, ты избавился от него? Нам не нужны проблемы с вампирами, — после продолжительной паузы спросил Раймон Китрас.
— Евгения отправила его домой. Предугадывая твои дальнейшие вопросы, скажу сразу, память ему почистили, — сухо, стараясь скрыть недовольство в голосе, отозвался на эти слова Бристан.
— Глупо, очень глупо, — недовольно пыхнул трубкой некромант, — Его память можно будет восстановить и тогда в мире людей его отправят в психушку. Там знаешь ли не любят людей, видевших вампиров и метаморфов. Надо тебе напоминать, кто руководит такими лечебницами?
В ответ было оглушительное молчание, но видимо, брат как-то прореагировал, потому что отец прокомментировал.
— Вот именно. Как только они узнают, что именно ты держал человека в Академии некромантии, тебя немедленно сместят, — жесткий тон не оставлял сомнений, — Найди его и реши проблему кардинально, чтобы тени не осталось от его существования.
Вот, черт! Как он жесток! Димка ему не сделал ничего плохого, он даже ни разу не видел моего друга, а распоряжается чужой жизнью. Отец все больше вызывал у меня ненависть.
Задержав дыхание, ожидала ответа брата. Неужели он послушается и убьет Димку?
— Я могу его забрать к нам в дом, — глухо предложил Бристан.
— Смысл? Слуг у нас хватает, а заткнуть рот молодому парню не сможешь. Ведь он обязательно станет рассказывать о своей жизни и о жизни Евгении. Ты хочешь, чтобы о побеге Виолетты узнали, а потом о той жизни, что вела моя дочь, подворовывая? — спокойно возразил некромант.
Так он все знал о моей жизни! Разузнал все заранее и устроил ловушку, загнал своими фантомами в Академию. Только не понимаю, почему нельзя было подойти ко мне по-человечески и нормально все объяснить? Какой ребенок, оставшийся сиротой, не мечтает, что в один прекрасный день к нему подойдет мужчина или женщина и не скажет, что ты их давно потерянный сын или дочь? Зачем нужно было все это устраивать? Нелюдь он и есть нелюдь, от которого не дождешься нормального отношения и чувств.
— Ты слишком заинтересован в Евгении, — обвинительно проговорил Раймон Китрас.
— Я люблю ее, — спокойно признался метаморф.
Черт! Что же теперь будет? Зачем он признался в своих чувствах отцу, ведь он не поймет этого. Мои ногти вновь вонзились в кожу на ладонях. Теперь я переживала за брата. Я не доверяла отцу, он убил Отиса, устранив любимого мужчину от меня, теперь вот Бристан признался в своих чувствах. Наверняка некроманту это не понравится, и я не ошиблась.
— Зря, — бросил, будто выплюнул слово Раймон Китрас, — женщины не стоят того, чтобы к ним привязывались.
В ответ было молчание, и я Бристана понимала. Я призналась ему, что мое сердце навсегда отдано Отису, у его чувств нет перспектив, а тут еще отец отчитал, словно мальчишку.
— Что она? — спросил неторопливо, как будто поинтересовался светской новостью отец, — все еще строит из себя недотрогу, а ты идешь на поводу каждого ее желания, угождая и откладывая необходимое соединение?
— У меня все под контролем, она мне жена, — просто ответил Бристан.
Кто? Зачем он врет? Пытается защитить от отца, зная, насколько опасаюсь его власти?
— Да? И есть брачный рисунок? — в его голосе возник неподдельный интерес.
— Да, есть, — так же спокойно ответил ему метаморф.
Как далеко он собирается заходить в своем выгораживании меня? Знала, что Бристан ко мне испытывает сильные чувства, но нельзя сильно дразнить основоположника рода.
— Покажи, — заинтересовано произнес Раймон.
Шорох ткани привлек все мое внимание. Подавшись порыву, потянула на себя створку двери и сунула голову внутрь. Отец сидел в кресле с высокой спинкой, практически загораживающей полностью мужскую фигуру, но некромант от любопытства наклонился к сыну, и его лицо было хорошо видно. Бристан закатал рукав черной рубашки, в которой вернулся из Академии, и демонстрировал брачный рисунок на предплечье.
— Черт, — сорвалось с моих губ, потому что я узнала его.
Именно такой рисунок был у Отиса Гарисона, а мой полностью копировал его.
ГЛАВА 18
Я смотрела в лицо одного метаморфа и угадывала в нем черты другого. Мое сознание сопротивлялось. Нет, не так. Оно орало, вопило, что это невозможно, этого не может быть и так не должно быть! Но это было! Было! Наши брачные рисунки на плечах ясно показывали, что мы муж и жена, и моим мужем был Отис Гарисон, проведший брачный обряд. Метаморф, изменчивый, как луна, в состоянии принять любой образ и предстать совсем в другом виде.
Отис Гарисон, мой муж, единственный и любимый мужчина — это Бристан Китрас, мой брат, принявший облик другого, чтобы добросовестно выполнить приказ отца и жениться на мне!
Ненавижу! Ненавижу!
— Ненавижу! — выдохнула я полузадушенным голосом, развернулась и направилась куда-то, все ускоряя и ускоряя шаг.
— Женя! — раздался голос Бристана за моей спиной.
Этот окрик только подхлестнул, сорвалась на бег, что есть сил дернулась вперед, судорожно вдохнув воздух. Как оказалось, до этого я даже не дышала, не в силах осознать то, что сейчас увидела, услышала и поняла.
Все ложь! С самого начала и до конца! Бристан предстал Отисом Гарисоном еще на первом занятии, принял новый облик и все время держал меня рядом, чтобы рыбка не сорвалась с крючка. Наблюдал, отслеживал все перемещения, влюблял в себя, а когда отец приказал жениться, то с удовольствием выполнил его распоряжение. Не получилось в образе Бристана, что ж тогда пусть Отис будет мужем родной сестренки. Черт! Они тут все извращенцы на голову двинутые!
Он мне сказал, что Отиса больше нет, что мой муж умер. Все правильно. Он больше не собирался менять образ и представать передо мной в измененном виде. А я ведь полюбила его всем сердцем, радуясь тому, что у меня есть родная душа в этом мире. Никому! Никому здесь нельзя верить!
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Эти повторения помогали дышать. Ненависть стала необходима, как воздух, раздирающий легкие, врывающийся в меня во время бега. Ненависть стала тем, чем я дышала и выдыхала.
— Женя, постой! — вновь окрикнул меня Бристан.
— Урод, — сквозь зубы выдохнула порцию ненависти и побежала дальше.
Замок огромный, в нем несколько крыльев, этажей, в таком количестве комнат можно легко затеряться, но некромант упорно продолжал преследование. Меня шатало от усталости, напряжения, но ненависть гнала прочь от метаморфа, изменчивого, как луна.
Втерся ко мне в доверие, обучал магии, спасал от хищника и тут же возвращался, чтобы со снобиским видом ругать меня, возвращать под крыло жестокого отца, уже все спланировавшего. Раймон Китрас знал все заранее. Когда нашел, то его послушные агенты-фантомы просто выполнили то, для чего их отправляли в мир людей. Я для них необходима, только для воспроизводства чистокровных метаморфов, их не заботят мои мысли и чувства, они готовы растоптать все самое светлое, что поселилось в моей душе.
Ненавижу! Ненавижу! Уроды!
— Женя, подожди! — крикнул еще раз Бристан, и я поняла, что спасения мне нет.
