В ее сознание вторглись непонятные видения: город, какие-то люди, разговоры о мелочах, зима, битвы…. Все смешалось в кашу.
— Возвращайся скорее. — Говорила какая-то девушка.
— Земля промерзла, сеять в этом году начнем позже. — Вздыхал старичок.
Затем возник образ детишек, озорно бегающих по двору.
Жанна покачнулась, тряхнула головой, сбрасывая морок. Что это? Мысли тех, что сидят возле костра? Шарлотта упоминала, что верийцы способны на такое. Точно также Кейн прочитал жизнь юной графини, пролистал воспоминания, отпечатавшиеся в сознании, точно слова на белых страницах книги.
Огонь приближался. Она, не скрываясь, направилась к группе людей. Их было десять. Конечно, ее заметили.
— Стой, где стоишь! — Крикнул мужчина, прицеливаясь из арбалета.
Остальные уже схватились за оружие, готовые в любой момент вступить в бой.
— Тьфу. Да это девчонка. — Сплюнул один из бойцов. Его рябое лицо было изуродовано шрамом на щеке.
— Кто такая? Иди сюда. — Позвал ее арбалетчик, но оружие не опустил.
Жанна медленно приблизилась к огню, ощутила тепло пламени и крови в венах людей.
— Меня зовут Жанна Аделина де Стрейн. — Сказала она.
Арбалетчик внимательно осмотрел девушку в мужском костюме, удовлетворенно кивнул: оружия не было.
— Ты врешь. Графиня пропала бесследно больше года назад.
— Так и есть. Вы позволите? — Она присела на бревно возле костра. — Я сбежала. Меня хотели убить.
Девушка прикрыла глаза и вытянула руки к огню.
«Почему же так холодно?» — Подумала она. — «В Сумеречных землях давно весна».
— Что ж. Смелое заявление…. Госпожа графиня. — Иронично добавил арбалетчик.
Воины, усмехаясь, расположились вокруг костра, отложили оружие. Они с любопытством рассматривали гостью. Гостья была высокого происхождения — об этом говорили и украшения, и одежда, и манера поведения. Темно-синий бархатный костюм, отороченный серебряными нитями, высокие сапоги, несколько колец с рубинами на тонких холеных руках.
Девицы Оринберга всегда носили платья, а эта была одета в брюки! Вот так невидаль! Ткань обтягивала изящные формы девичьей фигуры и будила фантазию. Мужчины заулыбались, обмениваясь многозначительными взглядами.
— Где же вы, ваша светлость, пропадали так долго и как нашли дорогу назад? — Спросил мужчина с изуродованным лицом.
Жанна кинула на него быстрый взгляд.
— Я расскажу все, как только вы проводите меня в город. Это — слишком невероятная история. И долгая… а вы? Кто вы все и что здесь делаете?
— Мы — дозорные. Ваша светлость не знает, что разразилась война… — Заговорил третий дозорный. Лицо его обрамлял капюшон серого балахона.
Другие сразу притихли, будто только вспомнили о том, что среди них есть кто-то еще.
Жанна вцепилась руками в край бревна. Говоривший вызывал у нее чувство опасности. Человек явно носил духовный сан: на его коленях лежала Книга просветления, вместо оружия у него был посох с навершием в виде полукруга.
Жрецы Лорин давно утратили былую власть и могущество. Орден измельчал под напором новых верований и религий, что так стремительно ворвались в Оринберг вместе с легкокрылыми торговыми судами из Сааддана, поклоняющегося Создателю вечности, паломниками из Атланы, чтившим Сестер. Было еще много последователей идолопоклонничества из Бирема, язычников и другого сброда, который подрывал авторитет жрецов Лорин, высмеивал их убеждения, подвергал сомнению Книгу просветления и смущал истинно верующих.
Жрецы еще были способны сотворить чудо для своей паствы, но этими ценными навыками обладали единицы.
Но пугало не это! Он что-то чувствовал, этот духовник! По его бесстрастному лицу плясали тени от костра, а руки едва заметно поглаживали Книгу просветления, будто священное писание придавало ему силу. Он был не прост. Жанна чувствовала, как он всматривается в ее глаза, точно хочет залезть в самую душу.
Ветер задул с северо-запада, взъерошивая волосы на голове Жанны. Пламя заплясало, потревоженное в своем гипнотическом танце. Дозорные молчали.
