Сейчас прошью затылок и готово. Ах, были бы у меня такие длинные волосы…
— Вместе-е в Аду-у на земле… — напевала я, любуясь готовой работой, — И вместе сгорим мы в любви-и… — жаль, половину отрезать придётся. До кукольной поясницы, — В кущи закрыли нам двери-и и не отвести уж буду-у… — вертела куклу, понимая, что ради того, чтобы добиться нужных форм, потому что я делаю всё очень реалистично. Я же мастер своего дела, и не зря у меня куклы начинаются от десяти, — Рай — это мир слабако-ов, обнажи свой клинок, я прикрою щитом…. Вместе и может рассвет, станет нашим концом…
Определённо, понадобится пластик или полимерная глина, у меня её не так-то и много. И краска. Добавить кукле грудь, и сделать нормальную талию. Ну, приближенную к моей. Добавить в талии, добавить в бёдрах. Надеюсь хватит. Ещё и носик. Из курносого, в прямой. Оценивая работу сейчас, я могу сказать, что она выйдет на пятьдесят-шестьдесят, а с одеждой… учитывая то, что туфельки и украшения я буду делать вручную, то там и восемьдесят-девяносто.
— Кто бы мог подумать, что ты бываешь так… увлечена? — резко обернулась на голос и его обладателя, нагло развалившегося на моей кровати.
— Как… давно ты здесь? — положила куклу, разглядывая, Ардела. Кого же ещё? Мужчина заложил руки за голову, лежал полуприкрыв глаза.
— С… как там было? Вроде: «Стринги-стринги что-то там и какой-то капитал» и «что-то про мы забрались в камыши» дальше я не совсем понял.
Стало стыдно. И неловко. И стыдно. Чёрт. Прикрыв лицо, я сгорала со стыда… Сколько я там песен перепевала? Много… Эти были где-то в середине работы.
— И ты слышал…
— Слышал.
— Эм… кровь из ушей не идет? — нервно хохотнула, беря в руки ножницы. Нет, не для того, чтобы избавиться от свидетеля, как бы не хотелось, а для того, чтобы отрезать ненужное.
— С чего бы? Я бы тебя слушал и слушал…
— Ты спать пришёл? — поинтересовалась, отрезая не нужное, ровняя. Так, теперь, ты посидишь здесь.
— Передохнуть, пока от меня не передохли, — спрятала улыбку, подходя к своей кровати.
— В таком случае не буду тебе мешать и продолжу тихо. — пообещала я, садясь на край, рассматривая черноволосого.
— Мне понравилось. Особенно последняя. Вместе в Аду на земле и вместе сгорим мы в любви… — мою руку поймали, прикладывая к бледной щеке. Головное украшение, похожее на рогатую корону лежало на моей тумбочке, — напой ещё что-нибудь такое.
— Напеть? — улыбнулась я, с умилением смотря на моего любителя вырезать. Людей в основном. Но из бумаги тоже может, — Сейчас, подожди, схожу за куклой, продолжу обшивать.
— Ты же закончила, — спросил устало мужчина, закрывая глаза.
— С первой. — кивнула, идя за второй куклой и трессами для него. Черными.
— А вторая для кого? — как бы невзначай спросил мужчина, следя за мной.
— Для тебя.
— Две маленькие Саши? — хрипло засмеялся мужчина.
— Нет, маленький Ардел, — показала мужскую модельку и чёрные пряди.
— Пара да? — Кивнула, направляясь к лежащему мужчине, — Будут стоять в наших комнатах и заниматься всякими непотребствами, — пообещал мне мужчина, обнимая меня поперёк, как только я села рядом.
— Звучит многообещающе, — хихикнула я, потрепав его по голове, которая разместилась на моих коленях.
— Пой.
— Что петь?
— Что-нибудь… про ту любовь, что навсегда. Как будет у нас, — а вот это уже звучало угрожающе.
— Это угроза?
— Конечно… вспоминай…
— Как у тебя всё легко… — вздохнула, начиная прошивку. Прядь за прядью, — Вспомнить бы… Я снова кричу тебе на всех языках! Син-син сенворум. Я тебе коха-аю. Те амо, те кверо-о. Ай лав ю. Ай лов ю. — Вспоминала я то, что когда-то прослушивала раз сто, наткнувшись на видео в инсте. Там правда Люцифер был, — Мин син сеньеум. Я цебя кохаю. Ол ан мин саранхе. Я тебя люблю…
— Любишь?
