А чем же ты, Великий Бесстрашный Император, раньше думал, когда признавал меня?
Переодевалась я мучительно долго. Мне так казалось. Пальцы плохо слушались меня, затрудняя процесс переодевания.
— Прости, — услышала хриплый голос Тима. Закрыла глаза, боясь повернуться к дракону. Боялась вновь поверить в сказку. Он раскаялся? Я вновь стала угодной великому императору?!
— Прости, — повторил Тимариан, — за то, что потревожил тебя. Живи свободно, Эммалин.
— Свободно? — переспросила я, не веря собственным ушам, — Как мне с этим жить свободно?
От моего спокойствия не осталось и следа. Я хотела причинить Тиму боль, хотела, чтобы ему сейчас, в эту самую минуту стало так же плохо, как и мне.
Я обернулась к дракону.
— Ты гонишь меня, словно собачонку, но даже не удосужился убрать свою метку с меня! — прокричала я. Молнии рассекали черное небо. Грохотал гром. В стекла хлестал проливной дождь. А мне было плевать, что все драконы в курсе ссоры Императора с теперь уже бывшей женой.
Подняв руку, махнула в сторону Тима, показывая дракону кольцо, ставшее, казалось, еще больше. Оно еще плотнее облепило палец, словно пресекая любые мысли снять его, не говоря уже о попытках.
Тим смотрел на меня, молчал и не двигался.
— Ну, что ж, — выдохнула я, — как Вам будет угодно, Император!
— Эмми… — услышала я выдох Тима или это порыв ветра, бьющий в стекло? Не важно.
Я вышла из комнаты. Не стала хлопать дверью, просто спустилась по лестнице вниз, высоко подняв голову и расправив плечи.
Пересекла холл, входные массивные двери уже были распахнуты, словно специально для меня. У подъезда стояла черная тонированная машина. Кто-то открыл заднюю дверцу для меня. Выбора нет, не пешком ведь мне идти. Да и направления я, мягко говоря, не знаю.
Как только я села в машину, поняла, что рядом расположилась Кирэль.
— Тебе лучше выйти, — проговорила я, не глядя на драконшу.
— Кто-то ведь должен присматривать за тобой, — отмахнулась Кира. За рулем автомобиля сидел Ирикс. В полном молчании мы выехали за ворота. Опустошение грозило накрыть меня с головой. Я боялась отключиться, боялась показать насколько мне плохо. Грудь сдавило тисками, и я не могла глубоко вздохнуть. Истерика? Скорее всего. Не каждый день мир, бывший сказкой для меня, рушится на моих глазах.
— Поплачь, — тихо прошептала Кира.
— Потом, — прошептала я и прикрыла глаза. Все-таки мое сознание, не выдержав, отключилось. Очнулась я, когда за окном было совсем светло. Кровать, в которой я лежала, была непривычно просторной, холодной и чужой.
Рядом в кресле сидела Кира, сосредоточенно ковырялась в планшете, скорее всего, изучая новое для себя развлечение.
— Проснулась? — улыбнулась Кирэль, отвлекаясь от планшета.
— Где я? — голос мой звучал хрипло и, казалось, принадлежал вовсе не мне.
— Наш с Ириксом новый дом. Мы теперь будем жить здесь, — пояснила подруга, — и будем рады, если и ты обоснуешься тут с нами.
— Спасибо, Кира, — улыбнулась я, — но у меня есть своя квартира. Там мне будет уютнее.
— Как хочешь, — подозрительно быстро согласилась драконша, — но мы всегда будем рады, если ты передумаешь.
— Я знаю, — улыбнулась я, уверенная в словах подруги.
Как выяснилось, дом Киры и Ирикса расположился в квартале от библиотеки, где я раньше жила. Думаю, именно по причине близкого расположения, Кирэль меня так легко отпустила домой. Оказавшись в своей квартире, я, наконец, дала волю чувствам. Банально разрыдалась, чувствуя, как сердце мое леденеет и превращается в камень.
Тимариан
— Ты все же кретин! — брат говорил тихо, но его голос отдавался эхом в каждом уголке тронного зала, где я восседал в своем кресле. В душе было пусто. Огромная зияющая дыра прочно обосновалась там, где еще вчера было тепло.
— Так будет лучше, — в который раз ответил я.
— Ты мог бы предоставить выбор ей, — возразил брат.
— Выбор? О каком выборе ты говоришь сейчас? — взорвался я, — Позволить ей умирать на моих глазах? Или видеть каждый день, как в ее душе поселяется грусть? Рано или поздно она захочет детей. А я не смогу их ей подарить. Я не смогу видеть, как ее любовь ко мне превращается в ненависть? Нет, пусть будет так. Эмми совсем юная, она встретит достойного мужчину. Достойного смертного. И забудет меня.
— Сам в это веришь? — закричал Мик на весь зал. Потом отвернулся от меня и отошел к двери, ведущей на террасу. За окном бушевала непогода. Так, словно замок не мог найти покоя. Словно расставание со своей Хозяйкой и ему дается тяжело.
— Хорошо, брат, — вновь заговорил Мик, — это твоя жизнь и не мне в нее лезть. Но ответь на вопрос, ты все ей сказал? Объяснил, чем обернется ваше расставание для тебя?
— Нет, — четко проговорил я, — и не вздумай сказать ей. Ириксу и Кирэль я тоже велел молчать. Амите не следует ничего знать.
— Так я и думал, — брат глянул на меня через плечо и вновь отвернулся к окну, — что на счет Диникса? Когда вылетаем?
— Ночью, не хочу тянуть, — решил я.
Разобраться с бывшим другом стоило как можно быстрее. Была вероятность того, что он не поверит в мою разлуку с Эмми и начнет на нее охоту. Поэтому именно мне следует сделать первый шаг. Тайное логово темного дракона я надеялся отыскать в горах. Там, где когда-то состоялся наш бой. В тот раз я не смог убить его, а стоило бы. Взамен я поделился с бывшим другом кровью. И теперь расплачиваюсь за свой поступок.
Под покровом ночи в сопровождении самых приближенных моих воинов я отправился к границам Дальних Гор, туда, где надеялся отыскать логово Диникса. Ириксу я велел остаться рядом с Эмми и Кирэль. Так мне было спокойней. Хотя, вру, конечно. С того самого момента, как Эмми покинула мой замок, беспокойство сжигало душу. А еще, ревность. Каждое мгновение я представлял, как моя Амита встречает напыщенного смазливого человеческого юнца и уходит с ним. Они смеются вместе, она улыбается ему и смотрит в его глаза. Труднее всего представлять, как чужие руки обнимают мою жену. Понимаю, что нужно перестать думать об этом, что я сам прогнал ее. Но не могу. Это выше моих сил.
Стремительно спикировал вниз, к земле. Глубоко втянув ночной воздух в легкие, понял: Диникса здесь нет. Я бы почуял присутствие темного.
— Возвращайтесь в замок! — коротко скомандовал я своим воинам. Драконы послушно развернулись. А я, снедаемый ревностью и беспокойством, решил под покровом ночи прокрасться в мир людей. Понял, что если не увижу Эмми хотя бы издалека — умру.
— И
