— Как и у всех, — парирует он не только мои слова, но и мою атаку.
Один за одним на меня сыплются хлесткие короткие удары, которые я с непривычки от того, что сражаюсь с живым человеком, а не с призраком, едва успеваю отбивать. Но вскоре я привыкаю к партнеру из плоти и крови, и начинаю показывать все, чему меня так упорно пытался обучить Аран.
5
Когда мы, тяжело дыша, останавливаемся друг напротив друга, в Ветровом коридоре уже не видно ни одной парочки. Аэрт дерется прекрасно, в настоящем бою он меня, несомненно, убил бы. Но, надо отдать должное моему призраку, теперь я гораздо более профессиональный боец, чем в начале этого года.
— А ты молодец, — говорит Аэрт, отпивая воду из объемной бутыли, которую он оставил у ближайшего дерева. — У тебя немного хромает нападение, а вот защита неплохая.
— Спасибо, — я беру протянутую бутыль и делаю несколько глотков.
Вода имеет привкус каких-то трав.
— Вновь тайные знания огненных котов? — киваю я на жидкость.
— Нет, просто приграничные секреты, — улыбается Аэрт. — Восстанавливает силы и бодрит.
— Отлично. Если я теперь не смогу уснуть от твоей бодрящей водицы, в этом будешь виноват ты, — впервые за все время с момента появления Аэрта в крепости мы говорим с ним легко и непринужденно, почти по-дружески.
Кажется, он тоже замечает это и смущенно опускает голову.
— Мне нравится то, что я в тебе вижу сейчас, — вдруг говорит он, бросая на меня осторожный взгляд.
К таким признаниям я не готова. Глоток, который я в тот момент делаю, идет не в то горло, и я громко закашливаюсь. Аэрт со смехом стучит мне по спине.
— Не говори больше такого, когда я пью или ем, — откашлявшись, предупреждаю я, и, глядя на парня с золотыми глазами, тоже смеюсь.
— Хорошо, договорились, — он поднимает руки в жесте капитуляции. — Когда ты пьешь или ешь, я буду говорить тебе исключительно гадости.
— Да, в этом ты мастер, — соглашаюсь я, так некстати вспоминая сцену, произошедшую не так далеко отсюда — в Ветровом коридоре. Это воспоминание быстро возвращает меня в реальность, и я спешу распрощаться с объектом моей слабости. — Ладно, мне пора.
— Мари, подожди, — Аэрт, как и вчера, ловит меня за руку, но в этот раз гораздо мягче. — Извини, я глупость сказал.
— Да нет, все нормально, — отмахиваюсь я и от него, и от некстати навернувшихся слез. Правильно он говорил, дура. — Просто мне и вправду пора.
Его ладонь перетекает с моего запястья на мои пальцы, которые он легонько сжимает.
— Ты обычно уходишь отсюда позже, — замечает Ивес.
— Откуда ты знаешь? — я оборачиваюсь к нему, растревоженная его словами и прикосновениями.
Ответить Аэрт не успевает. Он внезапно толкает меня так сильно, что я кулем валюсь на твердую землю. Ивес падает сверху, своим телом вдавливая меня в каменистую почву, закрывая собой. Я ничего не понимаю и, к своему стыду, полностью дезориентирована. Он прижимается щекой к моей щеке, прикрывая руками собственную голову, а заодно и мое лицо. Через мгновение все вокруг освещает яркая вспышка. Демоны, что это?! Вслед за первой вспышкой следует вторая и третья, а нам на головы летят вывороченные куски земли.
— Повернись на живот, — прямо в ухо командует Аэрт.
Страх сковывает мое тело, но, собравшись, я разворачиваюсь прямо под ним максимально быстро.
— Ползи к лестнице, — слышу новую команду. — Я буду тебя прикрывать столько, сколько смогу.
И я ползу. Аэрт нависает надо мной, скрывая от вспышек непонятного происхождения. Я не знаю, что это, но всем своим нутром ощущаю, что нам грозит смертельная опасность. Сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди, бьется, как бешеное, в страхе, что каждый его удар может стать последним. Каждый раз, когда вновь вспыхивает свет, Аэрт придавливает меня к земле так сильно, что я не могу даже вздохнуть. Страх и свет. Свет и страх. И чего сейчас больше, я не понимаю.
