— И Марго? — обеспокоенно переминался с ноги на ногу Эдгардо.
— Ее здесь нет, — это всё, что я смогла выдавить из себя, не понимая, как сообщить другу об этой предательнице. — Как вы все оказались здесь? — хрипло спросила я, отведя глаза. — И где Лео?
— Оксана позвонила мне и рассказала, что Марго так и не вернулась из города. Я набрал Эдгардо, но он сказал, что подвез ее до квартиры и подождал, пока она не зайдет в подъезд. Собственно, ты и Макс трубки не брали. А тут еще и моя паранойя по поводу приезда Пролецкого. Поэтому мы решили проверить вас и приехать. Ангелина вообще была против того, чтобы ты оставалась наедине с моим племянником. Чтобы успокоить ее и меня, мы отправились сюда. А Лео оставили с няней.
— Я не смог остаться в стороне, — обеспокоенно подтвердил Эдгардо, ловя мой взгляд. — Так Марго здесь?
Но ответить я не успела. Шум, раздавшийся с улицы, заставил нас выбежать и рвануть в сторону другого шале, находящегося на приличном расстоянии от нашего, чтобы гарантировать своим постояльцам не только анонимность, но и уединенность. Вскоре мы увидели припаркованный минивэн, открытую дверь и валяющегося на земле оборотня в волчьей ипостаси со сломанными лапами. Но самым неожиданным была поза Макса. Он стоял на коленях перед открытой дверью-купе. На пороге чуть выше сидела худая, какая-то замученная, уставшая, но тем ни менее не потерявшая своей привлекательности… драконица. Наверное, драконица, потому что наличие зверя с трудом чувствовалось в ней. Она была в шелковом бежевом платье и с белоснежными седыми волосами. Женщина казалась приведением, и только нереально красивые темные и слегка раскосые глаза выделялись на лице. Представшая картина единения заставила нас всех замереть буквально в паре шагов. Я посмотрела на вздрагивающие плечи Макса и совершенно ничего не понимала. Что происходит? Кто эта женщина, которая прижимала темную голову моего мужчины к себе и, что-то бормотав, плакала так отчаянно и горько, но вместе с тем счастливо?
— Нинель? — потерянно и как-то испуганно, словно женщина сейчас куда-то убежит, шепотом спросил Арни.
Затем он сделал последние пару шагов в сторону незнакомки и тоже упал на колени. Она провела по его лицу рукой, грустно улыбнувшись, но тут же вернулась к Максу.
Идиллию нарушило лишь злое хмыканье Ангелины. Впрочем, веяло от нее отнюдь не яростью, а самой настоящей ревностью.
— Арнольд! — прошипела моя тетя. — И как мне это понимать? Ничего не хочешь рассказать и познакомить нас с… ? — Геля многозначительно помолчала, давая Арни шанс самому правильно определить роль незнакомки.
Но Арни не успел ответить, начав суетиться, а когда открыл переднюю дверь минивэна, то из нее выпала… Марго. Дядя Макса громко выругался, выхватил первые попавшиеся штаны и бросил их в спину своего племянника.
Женщина только сейчас, казалось, заметила, что они уже не втроем, поспешила подняться и потянула Макса, который сразу встал перед ней и тут же начал одеваться.
— Марго-о-о! — полный боли крик Эдгардо разрезал ночную и напряженную тишину.
Я сама пребывала в шоке от всего того, что предстало перед нами.
— Ри-и-на! Пожалуйста, помоги! — прокричал Эдгардо, упав на колени перед своей парой.
Он взял несопротивляющееся тело на руки и начал его раскачивать из стороны в сторону. Не нужно было быть врачом, чтобы понять, что ее сердце больше не бьется…
Впервые я видела друга таким убитым, раздавленным и отчаявшимся. Он тряс хрупкое женское тело и звал свою волчицу, свою пару: выл, плакал, ругался, причитал, снова выл и снова ругался.
Что испытывала я в этот момент? Опустошение. Я не знала, что сказать другу, ведь именно Марго помогла Пролецкому поймать и обездвижить дракона. Почему и зачем она так поступила? Неужели не могла остановиться и просто начать жить с мужчиной, который ее полюбил с первого взгляда?
