всколыхнулась в сердце. Обида и тоска, но вместе с ними — и надежда. Потому что сейчас мы снова были в наших покоях, вдали от посторонних глаз. Там, где вчера он взглянул на меня с явным восхищением. Где чуть не поцеловал. Да я даже была в том же самом наряде!
Лорд Каэл все еще стоял напротив, и я внезапно решилась. Я спрошу. Я дам ему шанс продолжить начатое вчера — и если я ему действительно нужна, пусть он им воспользуется. А если нет — то я буду искать способ вырвать эти чувства из своего сердца.
— Лорд Каэл, — переступив с ноги на ногу, я сглотнула, — а вы… вчера вы хотели что-то сказать мне? Когда за мной явился евнух Собберс?
Договорив, я подняла на него глаза. Руки стиснули юбки, а я все ждала, ждала бесконечно долго, пока в его направленном на меня взгляде промелькнуло понимание. Затем — какая-то внутренняя борьба, и наконец его лицо приняло холодное, отстраненное выражение.
— Нет, — спокойно отозвался он. — Тебе показалось.
— Поняла, — эхом отозвалась я, чувствуя, как мое сердце, оледеневшее еще сегодня утром, вдребезги разбивается. — Да, наверное, показалось.
И, развернувшись как сомнамбула, почти ввалилась в свою комнату. Показалось. Мне все почудилось.
Упав в кровать, я бездумно уставилась в потолок, чувствуя, как по щекам стекают слезы. Лорд Каэл понял, о чем я спрашиваю. Вчера, еще вчера, в этой самой комнате он хотел поцеловать меня — а сегодня говорит, что ничего не было. Что я все выдумала. Что ж… Наверное… Наверное, в эттероунском костюме я на миг напомнила ему Эрэнэй.
Вскочив, я стащила с себя одежду и ожесточенно покидала ее на пол. Заколки полетели туда же. Одни неприятности от этого наряда! Лорду Каэлу я не нравлюсь. Никогда не нравилась… Но я почему-то все тешила себя надеждами. Наверное, перепутала заботу с чем-то большим. А он… он никогда меня не полюбит. Единственный поцелуй, который мне достался, был предназначен другой, единственный добрый взгляд — ей же.
Упав на колени, я во внезапном приступе ярости попыталась разорвать алую юбку, но она была густо покрыта вышивкой, сделавшей ткань невероятно прочной. Подергав наряд, я в бессилии разрыдалась, заглушая звуки все той же юбкой.
Однако через несколько минут слезы иссякли. Хватит уже позориться. Хватит страдать по человеку, которому нет до меня дела. Лучше… пойду поработаю. Хотя император и не приказывал сегодня явиться в кабинет, там всегда найдется для меня какое-нибудь дело.
Решительно встав, я затолкала костюм в глубину шкафа. Затем умылась и переоделась в форменное секретарское платье. Остановившись у зеркала, я было собрала волосы в пучок — они уже достаточно отросли, хотя пара прядей у висков все же постоянно выбивались из прически. Но, тут же передумав, распустила и заколола заколкой, как делала каждый день. Пойду так, пусть министр Линдон побесится. Раз уж его так раздражает моя прическа. Это ведь из-за него мне пришлось доказывать, что я — женщина, и выступать!
— Сиэль? — когда я появилась в кабинете, император так удивился, словно я не была его секретарем. — Что ты тут делаешь? Я же дал тебе выходной!
— Стало скучно, ваше величество, — я пожала плечами и улыбнулась как можно беззаботнее.
— Ну как хочешь. У меня сегодня встреча с послами сакрайского княжества, поэтому, — дракон окинул свой стол взглядом, явно ища, какое бы мне придумать задание, — поэтому… разбери тут бумаги.
Я молча кивнула и опустилась в реверансе, когда правитель прошел мимо меня к выходу. Сакрайское княжество граничило с драконьей империей Аранфол с юга, а сакрайские мужчины считали женщину лишь чуть умнее собаки или лошади. Поэтому на переговоры с ними мне идти явно не стоило, скорее всего, император возьмёт с собой министра внешних отношений и его секретаря. Ладно, пока действительно разберу завал на столе правителя — а то меня не было всего полдня, а бумаг накидали столько, что за ними скоро и императора не будет видно.
Через полчаса ударной работы стол очистился. Теперь на нем лежала только тонкая стопка писем, которые правитель еще не посмотрел. Те, которые не требовали его личного внимания — а точнее, толстенный ворох поздравлений с прошедшим днем рождением — я утащила на свой стол. Сейчас напишу ответы и унесу письма в императорский архив. Все письма, проекты приказов, ноты доверия соседних государств нужно было тщательно хранить. Архив забирал даже черновики из императорского кабинета — вдруг правителю захочется воскресить гениальную мысль, которая посетила его десять лет назад и была накарябана на клочке мятой бумаги?
На ответы ушло почти четыре часа. Хорошо еще, часть писем прибыла раньше, а часть еще в пути! А не то сегодня я бы тут заночевала. Потерев затекшую шею, я собрала письма в коробку и понесла в архив. Надеюсь, успею, пока они не закрылись.
Мне повезло — я пришла за минуту до того, как архивный работник с какой-то сероватой кожей, словно покрытый пылью, как и тщательно хранимые им документы, собрался закрывать двери. Помявшись у порога и выразительно посмотрев на часы, он вручил мне ключи и попросил занести ему, как управлюсь. А то его жена сегодня собралась готовить какое-то особенное мясо, которое нужно есть горячим, а холодное оно совсем невкусное.
— Хорошо, не беспокойтесь, — кивнула я в его удаляющуюся спину. Работник архива и не беспокоился — он уже спешил навстречу ужину и своей семье. Почему-то улыбнувшись, я плотно притворила дверь и пошла искать полку для императорской корреспонденции. Разберусь, я не первый раз приношу сюда письма.
Водрузив коробку на нужное место, я уже было собралась уходить, как вдруг взгляд упал на табличку. «Перечень знатных родов империи». В голове тут же всплыла фамилия «Картрайт». Интересно, с кем меня перепутал тот пожилой лекарь?
Словно в трансе, я шагнула к полке и вытащила толстую книгу. Наверное, не стоит мне тут ничего трогать без разрешения… Я же должна была только оставить письма и уйти. Однако руки сами листали страницы, и вот я уже медленно вела пальцем по списку фамилий на «К».
Кармер, Карсайт… Картрайт! Перечеркнуто красной линией? И рядом приписанная буква «П». Что это значит? Спешно перелистав книгу до конца, я нашла табличку с обозначениями. П — это… предатели. Картрайты — предатели?
Тут мне бы стоило остановиться и пойти домой. Какое мне дело до незнакомых мне Картрайтов, которые к тому же оказались предателями? Мало ли, за кого меня принял лекарь. Он же сам сказал, что далек от дворцовых