— Нет, я не знала о войне… — Соврала она. Значит, армия была где-то поблизости.
— Упыри, моя госпожа. — Крякнул четвертый, с наивным детским лицом и телячьими большими глазами. — Со всех сторон прут. Один восток, значит, свободен. Туды и подаются люди.
— И каковы известия? Есть надежда? — Участливо спросила она.
— О, конечно, госпожа. — Кивнул тот, что со шрамом. — К нам пришла помощь от самой Богини, не иначе. Говорят, когда нечисть совсем сдурела и стала сметать последние рубежи, прямо с неба свалился могучий воин.
Жанна недоумевающе окинула дозорных: в своем ли они уме? Может, хотят посмеяться над нею? Но дозорные не шутили, разве что, немного привирали без того обросшие слухом новости, она это почувствовала.
— Чудеса. — Без энтузиазма согласилась она.
— Лорин явила милость свою верующим. — Сверкнул глазами духовник. — И теперь в наши храмы вернулись все, кто сомневался в силе ее.
Проповеди Жанна не любила. Она относилась к жрецам и жрицам как к фанатикам. К тому же, духовники сами были повинны в своем вырождении: слишком много возомнили о себе верные слуги Лорин.
Вмешивались в политику и отношения между знатными домами, запускали руку в государственную казну, преследовали всех инакомыслящих… В конце концов, люди взбунтовались, а дворяне поддержали мятеж. Пришлось жрецам, поджав хвост, идти на попятный, да было поздно: запылали костры, столь любимые прежде храмовниками, засвистел топор палача, обезглавив духовное сословие и культ Богини вместе с ним.
Но, дочь своего благородного семейства, она безропотно молилась в часовне два раза в день, отучилась в церковной школе и, следуя наставлениям матушки, старалась исполнять все заветы Книги просветления.
— Отрадно слышать, святой отец. — Смиренно отозвалась Жанна. — А как же моя семья? Вы что-нибудь слышали?
— Насколько мне известно, рядом с вашими землями пока еще тихо! Несомненно, это благодаря вашей матушке: она всегда была набожна, вопреки придворной моде. А вот ваша сестра, графиня Маргери… Соболезную, дочь моя. Ее выкрали прямо по пути в столицу. Графиня-мать отправила дочь подальше от военных действий…Помолитесь с нами. — Предложил духовник, протягивая свою драгоценную книгу девушке. — За упокой души вашей сестрицы.
Жанна кивнула, принимая оплетенный серой кожей тяжелый том. С минуту духовник бормотал молитву, остальные сидели, закрыв глаза, и повторяли слова про себя.
— Что же союзники Оринберга? — Поинтересовалась Жанна, возвращая книгу жрецу.
— Они выжидают, трусливые зайцы! — Арбалетчик зло скривился, снова сплюнул под ноги.
— Ни Сааддан, ни Атлана, ни Бирэм — никто не прислал свою помощь. — Согласно кивнул добродушный дозорный.
— Они готовы помочь, но взамен просят привилегии в торговле, право добывать ресурсы на нашей земле, политические уступки. — Духовник устало вздохнул. — Как будто будет с кем торговать, если королевство падет. Впрочем, вам, вероятно, все это не понятно, госпожа де Стрейн.
— Нет, я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. — Повела бровью Жанна. — Мне горько слышать, что жизнь нашего государства стала оцениваться золотом. Ах, если бы они сами попали в такую беду — то поняли бы, что жизнь — единственное, что нельзя повторить! — Жанна яростно сжала кулаки.
— Для правителя человеческий ресурс — восполняемая вещь. Женщины родят новых воинов и других женщин. — Духовник внимательно всматривался в лицо Жанны. — Уверен, они понимают, но до последнего надеются, что захватчики удовлетворяться нашей кровью.
— Это слишком цинично! — Зло бросила девушка. — Неужели захватчики не выдвигают никаких требований? Они просто уничтожают людей?
— Увы, дочь моя. Они разрушают храмы Лорин, беспощадно стирают с лица земли королевство и его жителей! Дикари! Варвары! Уверен, они безумны и живут в пещерах как звери!
— Нет, святой отец. — Печально возразил стрелок. — Звери не куют мечей и убивают лишь от голода. А эти чудовища наслаждаются тем, что творят!