— Ри-и-ина! — причитал Эдгардо. — Скажи, что она спит, что она в обмороке и что скоро придет в себя? — отчаяние, сменившееся надеждой, ударило похлеще хлыста.
Я подошла к нему и опустилась рядом, прижала его голову к своей груди и начала гладить. В этот момент я хотела бы поменяться с ним даром и применить его способности на нем, чтобы он успокоился и смирился с тем, что волчицу больше не вернуть. Пришлось действовать по-другому, по принципу силы и просто заставить беснующегося зверя Эдгардо успокоиться. Я открылась перед другом и выпустила свою силу, усмиряя, давя его рыжего свирепого кота и заставляя угомониться. И тот затих, поняв, что перед ним более сильный зверь.
— Рина, — мучительно простонал Эдгардо.
Вдруг зазвучали мигалки полицейских машин и скорой помощи. Вскоре тело Марго грузили в одну машину, а скулящего оборотня — в другую. Мы стояли в стороне и наблюдали за тем, как полицейские оцепляют периметр около двух шале. Журналисты тоже приехали, как и обещал Пролецкий, только вот их тут же отправили обратно. А нас до самого утра допрашивали. Эдгардо пришлось остаться и взять себя в руки, чтобы выступить в роли еще одного переводчика.
В машине был найден шприц и три пустые ампулы с неизвестным веществом. А также были взяты отпечатки пальцев. Осталось ждать результатов экспертизы, чтобы понять, кто вколол Марго эти вещества. Правда, на это мог ответить еще и Пролецкий, которого тоже погрузили в машину скорой помощи в сопровождении полицейских.
Сюрприз, который устроил Макс, закончился с одной стороны трагедий для Эдгардо, а с другой — обретением матери, считавшейся все это время погибшей.
Потом мы вернулись в гостиную шале, где нас допрашивали. Нинель судорожно сжимала руки сына, давала показания и, запинаясь, плакала, тряслась, но упорно пыталась рассказать обо всем. А у нас от этого рассказа волосы вставали дыбом.
В конечном итоге Эдгардо потеснил Макса с дивана и сел рядом с его матерью, применяя свой дар, слегка успокаивая и так расшатанные нервы драконицы. Ее лицо с печатью глубокой печали я запомню надолго. Тем временем она рассказывала, как Пролецкий организовал ДТП, в котором ее муж погиб, а ее саму оставили в живых, добив отца Макса в машине. После этого подбросили труп другой женщины и подожгли. А ее все эти годы держали взаперти в лесу, в доме, полном охраны. Оказалось, что женщина была истинной парой Пролецкого. Это признание было шоком для нас. Дмитрий, отец Макса, знал об этом. Собственно, это была еще одна причина того, что Пролецкого больше не взяли в качестве партнера. А наоборот — Нинель с мужем совершенно не хотели иметь никаких с ним дел. Женщина была верна мужу и безмерно его любила. Никакие инстинкты не могли взять вверх и расположить ее к волку. Только вот Стаса, тоже женатого к этому времени, это не устраивало. Устав от постоянных отказов женщины, он пошел на такой отчаянный шаг. А чтобы Нинель не нашли, запер ее в доме и практически не выпускал на волю. Саму ее пичкал экспериментальными зельями по подавлению зверя, поэтому ее драконица скорее мертва, чем жива. Пролецкий не мог простить отказов Нинель, которая верила, что рано или поздно ее найдут и освободят. Волк принудительно поставил ей метку, но все равно она сопротивлялась влечению. С каждой новой дозой препарата сопротивление давалось все легче и легче, ведь зверь засыпал, а инстинкты притуплялись. Получалось, что Пролецкий, не желая выпускать драконицу на волю, чтобы она не убежала, сам себе сделал хуже. Но тут он выждал время и все-таки решил убить Макса, чтобы окончательно сломать его мать. Пролецкий на самом деле собирался завтра обвенчаться с Нинель, а свою супругу он просто ликвидировал.
Женщина плакала и сама не заметила, как крепко вцепилась в ворот рубашки Эдгардо. И уже теперь он, слушая ее историю, полную жестокости, безжалостности, отчаяния и ужаса, сам обнял ее и укачивал, как младенца, а затем мягко гладил по открытой худосочной спине и по выпирающим позвонкам.
Вскоре нас оставили одних, а на улице уже занимался рассвет — предвестник начала нового дня.
