Мы сидели и смотрели на пару оборотней, которые потеряли своих истинных половинок. Слезы текли даже по лицам мужчин. Арнольд стеклянным взглядом смотрел на жену своего брата, пробывшую в плену у чокнутого оборотня столько лет. Но при этом он сжимал в своих объятиях притихшую Ангелину, которая уже растеряла всю свою наглость и спесь. Она тоже крепко сжимала его в своих хищных и крепких руках.
Перед глазами были те, кто потерял любимых. И я точно знала, что не хочу так плакать, а хочу хранить свое счастье и любовь к мужчине, находящегося рядом. Макс сидел в глубоком кресле и держал меня на коленях, словно ребенка, крепко прижимая к груди, но также не спускающего внимательного и тревожного взгляда со своей матери. Он давал время ей выговориться и успокоиться.
У всех нас еще будет время…
Эпилог
Эпилог
Пять дней спустя
Последние дни выдались тяжелыми, как и решение не разрушать лабораторию Пролецкого. Наоборот, мы решили продолжить спонсирование исследований, направленных, в основном, на то, чтобы помогать оборотням с их оборотом. Была большая надежда на то, что мать Макса когда-нибудь сможет расправить крылья и взлететь к солнцу.
Эдгардо, несмотря на свою личную трагедию, справился с ней. Возможно, потому что связь так и не была скреплена, или они с Марго были знакомы всего сутки. А может, потому, что взаимное горе объединило его с Нинель. Тем более, как нам пояснило следствие, Марго сама себе сделала инъекции с препаратом, который подавляет зверя и тягу к истинной паре. Только именно ей Пролецкий дал подробную инструкцию с последовательным приемом. Но глупая волчица думала усыпить побыстрее зверя, чтобы тот не реагировал на Эдгардо, и превысила допустимую дозу в шесть раз, что и привело к летальному исходу. Как оказалось, она так и не теряла надежды быть рядом с Максом. Пустоголовая женщина. Что ее на это толкнуло? Блажь, вбитая в голову? Или больная зависимость от Макса, вызванная препаратами ее родителей? Мы уже не узнаем правду. Да сейчас это неважно Она в любом случае отказалась от своей пары. Как рассказал Пролецкий следствию, он пообещал Марго, что когда Макс будет в отчаявшемся положении после убийства, то она сможет его утешить. А денег у Арнольда хватит, чтобы замять дело. О настоящем положении дел Пролецкий Марго не рассказывал, как и о том, что замять не получилось бы, что Макса посадили бы в камеру, где он медленно сошел бы с ума.
Мы заметили, что после результатов экспертизы Эдгардо сильно изменился. Он постоянно приезжал к нам в гости, привозя гостинцы и подарки для матери Макса. Драконица стала лучше выглядеть и наконец стала хорошо питаться. Стрессовое состояние постепенно уходило, а такая большая семья, как наша, благополучно помогала ей вернуться к нормальной жизни. Да, кроме того, Нинель нужно много сил, чтобы поспеть за своим внуком, который буквально за пару недель обзавелся ещё родственниками: отец, бабушка, двоюродный дед. Ребенок был счастлив, как и Нинель, которая бережно берегла память о своем любимом супруге, хотя он не был истинной парой. Думаю, что рано или поздно у Эдгардо получится добиться внимания матери Макса. Тем более этот котяра был настроен слишком решительно. Разумеется, Макс с ним поговорил по-мужски и предупредил, что тот рискует остаться без рыжих испанских «орехов» в случае слез Нинель. Но Эдгардо заверил, что уверен, как никогда.
Пожалуй, самым странным стало то, что Романа тоже не миновала встреча с истинной. Исобель, работница Эдгардо, оказалась его парой. Девушка была лисицей. Что получится из такого тандема, даже я не хочу загадывать. Тем более, что Роман превратился немножко в идиота. Ведь нормальный и современный мужчина не будет хватать малознакомую женщину и увозить ее в квартиру, запираясь там ото всех. Хотя, наверное, все это на фоне последних происшествий. Никто не хотел терять любимых.