А потом где-то на границе слуха я улавливаю голоса. У меня не получается определить, откуда они звучат. Я радуюсь тому, что подоспела помощь. Но Аэрт не спешит меня отпускать. Наоборот, его рука зажимает мне рот. Его ладонь вся в чем-то мокром и липком. В нос бьет до боли знакомый запах — ржавчины и соли. Это кровь. Он ранен. Он совершенно точно ранен!
— Они точно уже мертвы. Забираем девчонку, и делаем ноги. Лишний шум нам ни к чему, — говорит кто-то совсем близко от нас, буквально на расстоянии пары десятков шагов.
Застываю и пытаюсь осмыслить происходящее. Их больше одного. Сколько точно — неизвестно. Аэрт ранен и я не знаю, насколько серьезно. Аран остался в комнате. Даже мне понятно, что единственный наш плюс — это то, что нападающие считают нас мертвыми. Пока я обдумываю наши шансы, Аэрт склоняется к самому моему уху.
— Мари, до лестницы еще далеко, — он говорит отрывисто, дыхание сбито сильнее, чем во время нашей тренировки. — Обещай мне, что сохранишь мою тайну при любых обстоятельствах.
— Какую тайну? — не понимаю я. Что он собирается делать?
— Обещай мне! — рычит он.
— Хорошо, да, — киваю я, обдирая щеку о каменистую почву. — Но я не понимаю…
Его рука лежит на земле перед моим лицом. В темноте я не сразу понимаю, что происходит. Мне кажется, что запястье Аэрта становится шире и толще, пальцы впиваются прямо в утоптанную до твердости камня землю. Ткань на его рукаве рвется и опадает лохмотьями, а рука обрастает светлой шерстью, с черными поперечными полосами. Теперь это уже не рука, а огромная лапа.
6
Я зажимаю себе рот, чтобы не закричать. А прямо надо мной раздается тихий и угрожающий рык. Огромный зверь коротко лижет мою щеку большим шершавым языком и, оттолкнувшись мощными лапами, прыгает в темноту.
В голове стучит одна единственная мысль: Аэрт — огненный кот! Как такое возможно? Почему он в Крепости? И почему решил сейчас обернуться?
На последний вопрос ответ очевиден — он защищает меня. Но что сейчас делать мне? Бежать? Сразу к Хагану Ирэ? Рассказать всем, что в Крепости огненный кот? Отчего-то именно то, что Аэрт на самом деле представитель народа с которым у нашей империи идет продолжительная война, поражает больше, чем чья-то очередная попытка меня убить.
Где-то неподалеку раздается крик, а за ним еще один. Я обещала не выдать его секрет, поэтому никуда не бегу. Я сажусь на землю и закрываю уши руками. Не хочу этого слышать, не хочу ничего знать и выдавать его не хочу. Не знаю, сколько времени я сижу с зажатыми ушами и закрытыми глазами, но, когда стихают крики и шум борьбы, я поднимаю голову. Прямо передо мной сидит огромный зверь.
Я никогда не видела огненных котов вживую, только на картинках. И могу с уверенностью сказать, что ни одна картинка не передает всего величия этого существа. Огненный кот действительно огненный, лучшего определения я и придумать не могу. Длинная шелковистая шерсть расчерчена черными полосами, такими же, как и тьма вокруг. Его глаза и кончик хвоста горят ярким золотым пламенем. В своем положении я достигаю ему до середины груди и, глядя на него снизу вверх, я ощущаю себя ничтожно маленькой и беззащитной. Страх и одновременно восторг и восхищение переполняют меня. Какая мощь! Грация, красота… Он прекрасен в любом обличье. Смогу ли я когда-нибудь налюбоваться им? Позволит ли он когда-нибудь любоваться собой?
Вопреки здравому смыслу и смыслу вообще единственное, чего я хочу — это прижаться к нему. Прижаться, пока это возможно. Но это иррациональное желание разлетается в клочья, столкнувшись с воспитанным годами страхом. Все эти мысли бьются в моей голове друг о друга, путаются, ровно до того момента, пока он снова не оборачивается. Да так быстро, что глаз с трудом успевает за метаморфозой. Грозный хищник вмиг превращается в сидящего на корточках парня, который упирается ладонями в землю, чтобы не упасть.
Аэрт тяжело дышит, брюки и кофта висят лохмотьями, а вместо спины и плеч сплошное кровавое месиво. Теперь, наконец, я понимаю, в чем была опасность этих вспышек — они должны были сжечь меня, но Аэрт закрыл меня собой.