— Люблю… — тихо прошептала я, тут же напивая другое, вызвав тихий смех, — Это происходит с каждым однажды… несколько секунд и в сердце уже пожар… Небо падает и рушатся города… Забываются имена. Только ты одна…
— Только ты, — повторил мужчина, сжимая меня крепче, — мне нужна… Без тебя моё сердце замрёт…
— О, ты знаешь текст? — удивилась я.
— Нет. — послышалось глухое.
— Я так долго искал и нашёл тебя. И теперь пусть весь мир подождё-от… — напела я, косясь на черную макушку.
— Я не искал и не надеялся…
— Если проснуться все сразу вулканы, если всю землю затопит дождём… За руку крепко держать не устану, — переплела наши пальцы на одной руке и пусть, не удобно. Поднесла чужую конечность, целуя, — С тобой буду рядом и ночью, и днём…
— Не отпущу, — пообещали мне.
— Я тебя отвоюю-у… у всех других у той одной… Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой…
— Только моей, — кивнул мужчина.
— И в последнем споре, возьму тебя, замолчи-и…
— Отличная идея, проверю в следующий раз.
— Я тебя отвоюю-у у всех времён, у всех ночей. У всех золотых знамён, у всех мечей… Я закину ключи и псов, прогоню с крыльца. Оттого, что в земной ночи я вернее пса…
Чуб у куклы готов…
— Позови меня с собой. Я приду сквозь злые ночи-и, — напела любимую песню, — Я отправлюсь за тобой, что бы путь мне не пророчи-ил… Я приду туда где ты, нарисуешь в небе солнце, где разбитые мечты… Обретают снова силу высоты… Только как прежде любя, я отпускаю тебя-а…
— Не отпущу… Не смогу. — пробормотал мужчина, что любил приходить ко мне средь дня и спать.
— Я ищу среди снов безликих тебя, но в дверь грядущего дня, я вновь иду без тебя-а…
— Только через мой труп. Запомни. Раз и навсегда.
Глава сорок девятая. Странные традиции
— Как у вас дела с Вайлетом? — спросила я, отвлекаясь на открыты двери, в которые вошёл Бизмунд. Ардел недавно проснулся, поэтому пил наш с ним любимый чай из листьев элариса. Я тоже пила наш чай, сидя рядом.
— Ардел не рассказал? — поинтересовался Бизмунд, садясь рядом и наливая из чайника в чашку.
— Я ждала полный сбор. — пожала плечами, с умилением наблюдая за сонным Арделом. Вообще, я не против видеть его так каждый день. Может… поддаться желаниям и… повторить парочку горячих снов с участием Ардела, что снились мне? Но… придется раздеваться. Так или иначе, он увидит то, что… я в себе так ненавижу.
— Поздравляю, ты дождалась, — кусая булочку с ванильным кремом ехидно ответил Биз, отвлекая от не самых приятных мыслей, — можешь спрашивать.
— А что спрашивать? — растерялась я, — Ну х… в общем не важно, кхе… Какова ситуация в общем и целом? Что вы делали всё то время пока… я была отстранена от нашего дела? Что планируете делать дальше? Меня вы не информировали, поэтому задать более точный вопрос, увы, не могу.
— Ситуация в общем и целом в нашу пользу, — зевнул Ардела, откидывая голову на спинку дивана.
— Министр Аравии прессингуется со всех сторон. Наши шпионы, добавляют в его еду, о какая… как ты называешь? Конечность? Не важно. Яд. Он медленно собирается в его теле и через месяц дедуля умрет от разрыва сердца.
— Его родство со старой крысой очень удивило, если бы мои люди не проверили и не выдали полную информацию о всех связях, я вряд ли бы поверил. — черный отпил немного чая, подумал, отложил чашку и увалился на мои бёдра.
— Кто бы мог подумать, в наши дела вмешался старый хрыч, — вздохнул Бизмунд, — и он очень об этом пожалеет.
— Уже, — Ардел устраивался поудобнее.
— А что на счёт самого рыжика? Кстати, надо сказать поварам… кухаркам, что бы приготовили грибочки так хочется, что сил нет…
— Грибочки? — как-то слишком сильно удивился Бизмунд. И как-то слишком осуждающе посмотрел на Ардела.
Ардел так же подозрительно смотрел на меня.
— Какие ещё грибочки? — прищурившись, спросил чёрный.
— Вкусные? — недоумённо уточнила, — Суп с грибами, картошка с грибами и сметаной… грибной крем-суп, жаренные грибы-ы… С детства обожаю грибы. Любые… Слюнки текут при виде сырых… А что? — встрепенулась, отметая мысли о вкусных шампиньонах, жаренных на сковородке.