У Арнольда и Ангелины потихоньку стало всё налаживаться. Они никуда не торопились, постепенно узнавали друг друга и по-соседски ходили друг к другу в гости. Пожалуй, только однажды я слышала их скандал, в результате чего пострадала гостиная и торшер, брошенный в мужчину. Геля немного психанула после того, как узнала, что когда-то Арни любил Нинель. Арнольд тоже уничтожил содержимое комода. А хрустальный подсвечник из какой-то лимитированной коллекции разбился безвозвратно, когда дядя Макса припомнил наглой и ушлой женщине, что она скрывала от него свою драконью суть. Потом было много-много слов. Ангелина говорила, что в первую очередь он должен был полюбить ее человеком. В итоге дракон стоически выдержал скандал, закончившийся бурным примирением. Но, разумеется, мы об этом ничего не знали и не слышали. Видимо, у наших «молодых», по их заверениям, еще конфетно-букетный период, до постели еще нужно друг друга хорошо узнать, бла-бла и прочая ерунда. Но кто мы такие, чтобы мешать брачным играм драконов?
— Рина! Там… там, кажется, началось? — Ангелина была не на шутку испугана, воодушевлена и обеспокоена одновременно.
Странное сочетание эмоций, но по-другому ее состояние я не смогла бы описать.
— Что началось, Геля?
— Па-а-ап! — с улицы раздался истошный крик Лео, что заставил меня похолодеть.
Я выбежала из кабинета, где заполняла карточки рецептов, и побежала следом за Гелей. Сердце колотилось, как сумасшедшее, а моя драконица рвалась наружу и грозилась всех разорвать, если с нашим ребенком что-то случилось.
Как миновала участок и оказалась на заднем дворе собственного дома, я даже не заметила, а затем прижала ладонь к губам, чтобы не напугать ребенка, которого Макс аккуратно укладывал на траву в центре участка. Арнольд был неподалёку, как и Нинель, которая обхватила себя руками и наблюдала за внуком.
Я не стала больше мешкать и подбежала к своему мальчику, потрогав его голову и констатируя высокую температуру тела, а затем дотронулась до тонкой, подрагивающей руки Лео и сосчитала пульс. Но не успела убрать руку, как Макс схватил меня за плечи и рывком оторвал от сына. Я толкнула его и поспешила освободиться, но тот держал крепко.
— Отпусти! Мне нужно к сыну! — зашипела на него я, хотя, честное слово, хотелось закричать, но пугать и так испуганного ребенка не следовало.
— Зачем? Рина, успокойся. Это первый оборот. Мы все через него проходили. Главное, не мешать, — тихо, но рокочуще сказал Макс, а в его голосе послышалось рычание дракона.
Теперь они с Максом были единое целое и смотрели на мир одними глазами.
— Я должна всё проконтролировать и посмотреть, чтобы все косточки встали на место, чтобы не было потом проблем, и он не боялся последующих болезненных оборотов. Ты вообще хоть знаешь, чем может быть опасен первый неправильный оборот? — я со всей силы наступила ему на ногу.
Охнув, Макс сначала выпустил меня, но тут же сграбастал в свои объятия.
— Успокойся, я тебе сказал. Иногда я жалею, что ты не просто женщина, а врач. Побудь сейчас просто матерью и поверь, всё у Лео произойдет правильно и без сопутствующих проблем, — проворчал Макс, крепко прижав мою спину к своей груди. — Иногда знания — зло. А в твоем случае тем более. Я чувствую, что все идет как надо.
— Я, быть может, тоже хочу всё чувствовать. Но лишена от природы, как и все женщины, способности понимать, правильно ли проходит первый оборот ребенка. А ты даже не даешь обследовать его. Я что, зря училась?
— И правильно, что лишена. Доверься мне… нам. Мы с драконом все контролируем, и я даже чувствую его маленькую, но такую сильную ипостась, — мечтательно протянул Макс и тепло улыбнулся.
— Да что за дискриминация?
— Успокойся, скоро и сама познакомишься с дракончиком, — он поцеловал меня в ухо и положил свой подбородок мне на плечо. — Не сопи, любимая. Наберись терпения.
— Р-р-р, — только и смогла прорычать я на его слова.
Знал бы он, как сердце матери болит за своего малыша. Даже если боль от первого оборота — настолько привычное дело для оборотней, как и пора взросления. Но все равно мне было жутко не по себе, и, наверное, только теплые и такие родные объятия моего дракона удерживали от чрезмерной опеки над моим малышом. Все верно, ведь сын должен вырасти настоящим мужчиной, а не быть за моей юбкой. Я и так грешила тем, что старалась контролировать каждый его шаг.
